Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика

Жена Сона –можно сказать, прямая противоположность невесты. Живая, яркая, остроумная и язвительная. Говорит  смело, в глаза смотрит открыто, интересуется законами и историей и совершенно его не ревнует. Последнее оказалось неприятным сюрпризом.  Положим, во многих поместьях и замках в одном доме живут и жена, и любовница, а то и не одна, как, к примеру, у его величества.  И за общим столом сидят, ведут беседы, улыбаются друг другу.  Потому что так решил муж и глава семьи, долг женщин повиноваться. Но они терпят соперницу вынужденно,  а его невозможная жёнушка вслух радуется, что у супруга есть другая! И просится уехать, чтобы им не мешать.

Абсурд!

Куда, спрашивается, подевались чувства Сонии? Да, они ему не были нужны, но, рист подери,  теперь, когда в её взгляде не осталось ни искры того обожания, которое плескалось раньше, он почему-то чувствует себя обделённым. Словно у него отняли что-то важное, личное, на что он имел неоспоримое право!

Похоже, герцогиня излечилась от влюблённости. А он, наоборот, заболевает. И если это так, то теперь  ему впору самому из окна прыгать, чтобы избавиться от наваждения.  Потому что, в отличие от себя прежней, новая Сона его притягивала, как притягивает мотылька свет костра летней ночью.  Все знают, что происходит с глупым мотыльком, когда он добирается до огня!

Влюбиться в собственную жену – что может быть глупее? Особенно если она не в его вкусе и даже невинность для мужа не сохранила.

Арману всю жизнь нравились блондинки с формами, но не конструкции из локтей и коленок! А теперь  эта «конструкция» вторую неделю не выходит из головы.

Поэтому он и мчится к дяде жены, чтобы получить подтверждение её коварства и излечиться от зарождающегося чувства. Или, наоборот, узнать, что музыкант всё придумал, и тогда... тогда...

Так далеко загадывать герцог не решался.

Едва конь его светлости пересёк границу поместья, как опустил голову и зашатался. Пришлось спешиться. Лошадь помощника выглядела немногим лучше, поэтому  мужчины  бросили  загнанных животных, лишь ослабив им подпруги,  и дальше отправились на своих двоих.

К счастью, идти было недалеко, всего метров четыреста. И от дома им навстречу уже бежали слуги.

– Милорд! – барон вышел на крыльцо как раз когда нежданный гость приблизился к парадному входу в дом. – Что-то случилось?

– Нет. Да. Вернее, случилось, но не сейчас, – отрывисто бросил герцог. – Я коня загнал, отправьте кого-нибудь посмотреть. Хорошо заплачу, если получится выходить. Но в любом случае, чтобы вернуться в замок, мне понадобятся свежие лошади. И помощника моего пристройте куда-нибудь, я хочу переговорить с глазу на глаз.

– Идемте в дом, – пригласил де Соло. – За коней не переживайте. У меня хорошие конюхи. Помощника проводят.  Может быть, ванну?

Арман потянул носом и сморщился – искупаться не помешает, он весь пропитался запахом конского пота. Но у него нет сменной одежды!

– Будет достаточно очищающего заклинания. Пусть мне принесут горячий и сладкий отвар, пришлось поддерживать силы лошади, я несколько поиздержался.

Через полчаса, поддержав силы обжигающим напитком, Арман магией почистил костюм и слегка освежил тело. Запах лошадиного пота  исчез, словно его не было.

Барон и герцог прошли в  кабинет хозяина и расположились в креслах. Слуги проворно расставили бутылки и закуски на столе и замерли, ожидая дальнейших указаний.

– Может быть, приказать подать что-нибудь посущественнее? – поинтересовался у гостя хозяин.

– Благодарю, закусок вполне достаточно, – вежливо отказался герцог.

– Тогда слушаю вас, – барон взмахом руки отпустил слуг. – Что-то случилось, ведь иначе вы не примчались бы без предупреждения. Моя племянница...

– С ней всё в порядке. Но речь, вы угадали,  пойдёт о ней.  Вернее, о её учителе. Он...

– Он? – удивился дядя Сонии. – Но у девочки не было учителей– мужчин!

Герцог  от облегчения даже глаза прикрыл на секунду – проклятый музыкантишка всё-таки соврал!

– Да? Тогда меня ввели в заблуждение. Мне сказали, что она обучалась музыке у...

Барон побледнел и отвёл  взгляд.

Сердце Армана замерло, а потом подскочило к горлу и заколотилось с такой скоростью, будто его хозяин бегал наперегонки с лошадью.

– Барон? Что вы пытались от меня скрыть?

– Я не хотел, чтобы об этом кто-то узнал, – пробормотал дядюшка. – Сразу выгнал паршивца. А Сона была так увлечена и наивна... Клянусь, она даже  не поняла, что  её чуть было не скомпрометировали!

– Подробнее, пожалуйста! – сдавленным голосом попросил герцог.

– Был у нас музыкант, из своих, из деревенских.  Сония скучала, и я подумал, что музыка её развлечёт. Она давно заговаривала, что ей нравится виола, что она хотела бы научиться на ней играть. И тут у прислуги случился праздник – кто-то там замуж вышел или женился, уже не помню. Главное – они нанимали музыканта, и Сония услышала звуки виолы. И пристала – разреши, да разреши! Я и размяк.  На следующий день пригласил мерзавца в поместье, дал ему жильё, одежду,  посулил денег. С условием, что он учит леди игре на виоле.  Он и учил...

Герцог скрипнул зубами и так стиснул подлокотник кресла, что тот жалобно хрустнул. Барон звук услышал и ещё больше спал с лица.

– Ваша светлость, ничего не было, Всевидящим клянусь! Девочка никогда не оставалась с ним наедине, всегда рядом была или баронесса, или моя дочь. Или служанка. Только однажды... Уроки проходили в саду, и служанка за чем-то вернулась в дом. Я увидел её, спросил, где племянница, и с кем она. Услышав, что с музыкантом, поспешил туда. И увидел, – барон сглотнул, герцог усилил нажим на подлокотник, – что этот проходимец...

Хрясть! – подлокотник треснул, не выдержав давления.

– Сония держала виолу, а этот паршивец стоял сзади неё и, почти обнимая, водил её рукой со смычком по струнам, – дядюшка опасливо покосился на герцога. – И взгляд у него при этом был такой... Ну, вы мужчина, вы понимаете.  Он вылетел из поместья в ту же минуту.

– И всё?

– Да, клянусь!