Ночь над водой - Кен Фоллетт

– Боже, – прошептала она. – Надеюсь, эта прелесть никуда не денется, пока я буду переодеваться?

– Вряд ли. Ну разве что я высуну ее в окно. – Он засмеялся. – Но я знаю способ, как вернуть ей твердость.

– Жду не дождусь, – фыркнув, шепнула Диана.

Марк взял свой саквояж и отправился в туалет. Выходя из салона, он едва не столкнулся с Мервином, двигавшимся в противоположном направлении. Они посмотрели друг на друга, как коты по разные стороны забора, но не проронили ни слова.

Диана удивилась, увидев Мервина в грубой фланелевой ночной рубашке в широкую коричневую полоску.

– Боже, где ты это взял? – спросила она, не веря своим глазам.

– Мне не до смеха. Это единственное, что я сумел найти в Фойнесе. В местном магазине не знают даже такого понятия – шелковая пижама. Они решили, что я гомик или просто рехнулся.

– Что ж, твоя подруга миссис Ленан не придет в восторг, увидев тебя в таком наряде. – «Зачем я такое говорю?» – спросила себя Диана.

– Я на это и не рассчитываю, – хмуро сказал Мервин и двинулся дальше.

Появился стюард.

– Дэйви, будьте добры, постелите наши постели.

– Минуточку, мадам.

– Спасибо. – Она взяла свою туалетную сумочку и вышла.

Проходя пятый салон, Диана снова подумала о том, где же будет спать Мервин. В этом салоне еще ни одна койка не была приготовлена, как и в шестом, и тем не менее он как сквозь землю провалился. Вдруг ее осенило, что Мервин может находиться в салоне для новобрачных. Мгновение спустя она сообразила, что, проходя по самолету, нигде не видела и миссис Ленан. Она остановилась у входа в дамскую комнату с сумкой в руках, застыв от осенившей ее догадки. Мервин и миссис Ленан скорее всего вместе занимают салон для новобрачных!

Однако разумеется, авиакомпания не может этого допустить. Все-таки, наверное, миссис Ленан уже давно легла, а потому ее не было видно за задернутой занавеской.

Но Диане нужно было знать точно. Она подошла к двери салона для новобрачных и остановилась в нерешительности.

Затем повернула ручку и открыла дверь.

Салон для новобрачных оказался такого же размера, как и обычный салон. Он был устлан терракотовым ковром, стены – бежевые, обивка кресел – синяя со звездами, как и в гостиной. В конце располагались две койки. С одной стороны стояли диван и кофейный столик, с другой – стул и туалетный столик с зеркалом. С каждой стороны – окна.

Мервин стоял в центре комнаты, неожиданное вторжение заставило его вздрогнуть. Миссис Ленан не было, но ее серое кашемировое пальто лежало на койке.

Диана закрыла за собой дверь:

– Как ты мог так со мной поступить?

– Что ты имеешь в виду?

Хороший вопрос, не могла не подумать Диана. Почему она, собственно, рассердилась?

– Все будут знать, что ты проводишь с ней ночь!

– У меня не было выбора, – запротестовал он. – Других мест не оказалось.

– Неужели ты не понимаешь, что над нами все будут смеяться? Мало того, что ты следуешь за мной как тень…

– Какое мне дело? Мужчина, от которого убегает жена, и без того смешон.

– Но ты превращаешь все в сплошной кошмар. Ты должен был смириться и найти другое решение.

– Смириться? Ты же меня хорошо знаешь.

– Знаю, потому и не хотела, чтобы ты меня преследовал.

Он пожал плечами:

– Тебе попросту не удалось скрыться. Ты не так умна, чтобы меня переиграть.

– А ты достаточно умен? Ты даже и не знаешь, когда требуется благородно отступить.

– Никогда не утверждал, что я благородных кровей.

– А она, ну что за шлюха! Она замужем, я видела на ней обручальное кольцо.

– Она вдова. Так или иначе, какое право ты имеешь говорить подобным образом? Ты замужем, но проводишь ночь со своим возлюбленным.

– По крайней мере мы будем спать в разных койках в общем салоне, а не в этом уютном любовном гнездышке! – возмутилась она, подавляя греховную мысль о том, что собиралась разместиться с Марком на одной койке.

– Но у меня нет никаких романтических отношений с миссис Ленан, – сказал он, раздражаясь. – А ты стягивала с себя трусики перед этим плейбоем все лето напролет!

– Не переходи на вульгарный жаргон! – прошипела Диана, но понимала, что он прав. Именно этим она и занималась: скидывала трусики с наивозможной быстротой всякий раз, когда они с Марком оставались наедине. Да, Мервин прав.

– Если мои слова и вульгарны, то твои дела еще вульгарнее.

– По крайней мере я действовала осмотрительно, не напоказ, чтобы не поставить тебя в глупое положение.

