Человек воды - Джон Ирвинг

Богус нервно огляделся по сторонам — так мог бы оглядеться потенциальный контрабандист, решил он. К тому времени таможенник вывалил все содержимое его чемодана на стойку и теперь укладывал обратно, явно недоумевая. Обеспокоенно глянув на Богуса, он прошептал ему:

— Где это?

Тогда Богус принялся рыться в своих вещах вместе с ним — они перерыли все дважды; а между тем очередь позади Богуса росла и недовольно гудела, но гашиш никак не находился.

— Ну ладно, — сказал таможенник, — что ты с ним сделал?

— Ничего. — ответил Богус. — Я его упаковал.

Честное слово.

— Не дайте ему уйти! — неожиданно громко заорал таможенник, видимо решивший, что лучше ему немного опередить события. Богус сделал то, что ему было велено Малкаем: бросился бежать. Он пробежал через служебный выход, в то время как таможенник кричал ему вслед, показывая на него рукой и нажимая на сигнал тревоги, издающий резкий, пронзительный звук.

Трампер преодолел весь путь до выхода из аэровокзала к стоянке такси, и тут до него дошло, что он, по всей видимости, оторвался от них, поэтому он повернул назад. Когда он уже приблизился к таможенному выходу, на него налетел полицейский.

— Господи, наконец! — сказал Трампер копу, который выглядел озадаченным и протягивал Богусу конверт с несколькими тысячами долларов. Трампер не стал возвращать его обратно Малкаю, а тот о нем и не спрашивал; должно быть, он выпал у Богуса из кармана, когда он пробегал через терминал. — Спасибо, — поблагодарил Богус. — Затем он побежал обратно к выходу, где и был в конце концов пойман темнокожим таможенником, который не обнаружил у него гашиш.

— Ну вот, я тебя поймал! — закричал он, ласково придерживая Богуса за талию.

В необычного цвета комнате, покрытой огнеупорным пластиком, Арнольд Малкай и пятеро его помощников едва не рвали на себе волосы.

— Мать твою так! — заорал Малкай. — Должно быть, кто-то стянул гашиш во Франкфурте.

— Чемодан пробыл в Нью-Йорке целых шесть часов, пока вы прибыли, — заметил один из таможенников. — Кто-то мог стянуть его уже здесь.

— Трампер? — прищурился Малкай. — Ты и в самом деле упаковал его, мой мальчик?

— Да, сэр.

Они потащили его в другую комнату, где мужчина, похожий на медсестру мужского пола, обыскал его с ног до головы, после чего его отпустили. Довольно нескоро ему принесли яичницу, тост и кофе, а после еще более длительного ожидания снова появился Малкай.

— Там тебя ждет лимузин, — сказал он Богусу. — Тебя отвезут в любое место, которое ты укажешь.

— Простите, сэр, — произнес Трампер. — Мне неприятно задавать вам этот вопрос, но как насчет Меррилла Овертарфа?

Малкай сделал вид, будто не слышал вопроса. Распахнув перед Трампером дверцу лимузина, он поспешно подтолкнул его внутрь.

— Отвезите его куда он захочет, — велел он водителю.

Богус быстро приспустил стекло и схватил Малкая за рукав, когда тот уже повернулся, чтобы уйти.

— Эй, так как насчет Меррилла Овертарфа? — спросил он.

Малкай вздохнул. Он раскрыл свой кейс и вытащил из него фотокопию официального документа, заверенного печатью американского консульства.

— Я очень сожалею, — произнес Малкай, протягивая фотокопию Трамперу. — Меррилл Овертарф мертв. — Затем он хлопнул ладонью по крыше машины и крикнул шоферу: — Отвезите его туда, куда он захочет.

— Куда? — спросил водитель у Трампера, который сидел на заднем сиденье, как если бы он был арестованным или некой неподвижной частью самой машины. Он пытался прочесть документ, который на официальном языке назывался некрологом и содержал сведения о некоем Овертарфе, Меррилле, родившемся в Бостоне, Массачусетс, 8 сентября 1941 года. Отец — Рандольф В.; мать — Эллен Кифи.

Меррилл умер почти за два года до того, как Богус приехал в Вену на его поиски. Если верить документу, то Меррилл поспорил с девушкой по имени Полли Греннер, которую он подцепил в «Америкэн экспресс», что отыщет танк на дне Дуная. Он привез ее в Гелхафтс-Келлер на Дунае; Полли стояла на пристани и смотрела, как Меррилл плыл по реке, держа над головой фонарь. Он должен был дать ей знак после того, как обнаружит танк; она заявила, что не полезет в воду, пока он не найдет его.

Мисс Греннер прождала на пристани минут пять, после чего ей уже не было видно мерцающего света фонаря; она решила, что Меррилл дурачится. Потом она побежала в Гелхафтс-Келлер за помощью, но, так как она не знала по-немецки ни слова, понадобилось некоторое время, прежде чем девушка смогла объяснить, в чем дело.

