Каспий, 1920 год - Иван Исаков

Начдив разрешает.

Даются первые установки к приборам.

В этот момент - а это было 7 часов 19 минут - «Карл Либкнехт», находившийся в двух милях у нас за кормой, открыл огонь, очевидно по Казьяну.

Буквально через минуту сделал первый залп «Деятельный», а вслед за ним «Расторопный», каждый по своему участку берега. Вслед за первыми - методично пошли остальные залпы. Темп был немного повышен, чтобы восполнить отсутствие «Дельного».

Насколько позволял видеть дальномер и бинокли, пляж от города до Кечелала, шоссейная дорога и отдельные домишки и шалаши оставались абсолютно безлюдными.

Еще минут через пять долетел густой бас 130-мм пушек «Розы Люксембург».

С этого момента огонь по берегу стал нарастать и постепенно перешел в сильную канонаду, то затухавшую, то усиливавшуюся.

Бой начался.

* * *

Огонь противника?

На «Деятельном» его не заметили. Самойлов, делясь впечатлениями после боя, рассказывал, что одна из береговых батарей сделала до двенадцати залпов, после чего замолкла.

Поскольку безмолвную плавучую батарею (у входного мола) мы видели, вести огонь могла только батарея, расположенная восточное Казьяна, то есть в семи-десяти милях от нашего места. В общем грохоте боя мы могли ее не слышать, тем более что эта батарея должна была стрелять по крейсерам либо по десанту. В нашем районе всплесков не было видно.

* * *

Еще одно событие должно было начаться по плану развертывания.

Сейчас, в 7 часов утра, далеко на NW (около семидесяти миль по берегу) должен был по приказу перейти персидскую границу Ленкоранский кавдивизион, заранее сосредоточившийся в Астаре. Забегая вперед, можно сказать, что эта группа, сопровождаемая со стороны моря «Пролетарием» и «Астрабадом», форсированным маршем приближалась к Энзели с запада, нигде не встретив сопротивления. Она подошла к городу поздно вечером, когда все боевые действия под Энзели были уже закончены.

Корабли этой группы вошли в гавань на следующее утро, 19 мая, почти никем не замеченные. И хотя о кавдивизионе никаких упоминаний в официальной литературе или воспоминаниях участников почти нет следов, надо полагать, что дивизион и его корабли поддержки свою роль бесспорно сыграли.

Нетрудно догадаться, что как только эта группа пересекла границу, то об этом тотчас было донесено английскому командованию в Энзели, поскольку телеграфная связь с Астарой продолжала действовать. Следовательно, депеша могла быть получена адресатом в период времени от 7 часов 15 минут до 7 часов 45 минут. Но в данном случае важнее не время по часам, а то обстоятельство, что сообщение о переходе границы поступило в момент, когда весь горизонт от края до края был заполнен советскими боевыми кораблями и транспортами с десантом, продвигающимися к берегу, и когда раздались первые залпы, не оставлявшие сомнений о серьезности намерений большевиков.

Одновременно с ударом по Энзели, отрезанием его от Решта приближавшаяся группа должна была показать масштаб всей операции и создать впечатление о полном окружении английских сил, что не могло не повлиять на решение обороняющихся.

Первый удар. Демонстрация. Высадка

Не знаю, на каком по счету залпе «Деятельного», но точно помню, что еще на первом галсе (левого борта), следовательно, около 7 часов 25 минут раздался за кормой грохот пушек «Розы Люксембург». Минуту спустя донесся другой солидный залп, и кто-то из смотревших на восток доложил, что это стотридцатки «Пушкина».

Таким образом, опережая утвержденный план почти на полтора часа, главный калибр флотилии нанес удар по центру вражеского гнезда - Казьяну, не выжидая реакции противника на артиллерийскую демонстрацию маленьких миноносцев {105}. Причем, судя по интенсивности огня, стреляли одновременно все крейсера (включая «Австралию»).

На «Деятельном» их канонада была воспринята с чувством большого облегчения - с этого момента вражеской обороне явно было не до нас.

Надо сказать, что общая картина получилась довольно внушительная, так как временами огонь с моря велся от Кивру до Кечелала, причем стреляло до девяти кораблей почти из тридцати средних стволов, не считая мелких калибров истребителей. Несомненно, что в этих условиях английскому командованию трудно было сразу разобраться в намерениях большевистского флота. Когда же прошло достаточно времени после ошеломляющего впечатления первых залпов, мы были удивлены непонятной медлительностью обороняющихся. В тот момент мы еще не знали двух важных обстоятельств. А именно того, что один из пристрелочных снарядов «Розы Люксембург» разорвался в помещении британского штаба, и… того, что советское (декретное) время, по которому жила и воевала Каспийская флотилия, опережало официальное британское время в Энзели на два часа.

И то и другое оказало значительное влияние на ход событий, разыгравшихся утром 18 мая.

Главарт флотилии Борис Петрович Гаврилов, несмотря на высокий ранг, присвоенный ему на время операции {106}, как истый артиллерист, не мог отказать себе в удовольствии лично управлять огнем 130-мм пушек «Розы Люксембург», на которой он держал свой флаг. Даже сорок лет спустя Гаврилов скромно считал свой успех случайным {107}. И в какой-то мере он прав, поскольку никто на флотилии, включая и главарта, не знал, где именно размещается штаб энзелийского гарнизона. Но целиком согласиться с ним все-таки нельзя. Для выяснения истины лучше предоставить слово самому главарту, который после сообщения о том, что начиная с совещания в Баку он не получал никаких приказаний командования относительно выбора целей, которые следует поразить в Казьяне, затем продолжает в своем письме:

«…Рассматривая в бинокль береговую полосу, я увидел несколько незначительных одноэтажных домиков, а среди них группу домов покрупнее и приказал по ним огонь…» (Гаврилов лично обошел наводчиков орудий, чтобы проверить, правильно ли понято целеуказание. - И. И.)

«…Первый и второй снаряды упали близко от цели… Стрельба затруднялась тем, что крейсер, бывший до вооружения водоналивным судном, оказался с пустыми трюмами, почему даже на слабой зыби его сильно раскачивало. Если один залп падал вплотную у борта, то второй переносило далеко в Мурдаб… пришлось темп огня приспособить к качке, после чего огонь сделался удовлетворительным…

…Вот почему снаряд, попавший в штаб, был, конечно, случайным. Впоследствии я подходил к этому зданию - это высокий кирпичный дом, левый верхний угол которого был разбит…»