Тысячеликая героиня: Женский архетип в мифологии и литературе - Мария Татар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доктор наук Уильям Моултон Марстон – юрист, психолог, сценарист и изобретатель – был, возможно, единственным мужчиной (и уж точно одним из очень немногих) с воображением, способным породить такую героиню, как Чудо-женщина. Его радикальные политические взгляды, эксцентричные убеждения и весьма неординарная семейная ситуация превратили его в своего рода аномалию, чудо эпохи. Окончив Гарвард в 1915 г., Марстон продолжил обучение и получил еще два диплома – один по юриспруденции, второй по философии. Вооружившись этими двумя дипломами, он придумал новую мифологию с героиней-женщиной в центре, что было абсолютно невероятно во времена, когда США готовились вступить в кровавую мировую войну, которую вели в основном мужчины и которая привела к гибели 75 миллионов человек по всему миру. А в тылу многие американские женщины пополнили ряды трудящихся, взяв на себя жизненно важные для страны роли, – даже если они выглядели не так героически (в традиционном смысле этого слова), как отправлявшиеся за океан солдаты.
Марстон был интеллектуальным первопроходцем, боровшимся с предрассудками и намного опередившим свое время. Его труд «Эмоции нормальных людей» (Emotions of Normal People), опубликованный в 1928 г., более чем за 10 лет до вступления США во Вторую мировую войну, начинался как работа по психологической теории, но затем приобретал черты политического манифеста, где провозглашалось, что женщины вскоре возьмут верх над мужчинами и научат их тому, что «любовь (настоящая любовь, а не "сексуальный аппетит") составляет… конечную цель всякой деятельности». Привлечение «проводников любви» для перевоспитания мужчин в корне изменило бы наш мир и позволило бы создать более милосердный общественный порядок, при котором такие «маскулинные» проявления, как насилие, агрессия и принуждение, уже не играли бы ведущую роль. Власть могла бы перейти к женщинам, заявил он позже: «Когда-нибудь, я искренне на это надеюсь, женщины начнут создавать школы и университеты любви»{346}. Менее чем через 10 лет, в 1937 г. (за четыре года до вступления США в боевые действия), Марстон в выступлении на заседании Гарвардского клуба Нью-Йорка предрек, что в следующем тысячелетии женщины получат политическую и экономическую власть над страной. Цитируя Марстона, газета The Washington Post написала, что «женщины в два раза более эмоционально развиты… чем мужчины. И когда они разовьют способность добиваться мирового успеха вдобавок к способности любить, которая у них уже и так есть, они, очевидно, начнут управлять бизнесом, страной и всем миром»{347}.
Сменив несколько скромных должностей в академической сфере и провалив несколько бизнес-начинаний, Марстон придумал использовать комиксы для продвижения своих идей и убедил издательство All-American Publications (одно из двух издательств, впоследствии объединившихся в DC Comics), что супергерои с их «леденящей кровь маскулинностью» должны уступить место героине, которая бы сочетала в себе «силу и мощь» Супермена или Бэтмена с женской способностью дарить любовь, нежность и теплоту. Так в самый подходящий момент – прямо перед нападением японцев на Перл-Харбор – словно по взмаху волшебной палочки, возникла Чудо-женщина, поборница мира и справедливости: «Появляясь из ниоткуда, она карает зло и вершит возмездие за несправедливость! Прекрасная, как Афродита, мудрая, как Афина, быстрая, как Гермес, и сильная, как Геракл, она известна лишь под именем Чудо-женщина, но кто она на самом деле и откуда – не знает никто!»{348}
Марстон создал собственную мифологию, сочинив для Чудо-женщины предысторию, которая начинается в утопическом мире под названием Райский остров. «Знакомство с Чудо-женщиной» (Introducing Wonder Woman) – так называлась девятистраничная ориджин-стори (пролог к приключениям Чудо-женщины), опубликованная осенью 1941 г.{349} В нескольких штрихах и «облачках» (комикс-выносках) он дал читателям представление о культуре, в которой Диана, принцесса амазонок, выросла и превратилась в Чудо-женщину. «В Амазонии, – говорит Диане ее мать, царица Ипполита, – правили женщины, и все жили в мире и согласии. Но однажды Геракл, сильнейший мужчина на земле, уязвленный тем, что не смог покорить амазонок, собрал своих самых яростных воинов и высадился с ними на наш берег. Я вызвала его на поединок, поскольку знала, что со своим волшебным поясом, дарованным мне богиней любви Афродитой, я ему не проиграю». Интересно, что вещь, дающая Ипполите силы победить Геракла, – это волшебный пояс. Помню, когда я в детстве читала комиксы о Чудо-женщине, меня очень смущало, что супергероиня носит такой неудобный предмет одежды. Строго говоря, если обратиться к древнегреческим источникам, у Ипполиты был так называемый ζωστήρ – зостер, то есть боевой пояс, а не украшение{350}. Как бы то ни было, она действительно побеждает Геракла, но тому в итоге все же удается ее обхитрить. Ипполите приходится вновь прибегнуть к помощи Афродиты и найти для своего народа новый дом – Райский остров.
