Оружие - Галина Черкасова

- Хватит! - Элладор вскочила на ноги. - Ты же был миротворцем...

- Я бросил награды к ногами своих судей, - выплюнул старик. - А ты слишком молода и глупа, чтобы понять, что орден - это как приют для бездомных! Тебе дают койку, но это вовсе не значит, что ты кому-то нужен. Твои проблемы никто не собирается решать.

- Свои проблемы мы реши сами... Эг, иди, пожалуйста, к себе, - попросила Элладор гоблина. Тот положил вилку на край стола и выжидающе посмотрел на адмирала.

В столовой воцарилась тишина. Старик покачивал головой, будто в такт неведомой музыке, которую слышал он один.

- А ты, бешеная, что думаешь? - внезапно спросил он.

Я дернулась и рукой смахнула злосчастную вилку на пол.

- Я сама подниму, - воскликнула я, когда гоблин, вздохнув, снова полез под стол.

- Бешеная? - позвал старик.

- О чем я думаю? - переспросила я, кладя вилку на стол. - Вам есть, куда возвращаться, а мне, к сожалению, нет. Поэтому, я, пожалуй, побуду в приюте.

- Ты слышишь, отец? Нам есть, куда возвращаться! - Элладор вскинула руки. - Ты пытаешься сохранить глупые традиции, но они бесполезны. Нам нужна земля, наша земля!

- Орден может помочь, - заметил Альса. - Давайте поговорим об этом позже, на собрании...

- Орден... Орден! - адмирал опустил голову, ссутулил плечи, став очень маленьким и старым. - Объединение через смерть традиций благодаря таким, как ты, бешеная, без дома, без понятий о родине и предках. Вот ты, громила, ты, отказался бы от традиций и предков ради мира?

- Нет, - просто ответил Азар.

- Так оставьте мне хотя бы этого сморщенного гоблина, раз уж кости мои никогда не будут похоронены в родной земле! - завопил кевт, да так громко, что Кела заткнула уши, а я отвернулась. - Они обманули меня один раз, второй я в их сети не попаду!

Он закашлялся, ударил себя кулаком в грудь и, другой рукой цепляясь за скатерть, свалил на пол пустую тарелку. Старик упал бы и сам, но Элладор вовремя подхватила его.

- Эг, помоги! - вскричала она, придерживая отца за плечи.

- Идем, - Азар поднялся.

Вслед за нами столовую покинули остальные гости. Лисица, недовольно сопя, лентой промелькнула у ног и, открыв лапой входную дверь, шмыгнула в темноту, пустив внутрь холод и снег. Снаружи тоскливо заревел бизон.

- Спокойной ночи, - произнес Тик, когда мы, поднявшись по лестнице, свернули направо. Кела отправилась в противоположную сторону, Рассалар остался с Элладор успокаивать адмирала.

Карезал отправился в баню, а Альса курил на веранде, любуясь синими силуэтами гор.

- Неудобно получилось, - заметила я, стоя в спальне у камина и дожевывая бутерброд, который успела стащить в столовой. - У него поехала крыша?

- Его семью не успели эвакуировать из столицы Ара-каза, - ответил Азар. Он безуспешно пытался разжечь камин с помощью спичек. - Тьма, дрова сырые.

- Они... отравились хатом?

- Их отравили хатом, - орк обернулся. - Для нас это дедушкины россказни, а для них - как вчерашний день.

- Его можно понять.

- Ещё бы.

- Значит, мать Элладор он встретил здесь?

- Да, она сейчас в рейсе. Работает пилотом самолета.

- Азар, - я указала на дрова. - Зажги магией.

- Пффф, ладно.

Пламя, охватившее поленья, осветило маленькую тесную комнатку с кроватью и бельевым шкафом. У окна качался на паутинке замерзший, съежившийся паук.

Я свалилась на кровать и завернулась в теплое, пуховое одеяло.

- Азар.

- Что? Тут одно одеяло, а я как буду спать?

- Вот, возьми. А ты раньше был с Элладор?

- Я уйду ночевать к ней, если ты не дашь мне хотя бы половину одеяла.

- Ты - орк, тебе не должно быть холодно.

- Да ну? Это не половина, мне хватит только на одну ногу

- Это не мои проблемы, что ты такой громила.

Орк, недовольно ворча, кое-как устроился под клочком одеяла.

- Азар, - я наклонилась к его уху. - Спасибо. Ты спас мне жизнь. И твоя стена... Это было потрясающе.

- Хорошо, что со страху не закрыла поля, - Азар чуть обернулся. - Было бы обидно, если бы тебя раздавило лавиной после стольких стараний.

Большего от орка я и не ожидала услышать.

***

Поздней ночью я проснулась от урчания в животе. Как оказалось, эти звуки издавал желудок Азара, мне лишь хотелось пить. Нашарив в полумраке комнаты обувь, я, стуча зубами (камин давно потух), проскользнула в коридор. Ни одна лампочка здесь не горела, только впереди сиял синий прямоугольник окна. Вцепившись в перила, я стала осторожно спускаться по лестнице. Ступеньки под ногами звонко скрипели, и мне казалось, что эти звуки сейчас слышат все постояльцы.

В гостиной царили ночь, холод и тишина. Я пробралась за барную стойку, нашарила графин и принялась искать стакан. В полумраке найти хотя бы чашку было проблематично и я, вспомнив, что Азар доставал бокалы из-под стойки, опустилась вниз. Внезапно дверь с веранды распахнулась, и я, услышав голоса, замерла. Двое мужчины говорили на кевтском. Языка черноглазых я почти не знала, поэтому, прислушиваясь, ждала хотя бы знакомых слов. Почему-то мне казалось, что этот разговор очень важен.

Кевт с низким, хриплым голосом (это, несомненно, был Альса) раздраженно рассказывал второму что-то о гуманитарной миссии, ордене и Арельсаре, причем последнего он назвал, вроде как, "отступником". Его собеседник спросил о новых союзниках и о чем-то ещё, видимо, тайном, потому что Альса злобно зашикал и выругался на древнем.

Они остановились у стойки, а я, прижимая графин к груди, подползла под полку, не желая быть замеченной.

Альса молчал. Кто-то барабанил пальцами по стойке, а потом, глубоко вздохнув, заговорил на древнем, и я узнала голос Рассалара.

- Но что, если без поддержки Арельсара, нас не включат в миссию? Как мы поступим тогда?

- Он поддержит нас, не сомневайся, - отозвался Альса. - Проблема в другом - поедет ли он сам. Его драгоценный феномен окопался на Прэне, и вряд ли его волнуют иные вопросы, как эти его демоны и прочие сказки.

- Так даже лучше. Мы долго ждали своего часа... Я не могу поверить. Но... что будет потом?

- Главное - начать.

Альса добавил что-то ещё на кевтском, и через мгновение я услышала удаляющийся звук шагов. Ушел кто-то один, скорее всего Альса, потому что сверху доносилось шумное сопение здоровяка Раса, а потом он запел. Тихо, но не без внутреннего надрыва, повторял он один-единственный куплет.

Увфе, увфе цябер варме,

Тон идьи молес лаг тюре.

Увфе, увфе варме куло,

Мекод тюре улесс йюре.

(Вой, вой ветер злой.

Твои дети идут на войну.

Вой, вой ветер смерти,

Последняя война грядет.)

Внезапно песня оборвалась, и Рассалар с размаху ударил кулаком по столешнице так, что стаканы над моей головой зазвенели. Тяжело вздохнув, он пошел прочь, громко шаркая.