Антология современной французской драматургии - Жак Одиберти

МИССИС БЭБКОК. Все изменится.

ЭМИЛИЯ. Уже изменилось. Каждый день меняется. Началось с того дня, когда месье Орест продал отель. Но, пока сам он оставался здесь, что-то сохранялось. Потом он заболел. Это был могучий человек. Выносливый, как оливковое дерево. Нелегко было его убить, миссис Бэбкок. Но им удалось.

Входит Патрокл. Садится на пол в углу меж двух стен, упершись в угол головой.

Вот только он еще и остался. Но ненадолго.

Мадам Лоспиталье подходит к Месье Сорбе.

МЕСЬЕ СОРБЕ. Видно, не дождаться нам сегодня новостей.

МИССИС БЭБКОК. Но и вы. Вы тоже остаетесь.

ЭМИЛИЯ. Я… Да.

МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Мне снилось нынче ночью, что информация появилась. Что Сустель взял власть. И предложил моему мужу пост в министерстве. Ну не абсурд ли? Моему мужу, который всегда старался держаться подальше от политики. Несмотря на постоянные уговоры своих друзей.

МЕСЬЕ СОРБЕ(раздраженно). Вам что-то снилось нынче ночью. Вам повезло, раз вы смогли заснуть.

МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Клянусь, что во Франции я никогда не вижу снов. Никогда. А здесь, уж и не знаю, что случилось, но вижу… Несколько разных снов одновременно. Просыпаюсь совершенно сбитая с толку.

МИССИС БЭБКОК(Эмилии). И вы с тех пор никогда, никогда больше не копали?

Пауза.

Я помню, у вас были трудности… Но… Вы ведь поступили в отель гидом? Отлично помню, как вы брали группы, уводили, а потом приводили на обед в полном изнеможении. После обеда вы снова хотели их вести, но они просили пощады! И помню, как Орест говорил: «Оставьте их в покое, Эмилия!»

ЭМИЛИЯ(сияя). Иногда он мне говорил еще: «Уж слишком вы активны, Эмилия, здесь же гостиница, а не университет». А однажды сказал: «Эмилия, беда в том, что вы слишком уж много знаете».

Открывается входная дверь, и входят Кристоф, Джуди, Иветта и Лилиана. Не обращая никакого внимания на присутствующих, все четверо останавливаются посредине комнаты. У Кристофа на шее два фотоаппарата — «Роллейфлекс» и «Лейка». Джуди и Иветта в городских костюмах. На Лилиане широкая красно-белая драповая юбка и белая блузка.

КРИСТОФ. Ну вот.

ИВЕТТА. Миленько.

КРИСТОФ. Надеюсь, вам здесь понравится.

ДЖУДИ. Хорошего не жди.

КРИСТОФ. Нравится или не нравится, значения не имеет, выбора у нас нет, стало быть…

ЛИЛИАНА. Мне кажется, тут есть некое своеобразие.

Эмилия встает и направляется к вновь прибывшим. Чета Бэбкок тоже встает.

МИССИС БЭБКОК. Эдди, у тебя есть все, что нужно? Кепка, трость, ничего не забыл?

Бэбкоки уходят. Мадам Лоспиталье достает из сумки квадратную вышивку, разноцветные шерстяные нитки и иглу и принимается за работу. Месье Сорбе, из приемника которого доносятся трудно различимые звуки, листает еженедельники, в данный момент — номер «Пари-Матч».

ЭМИЛИЯ. У вас забронировано? Подождите, я кого-нибудь позову. (Уходит.)

ДЖУДИ(стоит за спиной Месье Сорбе). И куда только не долетают ваши гадкие газетные утки.

КРИСТОФ(прыгает вперед и приземляется на корточки у ног Месье Сорбе). Ого, они залепили мою китаяночку на обложку!

ДЖУДИ(на корточках рядом с ним). Недурно.

КРИСТОФ. Да, неплохая была девушка. (Встает, заглядывает через плечо Месье Сорбе). Вы позволите? (Листает журналы.)

ЛИЛИАНА. А ты что, не знал?

КРИСТОФ. Нет. Где-то был, не помню где, когда верстался номер. В Иоаннесбурге, кажется.

МЕСЬЕ СОРБЕ(встает). Позвольте представиться. Луи Сорбе.

