Колхозный помещик образца XIX века - Михаил Леккор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воровская сходка, кстати, проявилась уже и при нем. Незаметные люди в скромной одежде оказались около нового хозяина и, пользуясь его минутным одиночеством, шепотом заявили, что прежний деляга задолжал не только государству, но и сходке. И теперь, беря у государства здание себе, он должен взять на себя и долги воровскому миру. Но если он будет с пониманием, то и заимодатели пойдут к нему жалеючи…
Больше он их не слушал, повелительно махнув рукой — брысь! Макурин еще в XXI веке усвоил, что с преступниками можно только быть наравне, если ты тоже преступник, а, еще лучше, авторитет. В противном случае разуют и разденут, да еще похвастаются на весь мир, какого лоха они обдурили.
К счастью, в XIX веке между ворами и действительным статским советником были огромное расстояние с непреодолимыми барьерами социального, политического, экономического толка. Так что распрощался господин Макурин с низами российского общества навсегда и дальнейшем мог спокойно жить. Не по зубам еще!
Трактир же свой будущий он решил организовать самый обычный, но со вкусами всех социальных слоев тогдашней столицы, от изысканного высшего света (они тоже любят вкусно покушать) до представителей бедных и беднейших слоев. Пусть тоже несут свои медяки. Деньги, как говорится, совсем не пахнут и нечего тут кочевряжится.
Соответственно, перестроившись по его планам, здание имело три зала — два небольших, для высших и, наоборот, низших слоев, и одно просторное, для более многочисленных средних слоев. Этих посетителей было весьма количественно, и они тоже были очень разными — чиновники средних и младших классов и даже без оных, купцы второй и первой гильдии, зажиточные квалифицированные ремесленники и проч. Здесь официанты строго были проинструктированы, где, куда и зачем. Блюда были, в общем-то, и одинаковые, но разные по цене, а, значит, и по качеству. И садили посетителей по-разному. Была чиновничья часть, была купеческая, а была просто городская. Ссоры и драки все равно были, особенно по пьяному делу, но умеренно, не перерастая в массовые беспорядки.
Был еще и четвертый, так сказать специфический зал, в который, между прочим, пускали вообще без учета сословий, но об этом позже.
Между прочим, были и особые блюда и по залам, и по сословиям. Клиенты быстро это уловили и официанты не раз докладывали, что, имея деньги, бедняки заказывают ботвинью по-купечески, а купцы и среднее чиновничество — закуску «его превосходительства». Это были известный в его мире салат с рачьими шейками. Дорогое блюдо с сомнительным, на взгляд попаданца, вкусом. Но ведь берут, канальи!
Андрей Георгиевич, кстати, в это отношении быстро подсуетился. Ведь если рынок требует, то настоящий коммерсант всегда найдут. Мясо и хлеб, овощи и рыбу ему и так везли с поместья. Можно было и раков, раз требуется. Сложность оказалась только в одном — крестьяне не хотели лезть в городские затеи. То ли замкнулись в деревенскую жизнь, то ли все равно не верили своему помещику, хоть он и не раз клялся и божился.
Не вопрос, Андрей Игоревич быстро нашел добровольца. Федотыч, крестьянин бедный, но ушлый, разорившийся за последние годы из-за сибирской язвы, враз уничтоживший весь его скотный двор, с подачи барина развил ферму раков. То есть сам хозяин назвал это явление рачьим хозяйством. Помещик, про себя посмеявшись, не возражал. Раки от этого менее вкусными не будут.
И без того дело это было весьма новое и, надо сказать, даже очень странное, на первых порах община вообще не выгнала любителя раков только из-за его покровителя помещика. А потом крестьяне только чесали затылки. Оказывается, господа очень даже любят эту гадость. Ведь не рыба, не мясо, а как жадно покупают.
Крестьяне и сами на этом деле кое-что поимели, за кровь и внутренности, которые иные ели неохотно, иные просто выбрасывали на дальний угол огорода, помещик Андрей Игоревич щедро платил полновластными копейками. Кто-то за год, имея много скота, заработал по десять — пятнадцать копеек. Имея такую продукцию, которую и назвать-то товаром нельзя, это было много.
В этот-то момент и поняли бедные аборигены, что такое получать деньги из воздуха и что участники его операций будут получать много. Федотыч уже за первый год получил огроменные деньги — два четверных билета (50 руб.) ассигнациями. Барин простил его все налоги, кроме государственных. Хотя, вроде бы, наоборот, должен был потребовать больше. Крестьянин денег не имеет, они его только развращают, — все так говорят. А вот поди ж ты!
Благодетель прилюдно вручил ему деньги, задешево продал жеребенка и телку каких-то невиданных зарубежных пород. Крестьяне родителей их видели — кобыла и жеребец, по названию першерон, большие и сильные, не то что местные лошади. А коровы, голландки, изрядно молочные, в три, а то и в четыре давали больше молока, чем крестьянские коровушки.
Местные жители их видели и облизывались. Один такой першерон тащит неимоверный груз бревен. Правда, крестьянскую соху он легко сломает, имея такую-то силу, но ведь и плуг есть и барин объявил, что отдаст его и другие орудия бесплатно, в качестве довеска к лошади.
А уж корова была, как мечта хозяйки и дитятей, по несколько ведер за дойку. А дойки-то летом двое-трое. И жрать много больше не требуют, знай только пои.
Самые сметливые имели храбрость приценится к скотинке. Барин, как и обещал, цену задрал. Справедливо, каков товар, такова и цена. Зато своему соратнику по рачьей ферме продал куда дешевле, чем даже обычную. И лошадь с коровой отдал бесплатно. Дескать, временно, пока заморская скотина не вырастет.
Во как! Крестьяне стояли на сходе и балдели, видя, как бедняк Федотыч за пару часов с ходу превращается в деревенского богатея. А ведь могли бы и они такими стать, барин всех приглашал, объявив, что ныне позволяется богатеть добровольно. Сробели, не решились, вот и страдают теперь.
Андрей Георгиевич и сам на этой «рачьей операции» немало прибогател. Хотя как разбогател? Для действительного статского советника и члена Святейшего Синода три тысячи рублей ассигнациями деньги, разумеется, хоть и большие, но отнюдь не страшные. Как небольшую денежку получил к рождеству. Самое главное, на раках он получил значительный опыт и уверенность, что его навыки торговли и производства XXI века хорошо приходят и к XIX. Специфика, конечно, есть, но терпение и труд все перетрут, да мой дорогой?
Кроме
