Америкен бой - Юрий Рогоза

Он понимал, что теперь-то уж ничегошеньки он в гостинице не найдет. Но полюбопытствовать не мешало.

Больше всего расстраивало и злило лейтенанта то, что с каждым часом развязка стремительно приближалась. Дел у чистильщика оставалось совсем не много: старший Близнец. А это со всей очевидностью значило, что, постоянно выдерживая вот такой строгий ритм, он предполагал разделаться с ним завтра. утром с тем, чтобы уже к вечеру оказаться либо в другом городе, либо здесь же, но каким-нибудь незаметным инженером, к примеру. Или библиотекарем. Или слесарем. Кем угодно.

Тем, кем он и раньше был, до того, как его Семенов подписал «вспомнить былое». И если сегодня его можно было взять на месте преступления, то уже завтра дело превратится в «висяк». Надо будет неделями изучать всякие списки, старые дела, находить возможные параллели и искать, искать, у кого из бывших сослуживцев или друзей Семенова была хотя бы гипотетическая возможность выделить три дня на то, чтобы гарантировать лейтенанту Мухину головную боль на все лето.

В гостинице уже во всю орудовали оперы. Естественно, никого из охраны Младшего задержать не удалось, и как сквозь землю провалились проститутки. Допросить можно было только официантов да бармена. Туристы мирно спали в своих номерах и теребить их никакого смысла не было. Тем более, что надо было бы тогда беспокоиться о переводчике, оформлять допросы по всей форме, а ничего этого Железяка не любил. Поэтому интуристов он просто сразу вывел за скобки и забыл о них, как о незначительных свидетелях.

Картинка вырисовывалась привычная: никто ничего не видел и не слышал. Все было нормально, а потом вдруг Младший превратился в труп. Аналогичные показания Железяка снимал почти ежедневно, но на этот раз по растерянности обслуги, по тому, как все разводили руками, можно было допустить, что так все и было на самом деле. Удалось выяснить, что Близнец уже собирался уезжать и даже отправил вперед часть своих людей «прочесать» лестницу, холл, подогнать к подъезду машину. А, сам зашел в туалет, который перед этим тоже проверили.

Вот и все., Краснов тоже был тут и суетился больше остальных. Он уже составил списки всех, кто был в этот вечер в зале и теперь хвостиком следовал за Железякой, надеясь, что тот сможет обронить в разговоре какой-нибудь клочочек информации. Лейтенант теперь совсем уверился в том, что он «двойник», но от себя не гнал. Пусть ходит, жалко что ли?

Убийца зашел в туалет через окно, привесил жертву, через окно-же и вышел. Странность маршрута заключалась в том, что на карниз он, судя по следам, проник через окно в холле, то есть из коридора, почти в зоне видимости охранника, который стоял у дверей туалета. Это был большой риск, но — Железяка уже немного понимал этого преступника — он на него пошел.

Значит, по крайней мере до убийства, он был в зале бара. Иначе, как он смог бы проследить, что Близнец направляется в туалет. Вышел следом, нырнул в окно, кончил очередную жертву. После этого в баре ему делать было нечего. Спустился вниз и ушел на волю.

Пришлось опять трясти официантов. Не оставил ли кто-нибудь неоплаченного счета? Не было ли среди постояльцев молодого человека довольно хрупкого телосложения, волосы светлые, короткие, чуть вьющиеся, глаза серые, одет, судя по всему,

не богато. Пришел и ушел один.

Тут Железяку поджидало разочарование по всем вопросам: счета все были оплачены, молодого человека никто не видел. И вообще, в бар с улицы попасть совсем не просто. А не спешил ли кто-нибудь расплатиться непосредственно перед тем, как было совершено убийство? Нет, и этого никто не заметил.

Оказавшись в патовой ситуации, лейтенант, сетуя на быстро летящее время, которое уже приближалось к трем ночи, пошел осматривать лестницы. Их было три. Служебная, которая и казалась лейтенанту наиболее вероятной, — уж больно удобно она была расположена и выводила в подвал, откуда на улицу пробраться не составляло труда; главная, но тут на каждом этаже сидели или, по крайней мере, могли сидеть коридорные; и запасная. Та была заперта, но на такие замки, что Мухин из чистого любопытства проник на нее и тоже осмотрел. Заодно изучил и замки. Судя, по многочисленным царапинам, их часто открывали без ключей, но к убийству это отношения не имело. И все-таки Мухин педантично эту лестницу обследовал тоже.

