Идите и убивайте! - Александр Афанасьев

продолжалась. Так же такие люди были в Харькове, Днепропетровске, Киеве. Они держали связь друг с другом…

Раскапывая скопившуюся в регионе грязь, он вышел на то, от чего у него дыбом встали волосы. Оказывается, существовало еще, как минимум два взаимосвязанных плана активировать давние локальные конфликты и наживаться на этом по донецкой схеме. Взять в оборот целые регионы. Один из этих планов касался Греции, другой — провокации повторной войны в Боснии и Герцеговины. Эти планы были конкретно просчитаны — в плане получения прибыли от поставок на войну, от скупки подешевевшего в несколько раз имущества, от захвата политической власти радикальными силами и последующего дербана. И за этим за всем стояли бывшие постсоветские элиты — русские, украинские, казахские, нашедшие себе союзников на местах.

Он отправил в Грецию всего одного человека, которого знал по Чечне. Его задачей — было добиться экстрадиции Холодовского, важного звена в цепочке, человека, который имел свои счеты к системе — и одновременно был достаточно известен на Западе, чтобы ему поверили. Этим — удалось убрать Холодовского. Но судя по тому, как они испугались — так что вывели его на разговор с одним из теневых кардиналов системы — активные действия в Греции все же давали результат…

У системы — и ее членов, у тех, кто считал себя людьми, а других населением — была ахиллесова пята. Они всячески ее скрывали — но он ее увидел. Они смертельно боялись тех, кто верил не в деньги, а в силу. Тех, кто не готов был продавать им свою силу за деньги. Они смертельно боялись военных, которые могли не подчиниться приказу. Они смертельно боялись националистов — настоящих, а не тех как рэкетир с Барбашовки, который за малую денежку на выборах за нужного человека агитирует. Тот, кто готов был отобрать силой то, что у них было, применить силу против них — был для них врагом. После сегодняшнего разговора — врагом стал он. Он отказался от их предложений — и теперь они попытаются его убрать…

…

В Москве — он первым делом пошел в Администрацию Президента — надо было кое-что подписать и занести материалы, которые нельзя было передавать иначе как из рук в руки. Первым, кого он встретил — был улыбающийся Витя Водопьянов.

— Старик, поздравляю…

— С чем? — не понял он

— Как с чем? Ты не знаешь что ли?

— Ты о чем?

Водопьянов присвистнул.

— С тебя проставка тогда.

— Не понял.

— Тебя назначают замом к Бурыкину

Водопьянов понизил голос

— Бурыкин уходит, у него… ты знаешь, что. Готовься принимать дела.

…

— Бурыкин пробил реорганизацию, на следующей сессии ОДКБ утвердят. Создается структура, аналогичная военной — со своим штабом, несколько управлений — по борьбе с терроризмом, с наркобизнесом, с незаконной миграцией, с торговлей людьми. Штат нарисовали — под триста человек. Думал, для себя…

…

— Поздравляю… да что ты смурной то такой?

— Когда это стало известно?

— Да вот, только что.

К себе он не пошел. Поднялся напрямую к секретарю Совбеза — хоть это и наглостью было, но это оправдывалось привезенными им документами.

Секретарь Совбеза — встретил его радушно, показал рукой на уголок с креслами и столиком, принесли чаю с печением…

— Ну… как там у вас?

— Все в пакете. Вместе с моими соображениями…

— Почитаем…

— Игорь Дмитриевич… это правда?

— Что, знаешь уже?

— Я не просил об этом назначении…

…

— Извините.

— Леша…

— Дмитрий Павлович прошел обследование. Работать он уже не может. Врачи дают максимум… полгода.

…

— И в такой обстановке — мы не можем просто пустить на самотек такой ответственный участок работы. Ты не знаешь, какие усилия Дмитрий Павлович приложил к согласованию всех вопросов. Фактически создается наш, местный Интерпол. Это пока — Интерпол.

…

— Педалировать военное сотрудничество… сам понимаешь, какие это риски. Тем более — ты сам видишь… Крым… все неоднозначно. В то же время — сотрудничество в вопросе борьбы с преступностью, особенно трансграничной — менее политически… щепетильный вопрос. И ты понимаешь, насколько он важен. Кому попало — доверить эту работу нельзя.

…

— Ты хорошо показал себя на всех участках работы, к тому же — ты хоть и русский, но родители с Казахстана. Большой плюс. Сейчас… ты знаешь, все на взводе. Твоя задача…

— Я не просил об этом назначении, извините.

— Леша… — секретарь Совбеза смотрел на него с отеческой заботой — мы хоть и не в Советском союзе живем, но … знаешь, как товарищ Сталин говорил? Мы отставки не принимаем, мы их сами даем. И назначения тоже. Дмитрий Павлович свое состояние… скрывал от всех, это только вот всплыло. Решение надо было принимать быстро, пока все рассыпаться не начало. Его и приняло. Завтра ты должен быть в Ташкенте, тебя представят исполнительному секретарю. Он кстати мировой мужик, не узбек, а татарин. Ну, познакомишься…

— А как же… текущие дела?

— У тебя их уже приняли.

— Как приняли? Без меня?

— Извини. Времени не было. Готовься вылетать в Ташкент.

…

Вечером он встретился со своим другом из министерства. Встретились на природе, в тихом сквере, которым оба еще в детстве — бегали в школу. Раньше встречи назначали в какой-нибудь забегаловке, но после коронавируса — привыкли лишний раз не заходить…

— Про меня слышал?

— Ага. Как тебя угораздило-то.

— Сам не понимаю.

— Кто вместо меня?

— Миляев.

Он не знал этого имени

— Откуда он?

— Из Ростова перевели. Там вроде замом был.

Больше вопросов не было.

— Можешь передать вот это. По нашему каналу.

— Не вопрос. Погоди-ка… так тебя убирают что ли? Я то думал, ты сам…

— Долго объяснять. Просто передай.

— Хорошо. Да ты чего сегодня, как с цепи сорвавшийся.

— Ничего. Просто я кое-что понял.

Информация — так и не была передана. Уже к вечеру — она попала в руки тех, против кого она была направлена.

Тех, которые велят.

30 мая 202… года. Сербия — Греция. Фотис Циридис. Дорога из аэропорта

Перевозка Козлакиса из Сербии и Грецию стала настоящей военной операцией. Было признано невозможным везти его гражданским рейсом — учитывая произошедшие события, надо было принимать во внимание возможность того что на самолете будет бомба. Потому решили, что до Греции Козлакис полетит военным спецрейсом, военный борт предоставит Греция.

В назначенный день — мы стояли в одном из дворов «Центрального затвора», когда военные и тюремщики вывели Козлакиса. Он сильно осунулся и выглядел испуганным. Его посадили в тюремную машину, следом — стоял бронетранспортер жандармерии…

— Поехали…

Наша Шкода пристроилась за БТРом.

Едва