Вик Разрушитель 6 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Поле подготовили под «земельных», — Индус тоже заметил песочное покрытие. — Итальяшки будут выступать в трех категориях. Явно хотят выиграть. Вот макаронники, а!

— Да нормально все, — я огляделся в поисках Лидии и обнаружил ее на северной трибуне под тканевым козырьком, натянутым над трибунами для высоких гостей. — Сами же и попадут в свою ловушку.

Конечно же, рядом с ней восседал Пьетро в пестрой рубашке и шортах, и что-то успевал шептать на ухо. Вокруг них расположились парочка бодигардов дожа и четверо гвардейцев из группы Индуса, бдительно посматривающих по сторонам. Чуть ниже небольшая толпа свитских нежится под лучами утреннего итальянского солнышка. Их внимание было приковано к площадке, на которой инженеры и обслуживающий персонал готовили для тренировок бронекостюмы. Несколько «скелетов» с распахнутыми пластинами были похожи на гигантских крабов, выползших на песчаный берег.

Цесаревича и дожа Мочениго я не заметил. Вероятно, решили заниматься своими делами, ведь завтра им придется высиживать здесь целыми часами, чтобы воодушевлять своим присутствием участников состязаний.

Индус знаком показал мне, что я могу подняться наверх к княжне. Я не преминул воспользоваться этой возможностью. Центральная трибуна была ограждена металлическими перилами, за которые мне и Куану сразу не удалось проникнуть. Суровый охранник из гвардейцев с короткоствольным автоматом на плече перегородил дорогу и молча покачал головой. Видя, что я не ухожу, ткнул пальцем ниже, где копошились свитские.

— Прошу пройти туда, — буркнул он.

— Пропустите его, сержант! — раздался звонкий голос Лидии. — Княжич Мамонов — мой напарник!

Гвардеец молча посторонился, не извиняясь и не проявляя никаких эмоций. В конце концов, он находится на боевом посту; кланяться перед каждым высокородным — спина отвалится.

Куан не пошел со мной, поднявшись на самый последний ряд, откуда хорошо контролировать абсолютно все. Я же с веселой улыбкой добрался до парочки и поприветствовал, прижимая руку к сердцу:

— Доброе утро, Ваши Высочества! Лидия Юрьевна, как настроение?

— Прекрасное, — солнечные блики отразились в черных стеклах очков княжны, а она сама вдруг привстала и чмокнула меня в щеку.

Пьетро мгновенно побагровел. Он и вчера-то с трудом сдерживался, терпя мое присутствие, но сейчас еще больше закипел. Я почувствовал сгущающиеся вокруг него завихрения магических энергий, и на всякий случай стал разгонять ядро. Лидия откровенно провоцировала молодого Мочениго, но я не стал форсировать события. Пусть Пьетро сам созреет для конфликта, если только всерьез намерен бороться за русскую княжну.

Несомненно, это был не только вызов человеку, вызывавшему неприятие у княжны Мстиславской, но и показательный демарш для окружения, замершего в обалдении от подобного проявления чувств. Надо сказать, я тоже чувствовал себя неловко. Одно дело дразнить иностранного принца, зная о поддержке очень серьезных людей. Но когда на тебя смотрит придворная свита, в которой находятся отпрыски древних родов, поневоле начинаешь думать, как бы избежать в будущем вызовов на дуэль. Насколько мне известно, минимум четыре семьи пытаются добиться благосклонности наследника трона и через него повысить статус потенциальных женихов для Великой княжны. Причина ли это — ссориться с великородными? Ладно, Ушатые. Они и в самом деле замарались в заговоре, как и Шуйские, но проблема в том, что именно Ушатые стали козлами отпущения. На них обрушился гнев императора, но хреново, что этот гнев ассоциируют с неким молодым княжичем Мамоновым, выскочившим как чертик из табакерки, и разрушающим вокруг себя все, до чего дотягивается его Дар.

Или мне становиться ужасом для московского дворянства или спрятаться на задворках империи, тихо поживая в свое удовольствие. Не знаю, нет у меня ответа.

— Ваше Высочество, а вы бы не могли пояснить один момент? — обращаюсь я к Пьетро, чтобы не дать ему окончательно сорваться. Пусть кипит, но с приоткрытой крышкой.

— Что вам угодно, принц? — тяжело перекатывая русские слова во рту, спросил Мочениго.

Принц? А, ну да, у меня же княжеский титул, а за рубежом я вполне сойду и за принца.

