Ричард Длинные Руки — Вильдграф - Гай Орловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он прокричал возбужденно:
— Все сделаю, как велите! Вы спешите?
— Не могу задерживаться, — объяснил я. — А то весь край заиками и трясунами сделаю.
Он вскрикнул в восхищении:
— Как благородно! Вы заботитесь о благополучии таких мелких существ, как людишки!
— Ага, — буркнул я, — миротворец потомушта.
— Спасибо, великий дракон!.. Передайте благородному Ричу мои заверения в преданности и послушании!
— Все передам, — ответил я.
Земля быстро приближалась, я не стал нарезать круги, все отмерено и высчитано еще на высоте, повернул крылья. Напор плотного воздуха едва не вывернул из суставов, но я опустился точно перед дверью, присел.
Фрогакл быстро-быстро, как толстый хомяк, скатился с моей спины на землю.
— Ловушки обезврежены, — крикнул я вдогонку, — а призраков не испугаешься. Потом и ловушки можешь восстановить… Все, действуй!
Он бросился к двери, словно кто-то может опередить, хотя любую башню колдуна обходят стороной и даже стараются не смотреть в ее сторону, чтобы не сглазила.
ГЛАВА 12
Сердце тукает часто и сладостно, словно крохотный цыпленок жадно клюет пшенные зернышки, пока его не опередили большие и злые птицы. Тибор — это не столица королевства, а город, где живет принцесса Элеонора. А самое красивое, прекрасное и замечательное место в Тиборе — королевский дворец, но только потому, что принцесса находится именно там, либо гуляет по саду, либо на веранде кормит голубей и разных птичек, что доверчиво берут хлебные крошки прямо из ее ладони.
Я уже в прежней личине надменного кочевника вошел через парадные врата, высокий и блещущий на солнце обнаженными плечами, на широкой перевязи меч за спиной, походка уверенная, взгляд твердый, хозяйский.
Дорогу мне уступают не только челядины, но и стражники, даже придворные торопливо отскакивают в сторону, потому что я двигаюсь, как айсберг, не обращая внимания на пышные одежды, напяленные на что-то такое суетливо и пискляво двуногое.
Я шел быстро и уверенно, так же вошел во дворец, из холла прошел в зал, ведущий на веранду. Ноги сами отяжелели, я торопливо замедлил шаг, а в голове заметались суматошные мысли.
На веранде, опершись руками о перила, Элеонора и Элькреф смотрят вниз на двор, я услышал страдальческий голос ярла:
— Элеонора… я видел, какими глазами ты смотрела на этого дикаря!.. Он только вошел в сад, а ты уже не отрываешь от него взгляда… Великое Небо, мне на миг самому захотелось им стать… но это же дико и глупо!
— Он силен и красив, — проговорила Элеонора задумчиво.
— И что?
— В нем есть достоинство.
— А в ком из нас его нет?
Она покачала головой.
— У челяди нет. Да и у большинства кочевников, хоть и говорят постоянно о своей гордости. А про этого даже не скажешь, что дикарь…
Я тихохонько отступил, намереваясь выйти и бесшумно закрыть дверь, однако за спиной послышались громкие голоса и приближающиеся шаги. Судя по разговору, идут придворные, разговор бестолковый, но им попадаться на глаза нельзя ни в коем случае, каждый о других судит в меру своей испорченности, тут же решат, что подслушиваю…
Я прижался к стене, ожидая, вдруг да пройдут мимо, однако эти тупые дураки остановились, то ли прощаясь, то ли заканчивая разговор, а мои уши сами по себе бессовестно ловят отчаянный голос влюбленного ярла:
— У дикарей достоинства больше, чем у королей!.. Но это ничего не значит! Он дик и необразован, я сам совсем недавно научился ценить сложность и красоту городов. Не станет ли тебе скучно с кочевником, когда пройдет первый восторг его силой и отвагой? Сперва скучно, а потом и вообще… Ты ведь не такая, ты не смиришься!
Я видел, как она чуть повернула голову, явно взглянула с новым интересом.
— Ты тоже подумал, что я могу… с ним?
Придворные точат лясы прямо у двери, не проскользнуть, даже если стану исчезником… я подумал и на всякий случай перетек в незримость, прижался к стене, но все равно видел, как руки ярла с силой сжали перила, и слышал, как голос дрогнул в мужском страдании.
— Элеонора, я ревную тебя ко всем! Даже к этому… Но только я тебя люблю безумно, я забросил дела племени, за что и поплатился, я забыл свой народ, я принял все то, что ценишь ты! Элеонора, я все для тебя сделаю, чтобы ты была счастлива! А этот дикарь даже не оценит, как много ты значишь!
Она сильнее оперлась обеими руками на широкий верх балюстрады, склонившись чуть, плечи выдвинулись остро и вызывающе, задумчиво смотрела поверх сада в темнеющую даль, где в небе все еще грозно догорают лиловые облака.
— Не знаю… — произнесла она таким неуверенным голосом, что я на миг усомнился, в самом ли деле говорит именно принцесса, получившая прозвище Гордой. — Он пришел… и я вдруг ощутила, что есть и другая жизнь…
Он повернулся к ней и встал боком к перилам, глядя на принцессу жадно и неотрывно.
— Элеонора! Ты и раньше знала, что у степняков все по-другому.
— Только знала…
— Этого мало?
— А сейчас ощутила.
— Элеонора, это невозможно! Простой дикарь не должен тебя смутить.
Из ее груди вырвался глубокий вздох.
— Я почувствовала, Элькреф, как мало я знаю. Нельзя презирать то, чего не понимаешь. А я так делала. Не потому, что выше, а по невежеству. Надеюсь, он победит в состязаниях.
Он смотрел на нее отчаянными глазами.
— Опомнись! Что ты говоришь? Зачем тебе его победа?…
Неужели ты хочешь, чтобы он просил твоей руки?
Она загадочно улыбнулась.
— Эль… Разве ты не видишь, что он одолеет даже Улабега и Митиндра, а они считаются самыми сильными бойцами?
Он покачал головой, голос его упал до шепота:
— Элеонора… а как же мы?
Она быстро взглянула на него, мне почудилось, что щеки слегка заалели, затем она ответила ровным голосом:
— Мы всегда были хорошими друзьями. Мы ими и останемся.
— Элеонора! Разве мы не условились? Как только пройдут праздники, я буду просить у твоего отца руки его дочери!
Она медленно повернулась и стала смотреть вдаль поверх вершин деревьев.
— Милый Эль, — донесся до меня ее тихий голос, — мне кажется, мы поторопились. Давай чуточку отложим этот разговор. Все переменилось. Я сейчас уже не такая, какой была совсем недавно. Я не знаю, что со мной произошло… или во мне. Но, пожалуйста, не торопи меня… не торопи…
Он вскрикнул, как раненый зверь:
— Элеонора!.. А все те планы, которые мы строили?… Мы же продумали на десять лет вперед, как будем жить, чем заниматься, что делать!.. Вспомни, какую счастливую жизнь мы себе нарисовали!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});