Должно быть, Овертарф был пьян, заявила она позже. Вероятно, она не знала, что он был диабетиком, не знали этого и в консульстве, поскольку об этом факте в документе ни разу не упоминалось. Как бы там ни было, причиной смерти было названо утопление.

Тело Меррилла не было официально опознано. Причина заключалась в том, что его извлекли только на третий день, так как труп зацепился за направляющуюся в Будапешт баржу с нефтью, а поскольку он несколько раз прошел через лопасти винта, то никто не мог бы с уверенностью опознать утопленника.

История с танком так и осталась неподтвержденной. Полли Греннер сказала, что где-то за минуту до того, как она потеряла из виду свет фонаря, Меррилл закричал ей, что он обнаружил танк, но она ему не поверила.

— Я бы тебе поверил, Меррилл, — произнес вслух Богус Трампер.

— Сэр? — напомнил о себе водитель.

— Что?

— Так куда?

Они проезжали мимо стадиона «Ши». Был теплый, благоухающий вечер, и движение было сумасшедшим.

— Это медленный участок, — зачем-то проинформировал его водитель. — Играют «Мэты» и «Пираты».

Трампер долго сидел неподвижно, сбитый с толку. Уехал он в декабре и не мог отсутствовать больше чем неделю или около того. Уже начали играть в бейсбол? Он наклонился вперед и глянул на себя в маленькое зеркальце лимузина. У него были замечательные, пышные усы и густая борода. Окошко у заднего сиденья так и осталось приоткрытым, и душный воздух нью-йоркского лета накатывал на него волной.

— Боже мой! — прошептал он. Он почувствовал страх.

— Так куда ехать, сэр? — повторил водитель. Он явно начинал нервничать из-за этого странного пассажира.

Но Трампер размышлял, по-прежнему ли Бигги в Айове? Господи! Уже лето. Он не мог поверить, что прошло столько времени. Он стал искать газету или что-нибудь в этом роде, чтобы посмотреть дату.

То, что он нашел, оказалось конвертом с несколькими тысячами долларов. Арнольд Малкай был куда более щедрым, чем это могло показаться на первый взгляд.

— Куда ехать? — в очередной раз спросил водитель.

— В Мэн, — отозвался Трампер. Он должен увидеться с Коутом; он должен прочистить свои мозги.

— В Мэн? — удивился водитель. Затем он сделался несговорчивым. — Послушайте, приятель, — заворчал он. — Я не повезу вас в Мэн. Эта машина не поедет дальше Манхэттена.

Трампер открыл конверт и протянул водителю стодолларовую купюру.

— В Мэн, — повторил Трампер.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался тот. Трампер откинулся на заднее сиденье, вдыхая спертый воздух и ощущая тепло. Он еще не был уверен — или просто не мог заставить себя поверить, — что пробыл за границей почти шесть месяцев.

Глава 31

КИНОФИЛЬМ С ПЕНТОТАЛОМ

(159: Средний план Трампера, опускающего на пол маленький чемоданчик перед приемной стойкой в больнице. Он встревоженно оглядывается по сторонам; Тюльпен улыбается рядом с ним, берет его за руку. Трампер о чем-то спрашивает медсестру за стойкой, и та протягивает ему несколько бланков, чтобы он заполнил. Тюльпен очень ласкова и предупредительна с ним, пока он сражается с бумагами.)

Доктор Виньерон (голос за кадром). Это действительно очень простая операция, хотя она, кажется, здорово пугает пациентов. Это минимум хирургического вмешательства: пять стежков, самое большее.

(160: Крупным планом — медицинское изображение пениса. Чья-то рука — предположительно Виньерона — рисует черным карандашом на пенисе.)

Виньерон (голос за кадром). Надрез производится на отверстии, вот здесь, всего лишь затем, чтобы расширить канал. Затем накладываются швы, чтобы сохранять канал открытым и не дать ему стать прежним. В любом случае, такой риск есть…

(161: Дальний план с сестрой, ведущей Трампера и Тюльпен по больничному коридору. Трампер нервно заглядывает во все комнаты, едва ли не на каждом шагу ударяя себя по коленям чемоданом.)

Виньерон (голос за кадром). В больнице вы проведете только одну ночь, чтобы вас подготовили к утренней операции. Затем вы отдохнете здесь следующий день и, возможно, останетесь на ночь, если вы еще… будете ощущать дискомфорт.

(162: Средний план с Трампером, неуверенно облачающимся в больничное одеяние; Тюльпен помогает ему справиться с завязками на спине. Трампер пристально смотрит на пациента, с которым он делит палату, пожилого человека с множеством входящих и исходящих трубок, неподвижно лежащего на кровати. Входит медсестра и проворно задергивает шторки вокруг кровати, закрывая обзор.)