Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1 - Александр Тамоников

– Насчет отношений с императором Вильгельмом, Сергей Александрович. Сейчас они довольно напряженные. Объясню, почему это так. Я возмущен превратным толкованием текста нашей телеграммы германским правительством в отношении бухты Киао-Чао. Вильгельму было ясно дано понять, что Россия против занятия бухты кораблями его флота, он решил действовать независимо от наших желаний. Несмотря на наши сигналы, на то, что Китай согласился выполнить все требования по инциденту с убийством миссионеров, германские суда все же заняли бухту Киао-Чао. Более того, на берег высадился вооруженный отряд. Сейчас мы должны определить свое отношение к данному факту.

– Самым последовательным решением с точки зрения русско-китайской дружбы было бы вынудить Вильгельма отозвать свои корабли из Киао-Чао, – сказал Сергей Александрович.

– Да, – согласился император. – Но это означало бы войну. Причем не только с Германией, а со всем Тройственным союзом. Это после того как нами были предприняты усилия по установлению более длительного мира в Европе. В Берлине все прекрасно понимают. Мне передана записка князя Бюлова кайзеру Вильгельму. В ней статс-секретарь германского правительства по иностранным делам пишет: «По моему впечатлению, русские не нападут на нас из-за Киао-Чао и не захотят в данный момент с нами ссориться».

– Весьма самоуверенное заявление, – проговорил Сергей Александрович. – Но по сути Бюлов прав. Из-за какой-то бухты войны мы не начнем.

– Тогда каким образом нам можно вынудить Вильгельма отозвать свои корабли?

Князь Ухтомский поднялся:

– Позвольте слово, ваше величество?

– Да, конечно, Эспер Эсперович.

– Предлагаю выждать некоторое время, поддерживая Китай в состоянии пассивного сопротивления. Когда будет готова Сибирская дорога, подобная политика принесет свои плоды. С этой позицией согласен и министр финансов Витте.

Сергей Александрович возразил:

– Но, Эспер Эсперович, такая политика имеет и оборотную сторону. Самый существенный фактор в международной жизни и есть время. Где гарантия, что оно будет работать в пользу России? За два-три года может произойти все, что угодно. Предположим, что раздел Китая продвинется далеко вперед, маньчжурская династия, на дружбу с которой мы делаем ставку, будет свергнута. В итоге Россия в борьбе за китайское наследство окажется далеко на севере, без незамерзающей базы для флота.

Николай выслушал дядю, прошелся по кабинету, выкурил папиросу, повернулся к великому князю и Ухтомскому:

– Из этих противоречивых тенденций напрашивается единственный вывод. Нам необходимо заполучить в Китае крупный опорный пункт, по возможности не нанеся ущерба дружбе с правительством этой страны. Подобное решение вполне целесообразно даже для защиты Китая от дальнейшего раздела.

Присутствующие признали правоту императора. После чего князь Ухтомский ушел.

Николай присел в кресло напротив дяди.

– Ну а теперь поговорим о тревогах, вас мучающих.

– Я не думаю, что это повод для серьезного обсуждения.

– И все же, Сергей Александрович!..

– Последнее время я чувствую, что кто-то начал на меня настоящую охоту.

– Даже так? Против великого князя, генерал-губернатора Первопрестольной?

– Да. Мне не раз докладывали, что некоторые революционно настроенные организации планируют мое физическое устранение. Я не придавал этому особого значения. Но вот недавно по пути следования моего экипажа в Кремль жандармы задержали двух подозрительных типов в студенческой форме. И что бы вы думали? Эти жандармы, оказывается, спасли мне жизнь, так как при «студентах» были обнаружены две самодельные бомбы, практически копии тех, что применялись против Александра Второго.

– Вряд ли конвой дал бы бросить бомбы в экипаж.

– Собственный его императорского величества конвой сопровождал и вашего деда, моего отца. Конечно, казаки не пожалели бы жизни, спасая меня, но успели бы?

Николай погладил аккуратно подстриженные усы.

– Покушавшиеся дали признательные показания?

– Дали, но не раскрыли организации. Заявили, что сами, по личным мотивам. У одного из них какой-то родственник погиб в давке на Ходынском поле.

– На Ходынку теперь много списать можно. Значит, вы считаете, что вашей жизни угрожает реальная опасность?

– Не только моей, вашей тоже.

– Но у меня сильная, хорошо подготовленная охрана.