КРИСТОФ. Тут какое-то потрясающее захолустье. Что вы здесь делаете? Турист?

МЕСЬЕ СОРБЕ. Да.

КРИСТОФ. Есть что посмотреть?

МЕСЬЕ СОРБЕ. По сравнению с Дельфами не так много.

Входит Ален.

АЛЕН. У вас есть багаж?

Входит Пьеретта.

Пьеретта, позови Жака!

Пьеретта исчезает.

Пожалуйста, заполните карточки.

МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ(подходит к стойке, за которой сидит Ален). Извините, вы приехали прямо из Парижа?

КРИСТОФ. Нет.

ДЖУДИ. Да.

КРИСТОФ. Мы встретились на аэродроме в Афинах. Девушки прилетели из Парижа, а я из Иерусалима.

МЕСЬЕ СОРБЕ. О! Вы делали репортаж из Иерусалима?

КРИСТОФ. Нет, из окрестностей. О буднях кибуца. Должен был провести там две недели и вернуться в Париж. А они мне прислали телеграмму, чтобы срочно ехал сюда.

МЕСЬЕ СОРБЕ. Интересно в Израиле?

КРИСТОФ. Очень интересно.

Входит Жак.

АЛЕН. Возьми багаж в машине этих господ.

Жак начинает носить чемоданы. Их окажется двенадцать, совершенно одинаковых, новых, больших и роскошных. Тринадцатый, напротив, потрепанный, весь в наклейках.

МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Извините, но я хотела спросить: как там в Париже?

ИВЕТТА. В каком смысле?

МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. На улицах все спокойно?

ИВЕТТА. Да, как обычно.

МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Да что вы! И ваш самолет смог вылететь?

ДЖУДИ. Был туман. Но самолеты летали.

Пьеретта одна, сидит на кровати и подшивает юбку прямо на себе, отвернув подол на колени. В дверь стучат.

ПЬЕРЕТТА. Кто там?

Дверь открывается, входит Эрик.

Вы! Здесь!

ЭРИК. Я…

ПЬЕРЕТТА. А у меня… Юбка вот зацепилась за гвоздь, когда я пол натирала в коридорах.

ЭРИК. Я хотел с вами повидаться.

ПЬЕРЕТТА. Чем могу быть полезной? Вы не отвернетесь на минутку? Мне надо чулок натянуть. Мамзель Эмилия ужас как строга по этой части! Вы и представить себе не можете, каково по такой жаре целый день мучиться в этих чулках: ноги совсем не дышат.

Эрик отворачивается.

Правда, вам еще хуже — в жестком воротничке. Небось, так и впивается в шею, лишний раз голову не наклонить… Да еще в визитке… Должно быть, в ней потеешь ужасно. Особенно в жару, в этой столовой. Но вы, наверное, привыкли! Сколько лет вы в метрдотелях, месье Эрик?

ЭРИК(спиной к ней). Здесь я шесть лет. Но до этого два года работал в «Сплендиде», в Ливерпуле.

ПЬЕРЕТТА. Да, но по сравнению с Ливерпулем разница в климате уж очень заметная.

Без стука входит Ален. В удивлении останавливается. Пьеретта опускает подол. Пауза.

Мсье Эрик, по крайней мере, постучал, прежде чем войти.

Пауза.

Стало быть, вы были в Ливерпуле? Месье Ален как будто бы тоже работал в Англии. Где это было? Тоже в Ливерпуле?

АЛЕН. В Брайтоне.

ПЬЕРЕТТА. Свою карьеру он начинал в Брайтоне. В качестве грума, так ведь? Мне бы тоже хотелось побывать в Англии. Может, и поеду в будущем. Но не работать. А как клиент. Целый день буду трезвонить. Принесите мне то, унесите это, сделайте то, уберите это. Должно быть, в Англии потрясающие отели. (Уставившись на Эрика.) Целые анфилады залов, и толпы официантов так и следят, как вы едите, и стоит вам положить вилку или опустошить масленку, как тут же незаметно все со стола исчезает, и всякий раз они вам повторяют: thank you, madam, thank you, sir. А я-то, месье Эрик, думала, что вы приехали из Берна.

ЭРИК. Я родом из Берна, мадемуазель Пьеретта, но работал всегда за границей.

АЛЕВ. Могу я узнать, что здесь происходит?

ПЬЕРЕТТА. Месье Эрик зашел меня навестить.