Королева Варваров - Дмитрий Суслин

По телу Венуция пробежала дрожь. Это начинал действовать напиток Вирки, возбуждающий плоть. Король сбросил с плеч плащ и подошёл к Актис. Он взял её за плечи; движение руки и платье Актис, шурша и лаская тело, упало к её ногам. Вскрикнув от неожиданности, девушка отпрянула назад и закрыла рукою грудь. В эту же секунду её охватила слабость, такая сильная, что она с трудом устояла на ногах. Венуций подошёл к ней. Он уже был без одежды. В полумраке выделялись его мощная грудь и богатырские плечи, по которым волной струились вьющиеся волосы. На миг он показался Актис божественно красивым, а его голубые глаза просто опьянили её, но только на мгновение. Она помнила, в каком качестве она находится здесь. Но сил сопротивляться уже не было, а когда рука Венуция коснулась тела Актис, то римлянку охватило сладостное томление, стало не хватать воздуха и забилось сердце. Король прижал её к себе с неподходящей для варвара нежностью, затем взял на руки и понёс обратно к статуе богини своего племени. И, конечно же, приступая к ласкам, он совершенно забыл про свой народ, про свою страну и про всё остальное, что есть на свете.

Актис чувствовала, что должна прекратить то, что происходит, но разум отступил куда-то вдаль, тело уже не подчинялось ему, а стремилось к сладостным желаниям. Король бригантов, смолоду оценивший всю прелесть поцелуев, коим его ещё в Риме научили молодые патриции, которых к юному варвару приставил император Клавдий, впился губами в Актис. Поцелуй короля был жарким, как огонь, и этот огонь передался Актис. Она уже видела перед собой не вождя бригантского племени, а просто мужской образ, дарующий наслаждение, которого если сейчас не будет, то вместо него наступит смерть. Лицо Венуция исчезло, вместо него девушка ясно видела перед собой Валерия. И неважно, что Тит Веций умер на её руках, она не помнит сейчас этого, потому что вот он, обнимает и целует её. Актис блаженно стонет и отвечает на ласки своими ещё более страстными, на поцелуи она сама впивается губами и срывает поцелуи любимого. Ещё мгновение, и Актис уже видит пред собой не Валерия, а Клодия — своего мужа, который наконец-то нашёл свою супругу и освободил из ужасного плена. О, сколько ей надо ему рассказать! Но сначала любовь…

Так, опьянённая зельем Вирки, Актис отдавалась королю Венуцию, даже не в состоянии понять происходящее, так как разум её сейчас был затуманен, а жило лишь тело. Но Венуций не знал, что владеет желанной женщиной лишь благодаря друидам. Он думал, что Актис на самом деле принадлежит ему, теперь, когда все её отговорки уже не имеют значения, ведь она жена перед богами и людьми, она даёт ему то, что принадлежит ему по праву.

Напиток Вирки ему вскружил голову, но ещё больше удесятерил силы. Король наслаждался этой своей победой больше даже, чем у той реки Омы. Ещё бы, ведь когда он был всего лишь мужем Картимандуи, он лишь выполнял функции самца, когда царице это было нужно. Конечно, на его долю приходилась война и охота, во время которых Картимандуя бросалась на всех встречающихся ей на пути мужчин. Презренный Веллокат понял, что ему будет слаще с царицей, чем с царём, и судьба чуть не лишила Венуция не только трона, но и жизни. Но теперь он король, и сам выбирает себе женщину. Он совершенно забыл с этими мыслями о той задаче, что была возложена на него Виркой — зачатие ребёнка. Когда он вспомнил об атом, у него почти не осталось сил. Пот лил с него градом, волосы можно было выжимать, но пришлось всё начинать сначала, чтобы не было неопределённости, ведь боги ждут. Вообще-то Венуция не особенно волновали боги, он получил, что хотел, но племя и друиды ждут от него сына, и разочаровывать их сейчас в своей избранности нельзя.

