Демонстрация силы - Михаил Нестеров

Это был хороший плот. Он мог быть спущен на воду вручную при помощи автоматического разобщающего устройства – гидростата. Он имел спусковой линь, закрепленный к стеллажу, и при сбросе на воду натянувшийся линь открывал клапан баллона, содержащего углекислоту. О подобном устройстве мог бы в деталях рассказать французский ныряльщик Пьер Фини.

– Шевелись! Все к рубке! – Блинков дал еще одну очередь. – Тишина на судне! Я сказал – тишина! Кому из вас прочистить уши?! Назад! – прикрикнул он на женщину в невесомой брючной паре.

Но Ранья Санна была настроена решительно.

– Бандит! – выкрикнула она в лицо Джебу и занесла руку для удара.

Ее голова превратилась в пчелиный улей. Все мысли – ядовитые пчелы. И все они развернулись для смертельного укуса.

Джеб перехватил ее руку и сжал двумя пальцами. Даже выносливые мужики ломаются после этого приема джиу-джитсу, падают на колени и стонут от боли. Ранья лишь морщилась. Она вся вспыхнула и, подобно маленькому зверьку, приготовилась к сопротивлению. К тому, что морской разбойник начнет насиловать ее при детях. Она распалилась до белого каления. И в этом возбужденном состоянии, когда ее грудь вздымалась, натягивая кофту, она увидела в Блинкове зверя. И у нее неожиданно помутилось в голове, внизу живота зародилась слабость.

– Я прошу тишины, – сбавил обороты Джеб. Его голос стал много мягче. – Я не хотел делать вам больно.

– Но никак не можете остановиться! – дрожащим голосом воскликнула женщина. – Что я вам сделала? Вы дали мне по морде, сейчас хотите сломать мне руку. В каком месте я перешла рельсы вашему бронепоезду?

Только сейчас Блинков вспомнил эту выносливую женщину. Он улыбнулся ей.

– Смешно, да?

– Я не хотел делать вам больно, – повторил он. – Вы любите бегать по рельсам, это ваша проблема. Я здесь для того, чтобы спасти вас и ваших подопечных. Они американцы. По-английски вы говорите хуже меня. Я хочу, чтобы они слушали меня и только меня.

Джеб дернул Ранью за руку и поставил рядом с собой.

– Внимание! Судно заминировано. И я не знаю, когда прозвучит взрыв. Поэтому план такой. Когда судно ляжет в дрейф, начнется ваша эвакуация. Здесь достаточно плотов, чтобы взять на борт всех.

Санна не верила Блинкову. И если бы она решилась сказать это, то следующим образом, списывая косноязычие на неважный английский: «Я продолжаю недоверять вам». Она дернула Джеба за рукав:

– Дети боятся воды. Они проходят реабилитацию. Неужели вы не видите, что они в панике?

– Человек, по приказу которого заминировали корабль и чьим гостем вы являетесь, сказал мне: «Ты научил плавать даже мертвых». Если они сами не в состоянии спуститься в плот, я буду бросать их с палубы.

– Скажите, кто вы?

– Я и сам не знаю, – честно ответил Джеб. – Мне нужно подняться на мостик и отдать команду лечь в дрейф. У вас будет время сходить в каюту Камиля и посмотреть короткий видеоролик.

– Если он не страшный, – не удержалась и съязвила Ранья.

– Да не думаю, что вас что-то может напугать. – Он указал на двух молоденьких девушек. – Ваши помощницы?

– Это руководители группы. Американской. А я руковожу попечительским советом округа Красное море. И то, что вы сказали, меня касается. И я проверю ваши слова. Я посмотрю… видеоролик.

Ранья зашла в каюту Камиля. Мороз пробрал по коже, когда она увидела труп незнакомого мужчины. Потом она увидела его на экране телевизора. Фу, мерзость! И еще одна. С экрана Камиль обращался к Блинкову, а Ранье показалось – к ней. Руки у нее опустились. Как и Блинков, она винила себя. Ее «попечительская» инициатива привела к этой драме. Во всем виновата только она.

Блинков появился на палубе и подошел к стеллажу, нависшему над бортом. Подозвал Ранью и одну из ее помощниц, американку лет двадцати пяти, одетую в ярко-красные шорты и желтую майку.

– На этом плоту я покажу, как мы будем эвакуировать детей. Останется еще три плота, они смогут взять на борт до шестидесяти человек.

Он рванул ручку разобщающего устройства, и контейнер со спасательным плотом полетел за борт.

«Камнем», – пронеслось в голове «котика». Почему пришло такое сравнение? Пусть даже камнем. При затоплении судна на глубине три с половиной метра спасательный плот освобождается самостоятельно с помощью того же автоматического устройства и всплывает.

– Что? – спросила Ранья.

