Инферняня (СИ) - Лилия Касмасова

— Важная… встреча, — дама явно начала чувствовать себя неуютно.

— Да? — снова сказал Томас.

— Он обедает, — веко дамы дернулось.

— Да? — наступал Томас.

— То есть, ужинает, — выпалила дама.

— Я как раз очень голоден, — сообщил ей Томас и повернулся к нам: — А вы?

Я покивала, едва сдерживая смех. Вивиан тоже кивнула:

— Да.

— Он отдыхает! — заявила дама почти что грозно.

Единственное, что выдало ее сильную взволнованность — быстрым жестом она поправила свои седые букли, хотя они и так были идеально уложены.

— Так вы проводите нас? — сказал Томас, уже шагая по залу.

В дальней стене между двух колонн была белая дверь. Туда он и направлялся.

— С удовольствием, — выдавила дама, краснея от злости.

Она живо обогнала Томаса, цокая своими небольшими каблучками по белому скользкому мрамору:

— Я доложу о вас боссу.

— Вместе и доложим, — сказал Томас, толкая дверь.

Мы с Вивиан зашли следом за Томасом и дамой.

Прошли через несколько больших комнат с интерьером наподобие того холла — пустых и белых — дама все время ускоряла шаг, видимо, желая добраться до босса первой. Но мы не отставали.

Перед одной дверью дама остановилась, пригладила юбку на плоском заду и постучала.

— Заходите, — ответил громоподобный бас, и когда дама раскрыла дверь, добавил: — Все.

Я глубоко вздохнула, готовясь я даже не знаю, к чему: к бою, молниям, ругательствам. Но ничего из этого нас не ждало. А ждала светлая, большая комната с такими же окнами во всю стену, как и во всех залах до этого, с белыми диванчиками и скамьями и с большим письменным столом, за которым восседал Зевс Олимпус — тот золотокудрый бородач, что кричал с экрана в Корпорации.

Он отложил листки от себя, поставил на них статуэтку золотого орла, и поднял голову:

— Ну? — потом увидел Вивиан и покраснел и надулся так, что, казалось, лопнет. Брови его заходили ходуном, борода шевелилась и слегка потрескивала, как синтетический плед, который потерли ладонью.

— Сидишь тут себе спокойно, — выступила вперед Вивиан, — а мы там с ума сходим, где Петер.

Зевс произнес:

— Добрый день, Вивиан Олимпус… Спокойно? Минуты спокойной не было! Тот испарился, этот халтурит! Знаешь, какой указ я сейчас пишу? — он вытянул листки из‑под орла и потряс ими. — Приказываю писать меньше писем и не посылать подарки. Кроме Дня Рождения. Моего.

— Начихать на твои указы! Где Петер? — вскричала Вивиан, подскакивая к столу, и со всей силы брякая по нему кулаком.

Потом она, правда, взвизгнула от боли и стала тереть ушибленную руку другой рукой.

А Зевс хмыкнул, снова придавил листки статуэткой и сказал:

— Петер в своей семье, дорогая.

— Я — его семья! — закричала Вивиан. — Он мой сын!

— Он мой внук! Он Олимпиец! — Зевс вскочил, свирепо выкатив глаза.

Томас, произнеся:

— Извините, мисс Джемисон… — аккуратно отодвинул Вивиан и выступил вперед и оттарабанил глухо: — Мистер Олимпус, я агент корпорации Би — Би — Си. Уполномочен найти Петера Олимпуса и вернуть его в руки сотрудницы, у которой он был похищен.

Сотрудница — это я, получается?

Зевс свел лохматые брови:

— Сотрудники ваши никуда не годятся! Вокруг моего внука вилась туча смрадных гарпий! Если бы не мои псы!

— Если бы не ваши псы? — переспросил Томас.

— У них нюх на этих ведьм. А в этот раз их было так много, что собачки их и отсюда учуяли.

Так вот что за лай я слышала за окнами гостиницы!

— Давненько не рождалось божественных детей, — продолжал Зевс. — Вот они и собрались чуть не все.

— Так вот как вы узнали, где Петер, — сказал Томас.

— Да, — сказал Зевс.

— И решили сбить со следа Корпорацию, наведя подозрение на Швайгера.

— Я не решал заранее. Но мне повезло — этот тип как раз болтался в Нью — Йорке.

— И вы взяли в аренду вертолет — копию вертолета Швайгера, — сказал Томас.

— Нет, — скривился недовольно Зевс. — Свой перекрасил.

— Приземлились на площадку, — сказал Томас. — Назвались его именем. С крыши скинули веревочную лестницу. Но, разумеется, не пользовались ею.

— Зачем, — усмехнулся Зевс. — Я и так умею перемещаться по воздуху. Без всяких лестниц.

— Подлетели к окну спальни, где спал Петер. Дождались, когда няня вышла, пожелали, чтобы оконная задвижка открылась, и похитили Петера. Ах, да, уходя, подбросили шарф, такой, как у Швайгера в рекламе, — сказал Томас.

Зевс молчал, набычившись.

Вивиан рванулась вперед:

— Отдавай Петера. А то прищучат тебя, мерзавец!

— Вивиан, — только и успел произнести Томас, как все засверкало, загрохотало — это Зевс замахал на нас руками.

Кто‑то схватил меня в охапку и мы буквально выбросились из кабинета.

А — а! Я что — похожа на спецназовца? Не умею я падать кувырком и как там они сгруппировываются… Я отшибла бок и правую руку. Томас (а это именно он вообразил, что я мяч), не успела я подняться, потянул меня в сторону, за дверь, другой рукой он тащил за шкирку Вивиан — она ползла на четвереньках (как она быстро ползает!)

Из кабинета шли серые клубы дыма. Я закашлялась до слез.

А Томас говорит:

— Сидите и не высовывайтесь.

А сам вытаскивает из кармана свою серебряную бляху и протягивает руку в дым и кричит:

— Вы знаете, что это, мистер Олимпус?

Из кабинета доносится:

— Ваш чертов служебный значок! Только мне на него наплевать!

И снова засверкали вспышки и загрохотал гром. Но в этот раз — он как бы не смог выйти за порог комнаты — и даже, наоборот, похоже, впрыгнул обратно.

— Ох! Ах! — произнес будто придушенно бас и стало совсем тихо.

Томас поднялся и зашел в кабинет. Я высунула голову из‑за двери. Зевс лежал навзничь у письменного стола, кучерявая борода его дымилась, а его белое с золотом одеяние было в мелких подпалинах.

Я встала и подошла к Томасу. Он склонился над Зевсом и хлопал его по щекам.

— Ты убил его? — ужаснулась я.

— Нет, конечно. Он бессмертный.

— Но как ты убил его? — я никак не могла очнуться.

— Значок отражает все враждебные действия обратно на источник, который их произвел, — будто заученно проговорил Томас. — Ну вот, вы снова в сознании, мистер Олимпус.

Зевс крутил выпученными глазами, потом сел.

— Мощно, — только сказал он.

— Это точно, — кивнул Томас.

— Но Петера я вам не отдам, — проговорил он, отфыркиваясь от лезших в рот обгорелых волос бороды.

Томас помог ему подняться и сесть в белое кресло.