Призрак кургана - Юхан Теорин

– У вас телефон? Не так часто в однокомнатных…

– Мне иногда звонят со службы. Срочная работа, ну… в общем, в этом роде.

Мила лукаво улыбается:

– Я оставлю вам мамин номер. Поговорите с ней сначала, а там посмотрим, разрешит она нам встречаться или нет.

Лиза

Вид у Кента помятый, будто с похмелья, но запаха нет. Он мерил шагами Лизин кемпер – пять шагов туда, пять назад. Вагончик отзывался жалобными стонами.

– Он был здесь ночью. Там, у бункера. Я слышал шаги, но он скрылся… сегодня ты будешь со мной. Мы его возьмем.

Мы? Она что, тоже входит в группу захвата?

Но спрашивать не стала. Молча сидела и слушала возбужденный монолог Кента Клосса. Молчала и Паулина. Она устроилась на откидной табуретке у самого входа.

А Кент прямо-таки излучал энергию. Сжимал и разжимал кулаки, вдруг начинал прислушиваться, останавливался на секунду потом снова начинал трясти кемпер.

Он принес с собой черную холщовую сумку.

– У него есть один день… Может быть, два… А потом его везению конец.

Лиза, конечно, слышала – в «Эландике» найдено тело убитого охранника. И она почти уверена – это тот самый парень, который остановил ее в первый день. И застрелил его тот самый старик в рыбацком свитере, которого она видела. Она до сих пор помнила странный звук, как будто кто-то сломал большую ветку. Она не стала рассказывать Кенту этот эпизод. Вместо этого спросила:

– А что он там делает, в это бункере?

– Шпионит. Он все время шпионит за мной и моей семьей. А в бункере у него оперативная база…

Он продолжал что-то говорить, то и дело вставляя военные термины. Оперативная база… Лиза вспомнила коротконогого старика из бунгало. Какая у него может быть оперативная база?

Сидела и молча слушала. Паулина тоже не произнесла ни слова.

Кент потянул молнию на холщовой сумке и достал два небольших пластмассовых приборчика:

– Сегодня ночью это вам понадобится.

Уоки-токи. Кент – человек современный, он любит всякие технические усовершенствования. Гаджеты.

Он посмотрел на часы:

– Через час стемнеет. Сбор на дороге около моего дома в десять ноль-ноль. Тогда и узнаете задание. У вас будет уоки-токи и карманные фонарики… Вопросы?

Типичный армейский командир.

Возражений не последовало.

Впервые за много лет Лизе вдруг захотелось увидеть полицейских. Разве это не дело полиции – расследовать такие вещи, тем более когда в деле появился труп.

Но Кент даже слышать не хотел про вмешательство властей. То, что он собирался предпринять, вряд ли укладывалось в рамки закона.

– Все, – отрубил он. – До встречи. Оденьтесь потеплее, ночью может быть холодно.

Вышел и уверенно захлопнул за собой дверь.

Лиза выждала несколько секунд и открыла окно: в тесном вагончике сильно пахло туалетной водой. Дорогая, наверное, но запах – двести лошадиных сил.

– Бред, – сказала она. – С чего бы? Ни одной холодной ночи не было.

Она посмотрела на свой уоки-токи. Черно-оранжевый, похож на игрушечный автомобиль. Наверняка работает. Кент говорил очень серьезно.

Подняла глаза на Паулину. Литовка встретила ее взгляд твердо и серьезно, но ничего не сказала. Она так и просидела все время, сцепив руки на коленях.

– Значит, вперед, – сказала Лиза, чтобы что-то сказать, молчание Паулины ее тяготило.

Паулина кивнула.

– Зачем? Тебе-то зачем? – Лизе и вправду было интересно.

– Ради больной матери.

– Твоей больной матери?

Кивок.

– Значит, он хорошо платит? Кент Клосс?

– Да.

– И сколько?

– Тысячу.

– Тысячу крон?!

– Долларов.

Паулина достала из сумки чайную баночку украшенную изображением красивой китаянки с цветком в волосах.

– Сотню уже получила в задаток.

Она открыла банку. Там зеленели двадцатидолларовые бумажки.

– Ну что ж… неплохо.

– А ты? Ты-то ради чего?

Лиза не сразу нашлась что ответить.

– Одному моему родственнику очень нужны деньги…

– Родственнику?

– Отцу… Он живет в Стокгольме, и ему не хватает денег на лекарства.

– Как это? В Швеции же всем хватает денег на лекарства? Я слышала, есть закон – ты платишь за таблетки только до определенного предела, по-моему, тысячу крон в год. А дальше все бесплатно.

– Это правда… Беда только в том, что он наркоман…

Она быстро встала.

– Пора. У нас совсем немного времени.

Она уже пожалела, что рассказала про Силаса. Больше всего ей хотелось прямо сейчас сесть в машину и уехать с проклятого острова.

