Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика

– Да, миледи, она самая.

– Разве она не дорога? Деньги делать и вообще? Почему тогда деревня в таком виде? Исчерпались запасы?

– Ой, ну вы скажете тоже! Да этой руды  тут полно, только добывать невыгодно – кому её продавать-то? Потратишься на добычу, потом на перевозку, а покупатели в очередь не стоят.

– Стоп, а как же деньги? Монеты? Они ведь медные, так и называются – медяшки. Уверена, их постоянно производят, чтобы не было дефицита наличности.

– Дефи... Простите, миледи, я не поняла...

– Нехватки. Деньги имеют свойство растворяться – что-то теряется, что-то в кубышку, что-то выходит из строя. Ломается там или портится. Поэтому монеты чеканят постоянно. А на это нужен металл!

– У его величества свои рудники, и на монеты идёт только там добытая медь, – пожала плечами девушка. –А никому другому изготавливать деньги  магия не позволит. Были рисковые, так их косточки давно истлели, больше дураков нет. Раньше-то тут добывали помаленьку, да возили в Гладов. Там медь на дешёвые украшения ювелиры брали, а как пошлину за провоз герцог поднял, так  тут всё и захирело.

– Тогда зачем рудник был нужен старому герцогу?

– Я не знаю, – пожала плечами Рива. – Может быть, ваш супруг знает ответ? Спросите его.

– Спрошу, – Соня мысленно усмехнулась: если через три года это будет ещё актуально. И сделала в уме зарубку – присмотреться к деревне, прикинуть, какую пользу можно извлечь из, как выяснилось, никому не нужного рудника.

Как жалко, что от школьных уроков по химии и физике у неё в голове почти ничего не осталось!

Эх, интернет бы сюда!

Тем временем повозка миновала  болото – наезженная колея  целую версту шла по его краю.  Софья обратила внимание на высокие стволы непонятного растения, заполонившие весь западный берег.

– А это что растёт? Нет,  эти я знаю – камыш и рогоз. А  вон те длинные голые стебли? Здоровые такие.

– Это болотный хвощ, – пояснила Рива. – Этого добра тут прорва. Только толку от него почти нет. Пока стебель молодой  и мягкий, его можно в корм скотине добавлять, да добывать сложно. На ногах не доберёшься, в руках не унесешь. Надо плоты делать. Потом,  травы кругом много, так что не имеет смысла лезть за хвощом  в болото.  Да и деревенеет он быстро, две-три недели – и  не то что корова не разжуёт, его и топор не разрубит!

В голове мелькнула было какая-то мысль, да Соня не успела её поймать – Римус решил устроить лошади передышку.

Воспользовались ею и служанка с герцогиней. А пока они бегали в дальние кустики,  нить разговора ускользнула.

Дальше ехали молча. Дорога пошла ровнее,  пассажирки прилегли на разложенные по дну повозки тюфяки и незаметно для себя задремали.

Когда Софья проснулась, день уже перевалил на вторую половину. И пейзаж сменился – вместо безлюдных просторов появились ухоженные поля, а на лугах под присмотром мальчишек паслись многочисленные коровы и овцы.

Дорога тоже претерпела изменения и стала весьма оживлённой. Если сначала это было просто  вытоптанное   среди  моря травы «направление», в низинах превращавшееся в колею, то теперь под копытами лошадки звонко отзывалась вымощенная камнем поверхность. Нельзя сказать, чтобы очень ровная, повозку и всех, кто в ней сидел, ощутимо отряхивало, но, тем не менее, это был настоящий тракт.

Теперь их телегу то и дело обгоняли более скоростные экипажи,  но большинство, кто-то  явно тяжело гружённый, кто-то налегке, ехали  неспеша. Соня с интересом рассматривала попутчиков.  И радовалась про себя, что догадалась одеться как простолюдинка.  Меньше внимания, меньше заботы. Да и безопаснее.

– И к чему спешить? – задумчиво произнёс Римус, повернувшись к пассажиркам. – Город – вон он, три версты всего осталось, а базар откроется завтра. Только скотине ноги бить.

– Может быть, чтобы успеть занять лучшие места на постоялых дворах? Или лучшее место на базаре, – предположила Софья.

Мужчина не ответил, только прищёлкнул вожжами, на что лошадь и ухом не повела, словно знала, что дальше этого хозяин не пойдёт. Нет, кнут у него был, но за всю дорогу он его ни разу в руку не взял.

При въезде в город они остановились на  первом же постоялом дворе.

Рива, вполголоса извиняясь перед герцогиней, объяснила, что взять три комнаты не получилось – всё занято. Им придётся ночевать вместе, а отец прекрасно устроится рядом с лошадью в конюшне.

Долгая дорога  каждой кочкой отзывалась на боках, и Софье было всё равно – вдвоём в комнате или в одиночку. Лишь бы скорее искупаться, поесть и спать!

Но с водными процедурами вышел облом – купальни в этой гостинице просто не было.

– После ужина в комнату служанка принесёт ведро воды, таз и чистых тряпок, – пояснила Рива. – За отдельную плату, разумеется.

– Купаться в тазу?!

– Нет, мил... гм... кузина, – едва не оговорилась девушка, но вовремя поправилась. – Сполоснуть лицо, руки и обтереть тело.  Купальни есть только в дорогих постоялых дворах, но если вы хотите не привлекать внимание, то мы не можем там останавливаться.

Пришлось довольствоваться тем, что есть.

Кровать в номере  оказалось одна, правда, довольно широкая.

– Я на полу лягу, – отреагировала служанка, но Софья только рукой махнула.

– Тут вполне хватит места для нас обеих. Ложись, завтра трудный день!

Римус разбудил их на рассвете. Гостиница гудела, как пчелиный улей – постояльцы спешили на базар. Кто-то покупать, кто-то продавать, но все одинаково хотели урвать самые первые, самые «наваристые» часы.

Она раньше и представить не могла, какое это чудо – средневековый базар! Человеческое море, крики зазывал, грохот, лай, звон – и над всем этим сложная смесь ароматов от конского пота до тонких благовоний.

Боясь отстать и потеряться, Соня вцепилась в руку Ривы и шла за ней, как на буксире, только поспевая крутить головой.

Чего тут только