За что и был вознагражден: в ящике с пожарными принадлежностями лежала сумка. А в сумке — весь арсенал Ника.

Находка поставила Железяку в тупик. Со значительной долей уверенности можно было предположить, что это оружие убийцы. Конечно, экспертиза должна была подтвердить соответствие пуль стволам, но предположить можно было и сейчас.

Зачем убийце прятать оружие в гостинице? Почему он не забрал его, когда уходил? Помешали? Возможно. Но вот вернется ли он за ним? Если у него ничего другого нет, то не позднее завтрашнего утра оно ему понадобится…

Мухин отправил оба ствола в Управление и на всякий случай оставил несколько человек следить за лестницей. Пользы от этого не будет, спрятаться им некуда, и только откровенный лопух мог их не заметить, но другого выхода не было. Его подмывало всех своих людей забрать, а убийце просто черкнуть записочку: «СЮРПРИЗ!» И посмотреть, как он будет выкручиваться, когда, придя за оружием, не обнаружит его на нужном месте.

Но такая шутка сахмому Мухину представилась довольно плоской и пресной. Поэтому записочки он оставлять не стал, а просто поволок домой свое измочаленное за длинный день и часть ночи тело.

* * *

Старший Близнец не просто лютовал. Он пребывал в тихой, всепоглощающей ярости.

Остатки его людей собрались на пустующем складе местной конфетной фабрики. Тут у Близнецов, а теперь у. одного Близнеца, было оборудовано что-то вроде оперативного штаба. Пару лет назад помещение использовалось как мастерская, где разбирали или перекрашивали угнанные автомобили. И до сих пор по углам валялись какие-то железки и спали вечным сном остовы двух

«жигулей» и одной «волги». В центре помещения располагался комплект офисной мебели с круглым столом для заседаний. В стеллажах, что стояли за председательским местом, прятались телефоны, факс, компьютер, а поверху лежало несколько сабель и ятаган — остатки коллекции, которую Старший сначала хотел продать, но потом руки не дошли и он решил использовать ее для украшения интерьера, но тоже так и не собрался.

Помещение освещалось сильными лампами в металлических колпаках, подвешенными к высокому потолку на длинных проводах. Окна, мутные и узенькие, были только под самой крышей. На металлических балках крепились какие-то цепи, блоки… Сломанные деревянные стеллажи, которые раньше составляли основное содержание склада, лежали в дальнем углу бесформенной кучей, рядом с металлическими шкафами и еще каким-то мусором.

На одном из блоков висел мертвый Лом, но никто не решался снять тело, потому что Близнец, который не мог сейчас не то что спать, а даже присесть, и все время мерил помещение шагами, проходя мимо тела, в яростном озлоблении продолжал наносить ему удары.

Старший не признался бы себе в этом, но чувствовал он не только, чудовищную злобу, волнами перекатывающуюся по его крепкому телу, но и панику. До последнего момента он не верил, что кто-то посмеет не только вот так крушить его организацию, но и претендовать на его собственную жизнь. Сейчас же, бессильно пытаясь представить своего брата мертвым, он очень ясно

чувствовал, как в затылок ему дышит его собственная смерть. Казалось даже, что от ее дыхания чуть шевелятся его черные жесткие волосы.

Его нервные шаги гулко отдавались под сводами склада. Все остальные сидели по углам, стараясь не попадать в яркий свет ламп и стать как можно менее заметными.

Близнец не подавал вида, но иногда с тоской поглядывал на остатки своих людей. От почти всесильной организации ничего не осталось. Ему удалось собрать только пятнадцать человек, да и те по преимуществу были «шестерки», мелочь, тля, ил. Ему даже

не с кем было теперь перекинуться словом, посоветоваться… Этим он мог только отдавать приказы. Вот только какие, он не знал. А командовать было необходимо. Безделие и нерешительность Близнеца расслабляли волю, вернее, остатки воли этих людей. Они все больше чувствовали себя обреченными, бессильными, приведенными сюда на заклание невесть ради каких целей.

Наконец Близнец заставил себя остановиться и сесть на председательское место.

— Все за стол, живо! — скомандовал он.

Люди подчинились, но от Близнеца не ускользнуло, что на этот раз они пытаются сесть не поближе к нему, как было всегда, а подальше, так что в конце концов между ним и ими остались с обеих сторон по нескольку незанятых кресел.

«Хоронят меня», — зло отметил он, но сдержался.

Надо было немедленно расставить вокруг склада посты, позвонить Краснову, сделать что-то еще. Что угодно.