Великий князь наклонился к императору и заговорил с ним не как с правителем великой державы, а как с племянником:

– Николай, никто из нас, членов царской семьи, не может считать себя полностью защищенным. Но и прятаться от народа мы тоже не должны.

– Вы что-то хотите предложить?

– Конвой – это хорошо. Он состоит из верных нам казаков, в этом нет никакого сомнения, но находится рядом и заметен. Предлагаю усилить особое подразделение офицерами, которые исполняли бы обязанности личных телохранителей. Если императорский конвой сопровождает царских особ в поездках по стране, то особая охрана выезжала бы с делегациями и за рубеж.

Николай улыбнулся:

– Что-то подсказывает мне, что вы уже привезли с собой офицеров дополнительной особой охраны.

– Да, привез и готов представить их. Все они верны вашему величеству. Но о них, а также о функциях, возложенных на этих людей, не должен знать никто, кроме тебя, супруги и командира императорского конвоя генерал-майора Мейендорфа. Особое отделение личной охраны могло бы выполнять и твои указания в качестве секретных порученцев.

– Отделение? И сколько в нем человек?

– Шестеро.

– Не много ли? – Император улыбнулся. – Сейчас в конвое две кубанские и столько же тверских казачьих сотен, а вы говорите о шести офицерах.

– Состав охраны всегда можно увеличить.

– А для себя-то вы создали особую охрану?

– Пока нет. Но сделаю это немного позже.

– Кто командует отделением?

– Полковник князь Покровский.

– Где он сейчас находится?

– В моей резиденции.

– Хорошо, если смогу, завтра, пятнадцатого ноября, я приму его, познакомлюсь и решу, быть отдельному подразделению личной охраны или нет. О времени сообщу.

– Договорились. Прошу об одном, не пренебрегай верными тебе людьми. Они желают служить не за деньги и чины.

– Я понял вас, Сергей Александрович.

– Поклон Александре. Огромный привет от сестры. Возможно, она тоже скоро приедет к вам в гости.

– Всегда рад. – Николай улыбнулся.

15 ноября Сергей Александрович пришел в кабинет царственного племянника в сопровождении статного армейского офицера и представил его:

– Ваше величество, полковник князь Алексей Евгеньевич Покровский.

Николай подошел к офицеру:

– Здравствуйте, князь!

– Здравия желаю! – отчеканил полковник.

Император повернулся к дяде:

– Так это и есть тот офицер, о котором мы говорили вчера?

– Да, ваше величество. – Великий князь подал императору лист бумаги. – Здесь подробнейшим образом изложена биография доблестного офицера. Это я к тому, чтобы не тратить вашего драгоценного времени.

Николай пробежал текст, отложил лист.

– Что ж, биография у вас безупречная. Да и представление великого князя говорит само за себя. Я думал о предложении Сергея Александровича создать дополнительное отделение охраны, что-то наподобие особой стражи, и пришел к выводу, что это излишне.

Великий князь и Покровский переглянулись.

Николай вновь улыбнулся:

– Вижу, полковник, вас разочаровал мой ответ.

– Так точно, ваше величество, но уверяю вас, что готов служить вам верой и правдой на какой угодно должности, в любом месте. Я давал присягу и выполню ее до конца.

– Достойный ответ, но разочаровываться, право, не стоит. Я сказал, что считаю излишним усиление охраны, которая отведена императорскому конвою, но не сказал, что вы, а также подчиненные вам офицеры мне не нужны. Я считаю нецелесообразным создавать какое-то отдельное формирование, когда есть конвой. Это могло бы негативно повлиять на казаков. Но в ближайшем окружении мне необходимы верные, надежные люди. Посему я принял решение назначить вас, полковник Покровский, старшим офицером по особым поручениям. Как понимаете, по моим личным. Ваших офицеров, по-моему, пятеро?

– Так точно, ваше величество. Капитан Фролов, штабс-капитан Лыкарин, поручик граф Дольский, поручик Соловьев и подпоручик Кирилин.

– Они станут офицерами по особым поручениям.

– В чем будут заключаться наши обязанности? – спросил князь Покровский.

– В выполнении особых поручений, – с усмешкой ответил Николай. – Круг ваших обязанностей мы определим позже. Сейчас пока могу сказать одно. Вы и ваши офицеры будете сопровождать меня в поездках за рубеж, где со мной нет императорского конвоя. В должностных инструкциях всего не учесть, так что будем определяться, говоря военным языком, по обстановке.