Джеб перегнулся через борт и провожал взглядом контейнер. Плот не избавился от него и не принял свою форму. Нет газа в баллоне или не сработал клапан. Или…

Блинков понял, что ни один плот не раскроется.

– Что? – еще раз спросила Санна.

– Плохо дело. Камиль оставил вас без спасательных средств. Теперь наше спасение в скорости. – Он подозвал Музаева. – Тимур, посмотри, нет ли в машинном отделении компрессора. Если есть, тяни шланги на палубу и накачивай плоты.

– Есть, – кивнул Тимур.

– Кок, Чижик, снимайте со стеллажей плоты и ищите неисправность. Искать боезаряд бесполезно, не для того Камиль его прятал.

Джеб вошел в рубку и мимоходом отметил перемену в настроении капитана. Тот попросту хотел жить. Наверное, поэтому встретил Блинкова нестандартно, согласно нештатной ситуации на судне.

– Я только исполнял приказ.

– Да, – кивнул Джеб, – все мы исполняем приказы. Прибавь-ка ходу. Выжимай все из машины.

«Что происходит на корабле?» – недоумевал Маккормик. Он получал всю информацию в оперативном режиме. У него отлегло от сердца, когда радар показал потерю скорости судна, а вскоре и его полную остановку. Даже закралась мысль об ошибке командования. Но не прошло и пяти минут, как судно восстановило ход и даже увеличило его до 22 узлов.

Он представил, как во время остановки террористы покидают судно, оставляя на нем заложников… и мертвую команду. Штурвал закреплен – как на брандере. Как на том брандере, который протаранил «Хьюг». История повторялась.

Он видел противодиверсионную команду. Бойцы высаживаются на борт, но не успевают блокировать ядерное устройство. Не успевают эвакуировать заложников.

Пятьдесят фотографий. Не дай бог.

– Сэр, судно увеличило ход до 23 узлов. Курс прежний.

Маккормик кивнул дежурному оператору и надолго задержал взгляд на Марке Ди Чензо. Адмирал глубоко вздохнул и тихо сказал:

– Командуй, Марк.

Джеб избегал взглядов товарищей. Ему требовалось время, чтобы сжать себя в кулак. «Если бы продолжался бой…» – он покачал головой. Тогда в груди не было бы места сомнениям, переживаниям, укорам. Все чувства сгорели бы под перекрестным огнем, заледенели под лязг десантных клинков, обрушились под ударами в рукопашном.

Сейчас Джебу показалось, что он видит будущее, а на самом деле он лишь хотел видеть его, отклонившееся от курса из точки, в которой были живы Родик и Весельчак. Джеб не мог не думать над перспективой и в дальнейшем работать в этом составе. «Деньги – дело наживное», – сказал он Абрамову. Но они никуда не исчезли. И вот будущее, где сбываются мечты Владимира Веселовского – он открывает свою турфирму и организовывает проведение специальных мероприятий: бизнес-туры российских и зарубежных воротил, носящих индивидуальный характер. Сколько интересного можно услышать на пляже, в ресторане, в гостиничных номерах… Это был пакет готовых предложений – под себя. Чтобы тот же Абрамов не подгонял свою тактику под тактику своих подопечных.

Немного сыровато, но можно посидеть и обсудить эту тему.

Посидеть.

Сидеть некогда. Сколько уже времени потеряно… а поиски второго заряда так и не начались.

Блинков нахмурился. У него напрочь отсутствовало желание перевернуть вверх дном эту чертову «Кассандру». Почему? Может, потому что Камиль спрятал заряд, чтобы его никто не нашел? Странная мысль, прозвучавшая в повторе, смысл в ней был также перевернут, открывал глаза на что-то пока невидимое.

Он не обратил внимания на оживление, возникшее у правого просвета средней рубки. Там находились Николай Кокарев и Чижов. Они начали снимать плот, чтобы найти неисправность. Тоже занятие бесполезное. Если собрать всех, кто был на борту, и то не хватит времени надуть, припав ртами к клапанам, хотя бы одно спасательное средство. «Котики» работали рядом с распахнутой дверью в машинное отделение.

– Дай, думаю, спущусь, – тараторил Кокарев. – Спускаюсь…

– Что? – Блинков, занятый мыслями, ничего не понял. Даже не заметил, как рядом оказался Кок. – Что с плотами?

– Тухляк. Клапана вырезаны.

– Так куда ты спустился?

– В машинное отделение. Вынь хрен из ушей, Джеб! Спускаюсь, а Весельчак сидит на полу! Весь в кровищи, но жив, гаденыш. Изо рта пена валит. Наверное, легкое задето. Я на Чижика: «Куда смотрел, баран?!» Он мычит: «Я пульс щупал, две минуты рядом сидел».