Актис словно только приступила к любовным играм. Она была полна энергии и сил. Римлянка всё ещё была в неведении, что творит. Различные образы мелькали у неё перед глазами. Кроме Валерия, Клодия и Венуция тут были даже Петроний Леонид и старик Корнелий. Какой-то сладострастный бред.

Актис начала приходить в себя, когда почувствовала в своих ощущениях что-то необычное, что-то такое, к чему она не привыкла. Сознание медленно стало возвращаться к Актис, и постепенно проявляющаяся реальность во всей своей страшной наготе предстала перед римлянкой. Внезапно молодая женщина поняла, что её поразило и заставило прийти в себя. Венуций спал. Он лежал рядом, и мирное дыхание его показывало, что варвар полностью лишился сил и теперь восстанавливает их с помощью сна. Ни Валерий, и тем более Клодий, так не поступали. Актис всегда засыпала первой. Это право женщины как в Эллинском мире, так и в империи.

Но здесь на краю земли, Актис столкнулась с миром варваров. А теперь она ещё и королева варваров. До неё внезапно вдруг дошло, что случилось. Это открытие полностью отрезвило Актис. Женщина лежала и думала о своей измене Клодию. Ужас и презрение к самой себе наполнили Актис с головы до ног. Она как никогда захотела умереть. Бригантия у своего столба словно смеялась над Актис.

Солнечные лучи, освящавшие святую, сползли вниз и рассеялись. Мрак отступил, и Актис смогла лучше осмотреть внутреннее устройство храма.

Он мало отличался от прочих домов варваров. Храм был такой же круглый, только вместо людей тут видимо обитали духи, которые летали вокруг статуи Бригантии. Ещё вдоль стен были какие-то сооружения, предназначения которых Актис не могла понять. Наконец она рассмотрела, что эти сооружения похожи на стеллажи для книг в римских библиотеках или на полки для ларов в домашних атриях. На этих полках, подобно ларам стояли какие-то предметы округлой формы, вероятно варварские изображения богов или предков. В темноте трудно разглядеть. Только в отличие от Рима ниш и варварских ларов здесь было очень много, не менее пяти или шести сотен. Это и понятно ведь бритты собирают их не одно столетие, и здесь хранятся изображения духов умерших членов племени.

Актис лежала, обессиленная и опустошённая и смотрела наверх. Мрачные и тоскливые мысли вереницей кружились в голове, обгоняя одна другую. Здесь было и желание немедленно покончить с собой, и намерение убить Венуция. Впрочем, большой ненависти она к Венуцию не испытывала, сама не зная почему. Зато к себе она не испытывала никакой жалости. Она полностью сознавала, что сама виновата в измене мужу. Так как не нашла в себе мужества отказать притязаниям на неё Венуцию.

Тело болело и ныло от усталости, во рту пересохло, на губах застыла соль, и они потрескались. Невозможно было даже поднять руку. Видимо давало знать о себе нервное перенапряжение. Но Актис всё-таки попыталась подняться с пола. Сделав несколько движений, она приподнялась и встала на колени. Но в эту секунду откуда-то из-под крыши брызнули, потоки света и осветили некоторые участки помещения. То, что увидела Актис, заставило её снова упасть на землю, и чуть было не лишило чувств. Предметы, которые она принимала за варварские лары, были ни что иное, как человеческие головы. Отрубленные человеческие головы — мужские и женские, уже успевшие истлеть и превратиться в голые черепа и отрубленные совсем недавно. Волосы зашевелились от ужаса на голове девушки. Все эти головы, казалось, смотрели на неё. Пустые глазницы и открытые беззубые рты не имели выражения, но пугали не меньше, чем оскалившиеся зубами, с открытыми глазами и отвисшими кусками кожи. Актис заметалась, как пойманный зверёк, но куда бы она ни повернулась, всюду её поджидали эти страшные головы, эти открытые в диком страдании глаза, черепа, спокойные и оттого ещё более кошмарные лица.