Право быть - Вероника Иванова

Он с таким бесстрастным сожалением говорит об этом, что… Не могу не спросить:

- И вам ни минуты не хотелось узнать, кто и почему замыслил тот приворот? Не хотелось разыскать злодея и покарать его?

- Меня занимали совсем другие вещи.

Герцог расстегнул пряжку, позволил плащу сползти на траву и отправил следом глухо звякнувший кошель с монетами.

- Не знаю, поймете ли вы… У меня было двое детей. Еще до прошлой зимы. Два сына, взрослых, сильных, решительных. Между ними было очень трудно сделать выбор, и я… Не выбирал. Предоставил событиям полную свободу. Мне казалось, что мальчики решат между собой, кто из них достойнее наследовать титул. Они и решили.- Тут Магайон то ли хмыкнул, то ли кашлянул.- Младший потерял терпение раньше, за что и поплатился жизнью. Я никого не обвиняю и ни о чем не жалею, все-таки дело прошлое, но то, что случилось сейчас, доказало одну простую вещь… У меня больше нет времени ждать, полагаясь на судьбу.

В чем- то он прав, и споры неуместны. Даже в жизни драко-

нов бывают часы, когда нужно торопиться изо всех сил, пусть и в ущерб самому себе.

- Вам всего лишь одурманили разум, но теперь все закончилось. И вы наверняка нужны своему сыну как никогда раньше.

- О, какие верные слова! Вы правы. Я нужен Льюсу. Я, его отец, а не кукла, послушная чужим рукам.

Последние слова резанули слух зазубренным лезвием истины, и все же я повторил свой вопрос:

- Так почему же вы хотите умереть?

Герцог перевел взгляд на теряющуюся между кустами тропинку.

- Потому что, как вы и сказали, все закончилось. Время неумолимо истекает. Того и гляди, объявится Борг,

а при нем пооткровенничать уже не удастся.

- Вашу плоть избавили от яда, как мне сказали.

- Плоть… Да, меня чистили, едва ли не выворачивая наизнанку, вот только… - Глаза Магайона вновь смотрели на меня, ввалившиеся и болезненно блестящие.- Яд проник гораздо дальше. Туда, откуда его не выгнать. В мою душу.

Это невозможно. Ему всего лишь нужно отдохнуть, провести несколько дней или недель в покое, в обществе сына, где-нибудь в укромном зеленом уголке, слушая бег реки и шепот ветра в кронах. Он устал, только и всего, а усталое сознание способно порождать самые жуткие кошмары наяву.

Наверное.

Хочется верить, но не получается.

- Вы можете говорить яснее?

Голова герцога качнулась, обозначая кивок.

- Я все еще люблю ее.

- Но разве это беда? Любите!

- Я виделся с ней всего лишь один раз, уже после всех допросов и лечения. Всего один раз, всего пара минут… Она что-то робко произнесла, должно быть, просила прощения, но я даже не расслышал слов. Ее голос. У меня закружилась голова. Я слушал его и не мог в эти мгновения думать ни о чем другом. Словно кровь побежала быстрее и сердце пустилось в пляс… А когда последние звуки стихли, мне стала понятна горькая правда: ради того, чтобы слышать этот голос снова и снова, я пожертвую чем угодно.

Остаточные явления? Но как же так… Неужели в его плоти сохранилась хоть капля ворчанки?

Магайон выровнял сбившееся дыхание и хрипло спросил:

- Вы когда-нибудь попадали под власть другого человека? Под полную и безграничную власть?

- Признаться, не помню подобного.

- Значит, вам не понять… И весь разговор был напрасен. Он повернулся спиной, и я увидел темные пятна влаги на

белом шелке рубашки. Разве сейчас жарко? Ничуть не бывало, мне даже хочется накинуть на плечи что-то потеплее полотняной куртки, потому что кожа чуть ли не звенит от холода. А герцог истекает потом… Он и вправду болен? Когда заговорил о женщине, стал чуть ли не задыхаться. От нахлынувших чувств? Сомневаюсь.

Что- то изменилось. Внутри. В глубине его тела. Но что? Могла ли невзрачная травка вдруг обрести силу менять по своему произволу человеческую плоть? Где найти ответ? Я ведь даже не могу сравнить Кружева, потому что не помню, какими они были прежде.

- А другие голоса? Они имеют на вас какое-либо влияние? Герцог молча покачал головой.

Угроза, стало быть, исходит всего лишь от одного-единст-венного существа на свете? Так в чем же трудность?

- Но если все зависит только от этой женщины… Не проще ли покончить с ней, чем отдавать Серой Госпоже вашу жизнь?

Молчание длилось так долго, что меня пробрало нечто вроде лихорадочного озноба, но Магайон все же ответил:

- Я не стану убивать женщину, повинную лишь в том, что может властвовать надо мной.

Да. Не станете. Точно так же, как я даже не помыслил бы убивать Шеррит. Мы виноваты сами, что поддались, вы - чарам приворота, я - чарам всем известного чувства. Можно ведь было бороться? Можно. Но мы предпочли признать поражение, покориться, сдаться на чужую милость, потому что…

Нам хотелось любить.

И мы полюбили.

- Но я не могу рисковать. У меня остался всего один сын, и он должен унаследовать все, чем я владею. Унаследовать как можно скорее, пока никто больше не попытался влезть в мою душу.

И это я могу понять. По собственному легкомыслию потерять одного наследника и чуть было не подставить под удар другого - непозволительная роскошь, даже для сиятельнейшего герцога.

Спрашивать больше не о чем. Все разъяснено.

Страх, вот что движет вами, дуве. Страх проиграть партию судьбы. Я мог бы попробовать уговорить вас подождать, мог бы обратиться за помощью к Ксаррону, он хотя бы присмотрел за вашей безопасностью, если не за ясностью разума. Но ведь ничего не изменилось бы, верно? Даже вспоминая, всего лишь вспоминая голос насильно навязанной возлюбленной, мы трясетесь, словно в лихорадке. Яд дал ростки в вашем теле. I [е могу понять, как и почему, но одно ясно совершенно: вы едва держитесь за собственное сознание. Еще немного, и очередная волна чувств столкнет вас с пирса в море безумия, а потерявший контроль над собой герцог равно опасен и для своего сына, и для всего королевства.

От меня требуется принять решение? Что ж, я сделаю то, что… Нет, не должно. Не разумно. Не желательно.

Я сделаю то, что от меня хотят. То, о чем просят. Отказать-ем? Как можно, ведь этот человек помог мне сыграть еще одну роль, на несколько коротких дней дав имя пустоте моего существования.

Я бываю разным: трусливым, отважным, злым, робким, всепрощающе щедрым. Но неблагодарным не буду никогда.

- Вы вознесли молитву богам? Если нет, советую поторопиться.

Он обернулся, не веря собственным ушам, задержал взгляд на шпаге, вынутой мной из ножен, и черты его лица дрогнули, расслабляясь.

- Я закончил все дела еще вчера вечером.

- Тогда не будем терять время.

Допустить, чтобы Борг стал свидетелем поединка? Ни в коем случае. Но можно ли за считаные секунды убить человека?