Но, к сожалению, она не может это сделать.

Уоки-токи молчал. Зато, не успела Паулина выйти из кемпера, а сама Лиза прилечь на несколько минут, заверещал мобильник.

Она знала, кто звонит.

Долго смотрела на дисплей, не нажимая на кнопку.

Восемь сигналов. Девять, десять…

Она отвела глаза и посмотрела в окно на залив, где над самой водой висел огромный оранжевый шар заходящего солнца.

Телефон замолк.

Через полчаса она встала, оделась во все темное, натянула на светлые волосы черную бейсболку и, оглядевшись по сторонам, вышла из кемпера.

Солнце уже исчезло, начинает темнеть.

Пора.

Герлоф

Всю неделю Герлоф выслушивал истории про Веронику Клосс – какая она замечательная, какая добрая, как заботится о стариках. Никто из обитателей дома престарелых не только дурного слова про нее не сказал – наоборот. Все от нее в восторге.

И не только обитатели.

Невероятная энергия – мнение персонала. Никогда не сдается. Умеет не только говорить, но и слушать. Может часами сидеть со старушками и читать им вслух.

Тогда почему Вероника в это лето ни разу не приехала навестить ветеранов… ветеранов чего? – мысленно спросил себя Герлоф и тут же нашел ответ: ветеранов жизни.

Он, конечно, знал, что у семейства Клосс серьезные неприятности – кому и знать, как не ему? Но все же, все же… Ни разу.

Прошлым летом она появлялась здесь чуть не каждую неделю. Эта медсестра-заместительница рассказала, что особенно она опекала Грету Фред, но и других тоже.

Потом, в конце лета, Грета упала в ванной и умерла, и Вероника больше не приезжала.

Герлоф поговорил со многими, особенно в отделении «Токарь». Все очень скучали по Веронике и мечтали, что она опять их навестит.

И все же – почему? Может быть, для нее была важна только Грета?

Дверь в комнату Ульфа Валла часто была приоткрыта. Герлоф заглядывал потихоньку, но у Ульфа всегда, даже в солнечный полдень, царил полумрак. Он, судя по всему, вообще никогда не открывал жалюзи. Герлоф почти ничего про него не знал – только что Ульф лет на пять его старше и что он, скорее всего, отец охотника и торговца оружием Эйнара Валла. И еще – его комната соседствовала с комнатой покойной Греты Фред.

В последний день июля он решился.

Сунул голову в дверь и дал о себе знать.

– Алло?

– И что? – услышал он после недолгого молчания.

На такой вопрос вряд ли найдется разумный ответ, поэтому Герлоф молча прошел в прихожую. Как и у Греты, комнатка Ульфа, вернее, квартирка была точной копией его собственной – тот же «Добро пожаловать», коврик в прихожей, тот же цвет стен, та же мебель. За исключением одного – тяжелый, застоявшийся, неподвижный воздух.

И Ульф Балл тоже не двигался. Он сидел в кресле у самого окна, закрытого рулонной гардиной. На плечи накинута видавшая виды серая шерстяная кофта.

– Герлоф Давидссон.

Старик в кресле уставился на него и долго не произносил ни слова.

– И что? – повторил он. – Я знаю, кто ты.

– Вот и хорошо.

– Ты недавно опозорился в газете.

Герлоф кивнул, хотя не понял, чем вызван уничижительный комментарий.

– А я слышал о твоем сыне… Соболезную.

Ни одна черточка не шевельнулась на старой, исчерченной мелкими морщинами физиономии.

– У меня есть еще двое, – произнес Ульф желчно. – Те поприличней Эйнара. Не пьют и не браконьерствуют.

Герлоф опять кивнул. Сесть было некуда, поэтому он так и остался стоять, хотя ноги почему-то слегка подгибались.

– И про соседку твою слышал. Грету Фред.

Балл в первый раз пошевелил головой – то ли кивнул, то ли отогнал невидимую муху.

– Да… сестра Арона. Прошлым летом померла.

Ноги задрожали еще сильнее. Сестра Арона…

– Значит, ты знаком с Ароном?

– Я с ним говорил. Он приходил сюда несколько раз.

– Когда?

– В начале лета. Посмотрел сестрину комнату. Забрал какую-то мелочовку.

– И о чем вы говорили?

– Как это о чем? Не о чем, а о ком. О Грете. Он хотел узнать, что с ней случилось.

– Я слышал, она упала в ванной.

– Упала, да… он хотел узнать, не появлялся ли тут кто-нибудь из Клоссов.

– Клоссов? Ты имеешь в виду семью Клосс?

– Я ничего не имею в виду Сказал, как он спросил – из Клоссов.

– И что ты ответил?

– Сказал, что знал. Вероника Клосс прошлым летом приезжала. К Грете. Часто.