В Амазонии женщины жили отдельно от мира мужчин, сами управляли своей страной и наслаждались «благоденствием» под присмотром милостивой Афродиты. А вот мир мужчин находился под покровительством бога войны Ареса, и потому в нем государи «правили мечом». По сути, в этом вымышленном противостоянии нашел отражение реальный раскол внутри США между изоляционистами, которые требовали, чтобы Штаты не вмешивались в иностранные дела и оставались в стороне от войны, и интервенционистами, которые выступали за военную помощь европейским союзникам. В работе Марстона звучит пылкий призыв к помощи и вмешательству – даже со стороны тех, кто всегда был привержен миру.
У берегов острова амазонок падает самолет капитана Стивена Тревора, американского офицера. Афродита призывает амазонок помочь капитану Тревору вернуться на родину, чтобы он и его новые союзники «помогли в борьбе с силами ненависти и жестокости». К ней присоединяется Афина, которая велит отправить за океан «сильнейшую и мудрейшую из амазонок – лучшую из ваших чудо-женщин!». И тогда в Америку – «последний оплот демократии и женского равноправия» – на защиту «свободы» отправляется дочь Ипполиты Диана, принцесса амазонок. В кои-то веки спасать мир выпадает не Супермену, а Чудо-женщине.
Приземлившись на невидимом самолете в Америке, Диана первым делом отвозит капитана Тревора в военный госпиталь. Позже они вновь встретятся в главном штабе Разведывательного управления армии США. Туда принцесса устраивается под именем Дианы Принс (что вполне логично) и под личиной секретарши в очках и с пучком на затылке: чопорной, благопристойной, профессиональной, всегда готовой записывать за руководством его распоряжения. (Правда, она едва не раскрывает себя, когда начинает по привычке писать греческими буквами.) Превратившись в рисованную версию женщины-трикстера, Чудо-женщина берет на себя миссию: нести в мир справедливость. И часть ее стратегического плана – скрыться под вымышленным именем и найти для себя профессию, так или иначе связанную с умением писать (пусть даже в форме стенографирования чужой речи). Но Диана способна не только на драки с бандитами и бешеные автомобильные погони: она может быть и заботливой сиделкой, и, конечно, безупречной секретаршей («Диана печатает со скоростью молнии!»). Чудо-женщина была прекрасна во всех своих проявлениях – и этим она нанесла сокрушительный удар по гендерным стереотипам, совершив переворот, который был просто невероятен для ее времени, да и в наши дни остался пока не до конца осмысленным.
Чудо-женщина борется со злом и несправедливостью на всех уровнях и в любой форме: она организует забастовки, бойкотирует товары и возглавляет политические акции. Она пресекает бессовестные спекуляции молочного концерна, который поднимал цену на свою продукцию, из-за чего дети голодали. Она становится профсоюзным активистом и добивается, чтобы низкооплачиваемым работникам универмагов Bullfinch в два раза повысили зарплату. «Что за бред! – возмутился однажды Стив Тревор в приступе мизогинии. – Почему эта красотка вечно лезет на рожон? Если бы она была моей женой, она бы сейчас дома готовила ужин».
«Чудо-женщина» (2017)
В 1942 г. Марстон писал – пусть в несколько старомодной для нас манере, но все же ярко и убедительно – о необходимости предоставить женщинам возможности «для самовыражения в каком-либо конструктивном направлении: для работы – не дома у плиты или со шваброй в руках, а вне его и отдельно от него, в мире мужчин и важных вопросов»{351}. То, что две любимые женщины Марстона (одна из них – его официальная жена) были суфражистками, многое говорит об истоках Чудо-женщины. Его жена, Сэди Элизабет Холлоуэй, и его «любовница» Олив Бирн (племянница Маргарет Сэнгер, одной из ведущих фигур в движении за права женщин) выступали за контроль над рождаемостью и были феминистками задолго до того, как в 1970-е гг. слово «феминизм» стало ругательным. Марстон и сам входил в ряды «суфов», когда учился в Гарвард-колледже. Вероятнее всего, в Гарварде он ходил на вдохновенные