— Почему поле ристалища в песке? Обычно в показательных выступлениях предпочитают нейтральное покрытие: утрамбованный грунт или дерн.

— Есть договоренность с устроителями, — буркнул Пьетро, держа за руку Лидию и откровенно нахально поглаживая гладкую кожу ее запястья.

— Кто будет выступать в парных боях от Венеции? — присаживаюсь с противоположной стороны, чтобы между нами находилась княжна.

— Братья Кавальканти, — принц поднял очки на лоб и с усмешкой поглядел на меня. — Они мастера «земли». И я скажу вам, принц Андрэ, что на них делают ставку все венецианские семьи. У вас нет шансов.

Лидия не выдержала такого неприкрытого бахвальства и признания, что хозяев будут тянуть за уши. Хотела сказать нечто нелицеприятное, но удержалась от колкости. Только губы дрогнули в легкой усмешке.

— Так мы можем и не встретиться до финала, — добродушно ответил я.

— А вы уверены, что дойдете до него? Помимо Кавальканти в парных боях будут участвовать польский принц Ягеллон и один из лучших пилотов Европы Януш Курцевич.

— В России говорят: поживем — увидим, — все же ответила Лидия.

— Не смею отрицать глубину русского ума и прозорливости, — Пьетро проявил себя как настоящий дипломат, заодно поедая глазами мою напарницу. И поцеловал ее руку.

Я очень внимательно поглядел на Мочениго, пока он снова не прикрыл глаза солнечными очками. Нет в них ни страсти, ни желания, присущего молодому человеку, борющегося за сердце любимой девушки. Насчет «любимой» я погорячился, здесь лишь политический резон, да и то насквозь протухший, если какого-то княжича призвали решить проблему. Не будет ничего хорошего между Лидией и принцем. Пьетро слишком взросл, чтобы снисходить до желаний юной княжны. А значит, пустится во все тяжкие, как только семейная жизнь войдет в тягучее русло рутины и скуки. И произойдет это очень быстро.

А нужно ли мне беспокоиться за княжну Мстиславскую? Отец напрямую сказал, что свадебный договор существует только на словах, и в любой момент обе семьи могут разорвать его одним телефонным звонком (утрирую, конечно). Проще говоря, это будущее вилами на воде писано. Мы может как пожениться, и с такой же легкостью вообще прекратить общение после окончания лицея.

Пьетро умел прятать эмоции, но, чувствуя превосходство передо мной в роли соперника, не смог сдержать улыбки. Она была надменной и брезгливой, но столь быстрой, что Лидия ничего не заметила.

— О, наши выходят на тренировку! — оживилась княжна.

Потом мы еще два часа пялились на вялые телодвижения пилотов, больше демонстрирующих умению скользить по горизонту, но до настоящих спаррингов дело так и не дошло.

— А мне говорили, что русские злы как дикие скифы перед смертельным боем, — Пьетро решил показать свое остроумие.

— Так это перед смертельным, — я не остался в долгу. — Или здесь предстоят кровавые поединки, о чем мы не знаем? Тогда нужно предупредить своих инженеров, чтобы переделывали учебные доспехи на боевые.

Мочениго скрежетнул зубами, сообразив, что так можно и договориться до нежелательных последствий.

— Прошу прощения, принцесса, — он снова склонился над рукой Лидии. — Я иногда бываю несдержан.

— Не путайте злость с настроем на тяжелый, и все же спортивный, бой, — не преминула уколоть его княжна. — Отринуть мирскую суету и сознательно подготовиться к смерти — это отличительная черта наших предков… ну и нынешние русские офицеры и солдаты достойны их славы.

— К сожалению, я никогда не пойму вашего самопожертвования, — развел руками Пьетро. — Для меня это варварство в чистом виде.

Хотя бы честен, даже злиться на него не хочется за «варваров».

Разговор сам собой прекратился, зато свитские оживленно кричали и аплодировали удачным маневрам пилотов. Я посмотрел на часы. Можно было улизнуть к пирсу и побродить по берегу, пока не закончится тренировка. Все равно нам не дадут посмотреть на соперников. Это запрещено регламентом, но подозреваю, что итальянцы уже успели записать на камеры, как возятся наши пилоты на песке. Может, и хорошо, что они еще не отошли от ночных похождений с алкогольными возлияниями. Или же это очень великолепно спланированный ход, который должен ввести в заблуждение противника.