– Я в этом не уверен. По-видимому, я был единственным человеком во всем Манчестере, который не знал, чем ты занималась. Прелюбодеи заблуждаются, думая, что о них никто ничего не знает.

– Не называй меня так! – вскрикнула она, вдруг почувствовав стыд.

– Почему бы и нет? Уж такая ты есть.

– Это звучит гнусно. – Диана отвернулась.

– Благодари судьбу, что теперь не принято побивать неверных жен камнями, как об этом говорится в Библии.

– Ужасные слова!

– Стыдиться надо не слов, а дел.

– Ты такой праведник, – устало сказала она. – Ты всегда все делал правильно, не так ли?

– К тебе я всегда относился справедливо.

Он все-таки вывел ее из себя.

– Две жены от тебя сбежали, а ты всегда был прав. Тебе не приходило в голову задуматься, может, в чем-то ты виноват и сам?

Это задело его за живое. Он схватил ее за руки повыше локтей и встряхнул.

– Я дал тебе все, чего ты только могла пожелать!

– Но тебе не приходило в голову подумать, что у меня на душе! – крикнула она. – Никогда! Поэтому я и ушла от тебя. – Она уперлась руками в грудь Мервина, чтобы оттолкнуть его, и в этот момент дверь отворилась, и вошел Марк.

Он стоял в пижаме, переводя взгляд с одной на другого.

– Что, черт возьми, здесь происходит, Диана? Ты хочешь провести ночь в салоне для новобрачных?

Диана оттолкнула Мервина, он опустил руки.

– Нет, – сказала она Марку. – Это прерогатива миссис Ленан, она поселилась здесь с Мервином.

Марк понимающе хмыкнул:

– Вот это здорово! Обязательно вставлю сей эпизод в мой следующий сценарий!

– Это не смешно! – запротестовала она.

– Еще как смешно. Этот парень следует за женой как лунатик и в то же время спит с первой встречной бабой!

Диане была отвратительна эта тирада, и она почувствовала желание защитить Мервина.

– Вовсе они не спят! – выпалила она. – Просто других мест в самолете не было.

– Но ты все равно должна благодарить судьбу, – сказал Марк. – Если он ею увлечется, то оставит тебя в покое.

– Как ты не можешь понять, что я расстроена?

– Могу, но не знаю почему. Мервина ты больше не любишь. Иногда говоришь о нем так, будто его ненавидишь. Ты ушла от него. Так какая тебе разница, с кем он спит?

– Не знаю! Но это так унизительно.

Марк сердился и не находил слов сочувствия:

– Несколько часов назад ты решила вернуться к Мервину. Но он вывел тебя из себя, и ты передумала. Теперь ты сходишь с ума из-за того, что он спит с кем-то еще.

– Я с ней не сплю, – возразил Мервин.

Марк не придал значения его словам.

– Ты уверена, что больше не любишь Мервина? – Он начал по-настоящему сердиться.

– Не говори со мной так! Это ужасно.

– Знаю, но это правда?

– Да, правда, и мне противно, что ты можешь думать по-другому. – Ее глаза наполнились слезами.

– Тогда докажи это. Забудь о нем и о том, где он спит.

– Я никогда не умела сдавать экзамены, – зарыдала она. – Не будь таким омерзительно логичным! Это не дискуссионный клуб!

– Конечно, нет! – прозвучал новый голос. Все трое оглянулись и увидели в дверях Нэнси Ленан, очень хорошенькую в ярко-синем шелковом халате. – Вообще-то я думаю, что это мой салон. Что, черт возьми, здесь происходит?

Глава семнадцатая

Стыд и гнев душили Маргарет Оксенфорд. Она была уверена, что все смотрят на нее и думают об ужасной сцене, разыгравшейся в столовой, и к тому же считают, что она разделяет омерзительные взгляды отца. Маргарет боялась смотреть людям в глаза.

Гарри Маркс помог ей сохранить хоть какое-то достоинство. Очень умно с его стороны и так благородно – подойти к ней, отодвинуть стул, предложить руку и выйти с ней вместе: не слишком примечательный знак внимания и жест, может быть, чуточку нелепый, но для нее это стало хоть каким-то выходом из унизительного положения.

Она сохранила остатки самоуважения, но в ней кипело возмущение, росла ненависть к отцу, по вине которого она попала в такую кошмарную ситуацию. После обеда в салоне стояла зловещая тишина. Когда погода стала портиться, мать и отец отправились переодеваться ко сну. И тут Маргарет просто поразил Перси:

– Давай извинимся.

Первой мыслью было, что это лишь усугубит неловкость и чувство унижения.

– Не уверена, что мне хватит на такое смелости, – сказала она.

– Мы просто подойдем к барону Габону и профессору Хартманну и скажем, что извиняемся за отцовскую грубость.