Скандальное лето - Мередит Дьюран

Элизабет собралась с духом, чтобы разыграть свою роль. Вновь слегка коснувшись локтя Уэстона, она потупилась, будто смущенная собственной смелостью.

— Удачи, милорд.

— О, мне она не понадобится, — живо откликнулся Уэстон. Эта реплика привела Лизу в замешательство.

Майкл снова подмигнул ей, Лиза в ответ надменно изогнула бровь.

Мужчины направились к корту, она проводила их взглядом. Для человека, провозгласившего себя атлетом, Уэстон двигался на удивление скованно, держа спину неестественно прямо, словно он шомпол проглотил. Бедра его тоже казались одеревенелыми. Весьма… мужественная походка, заключила Лиза. А Майкл…

Майкл шел широким, размашистым шагом. В его движениях сквозила решительность. Длинные ноги ступали твердо. Бедра двигались плавно.

Должно быть, он превосходно танцует, подумалось ей. Она уже знала, что еще умеют эти бедра.

Лиза с трудом сглотнула подступивший к горлу комок и отвернулась. Пора отправляться на поиски Холлистера.

Глава 15

Во время неспешного завтрака у озера Элизабет пыталась оценить достоинства Холлистера. Они сидели под зонтом, достаточно широким, чтобы укрыть от солнца обоих. Лиза втайне порадовалась этому, поскольку была смуглее Холлистера, белокожего, какими бывают лишь темноволосые ирландцы, — тот объяснил без малейшего смущения, что его матушка родом из Корка. Лиза решила, что ей нравятся мужчины, добившиеся успеха собственными силами. Его наружность казалась безупречной: насмешливые зеленовато-ореховые глаза, тонкие, изящные черты. Пожалуй, он был даже слишком красив, дамы не любят, когда их превосходят в миловидности.

Но Элизабет простила ему этот недостаток, поскольку его обхождение нравилось ей куда больше, чем чопорные манеры Уэстона. Она невольно залюбовалась лукавым изгибом его губ, будто созданных для усмешки. Холлистер обладал блестящим умом и неистощимым остроумием; свою речь он пересыпал меткими замечаниями и восхитительно тонкими шутками. Возвращаясь в дом вместе с Лизой, он кивнул в сторону Джейн Халл, шедшей впереди рядом с Майклом.

— Карабкается вверх, словно плюш, — заметил он. — Жаль, под рукой нет садовой лопатки. Вы не думаете его выполоть?

Лиза удивленно взглянула на него, но после короткого раздумья решила не притворяться, будто не понимает его намека.

— Я вовсе не собираюсь ловить в свои сети лорда Майкла.

Холлистер вздернул бровь.

— Меня всегда восхищала прямота в женщинах.

Похоже, он говорил правду. Холлистер и сам стремительно карабкался вверх подобно плюшу — финансист, купивший себе титул. Однако он поспешил осудить Джейн за честолюбивые устремления. Это обстоятельство показалось Лизе любопытным и немного тревожным.

— А женское честолюбие? Его вы тоже одобряете?

— Безусловно. Хотя, должен признаться, я отдаю предпочтение приемам более изысканным, утонченным.

Легкая усмешка Холлистера не оставляла сомнений, что он заметил Лизин интерес и расценил его как увертюру к любовной игре.

При обычных обстоятельствах Элизабет скорее всего испытала бы досаду, обнаружив, что Холлистер с такой легкостью угадал ее намерения. Но его подкупающая откровенность смягчила ее, Лиза нисколько не рассердилась. Когда Холлистер взял ее под локоть, чтобы помочь обойти выступающий из земли корень, не представлявший ни малейшей опасности, она нарочно повернула руку так, чтобы, высвобождаясь, будто невзначай игриво коснуться пальцами его ладони.

Улыбка его тотчас увяла, глаза сверкнули, выдавая желание. Но этот огонек оставил Элизабет равнодушной, не вызвав и тени того страстного влечения, которое ей недавно довелось испытать.

Она нахмурилась было, но заставила себя улыбнуться. Шагавший впереди Майкл не делал ни малейшей попытки прикоснуться к Джейн. Глупая часть Лизиного существа обрадовалась этому, но разумная половина почувствовала досаду. Если Майкл просил распустить слухи о его интересе к миссис Халл, ему следовало по меньшей мере изобразить этот интерес.

Вернувшись в дом, Лиза поднялась к себе в спальню, чтобы принять ванну и отдохнуть. После нескольких часов ленивого безделья гости вновь собрались в гостиной для встречи с ясновидящей, синьорой Гарибальди.

Эта дама, темноволосая, с черными миндалевидными глазами, довольно моложавая для своих пятидесяти лет, легко сошла бы за итальянку, если б ее ремесло не требовало пространных речей. Протяжные гласные ясновидящей наводили на мысль о самых невероятных местах земного шара. Стоило ей открыть рот, и слышалась невообразимая смесь говоров юга Франции, Триеста и лондонских трущоб.

Но несмотря на сомнительное происхождение синьоры Гарибальди, ее низкий раскатистый голос тотчас заставил умолкнуть всех собравшихся.

— Меня пригласила сюда сегодня мадам Чаддерли, — объявила она, плотнее кутаясь в черную кружевную шаль, накинутую поверх черного шерстяного платья простого покроя с высоким воротом, которое свободно облегало ее талию и бедра, чем-то напоминая одеяния средневековых монахинь. — Но я пришла не для того, чтобы служить ей. Я не подвластна никому и ничему. Я служу одной лишь правде.

Начало вышло удачным. Элизабет отделилась от кучки гостей, внимательно следя за тем, как двое лакеев обходят комнату, приглушая свет газовых ламп и зажигая свечи.

— И мы должны это вытерпеть, не выпив ни капли? — послышался голос Санберна возле самого ее уха.

Но Лиза вовсе не была расположена шутить.

— О, ты еще здесь? — сказала она, не оборачиваясь. — А я-то гадала, не уехали ли вы с Лидией обратно в Лондон.

— Мы отправились прогуляться около десяти утра, — весело отозвался Джеймс. — Но прогулка неожиданно затянулась.

— О, могу вообразить. Так мне предстоит выслушать возмущенные жалобы какого-нибудь фермера, чьи посевы вы помяли?

— Нет, но Лидия совершенно очарована местными пирамидами из камней. Она никогда прежде не бывала в Корнуолле. Представляешь?

Элизабет обернулась, услышав вздох Джеймса. На лице его блуждала мечтательная, рассеянная улыбка. Проследив направление его взгляда, Лиза увидела Лидию. Виконтесса входила в комнату, поправляя длинные, до локтей, вечерние перчатки.

Лиза кашлянула.

— Джеймс, положение становится неловким.

— В каком смысле? — В голосе Джеймса слышалось искреннее недоумение.

— Ты так и льнешь к своей жене. Конечно, вы в дружеской компании…

— Да, Хоторны заставят нашего Спасителя рыдать от умиления в Судный день.

— Вы станете всеобщим посмешищем, если и в Лондоне будете продолжать в том же духе.