Рожденные ползать - Александр Анянов

В этот день, он, первый раз в жизни опоздал на утреннее построение.

Глава 4

ДМБ

Смелого пуля боится…

А хитрого штык не найдет…

Адам вышел из столовой. Настроение после еды у него было превосходным, даже, несмотря на то, что сегодня он заступил в наряд. Гулянюк щелчком сбил чересчур наглого жука с красной нарукавной повязки с надписью «Дежурный по части». Потом широко зевнул, расправил портупею и по-ковбойски передвинул кобуру с пистолетом на живот.

Он уже собирался возвращаться назад в дежурку, но тут услышал позади себя женский голос:

— Адам, постой!

Офицер обернулся. В дверях столовой стояла Вика. Гулянюк остановился и стал ждать, когда девушка приблизится. Официантка подошла к нему вплотную. Глаза ее были опущены к земле, руки нервно теребили белый фартук.

— Здравствуй, — негромко поздоровалась она.

— Привет, — процедил сквозь зубы офицер.

— Что ж так неприветливо?

— Как умею. Что надо-то?

— Поговорить. У тебя есть секундочка?

— Так ведь уже дольше разговариваем…

Вика бросила быстрый злой взгляд на Адама, но тут же снова опустила глаза:

— Я хочу извиниться, что тогда… Помнишь, в больнице? Когда ты приходил…

Гулянюк возмущенно фыркнул — еще бы он не помнил!

— Прости меня, пожалуйста, — продолжала официантка. — Я была не права.

— Ну, хорошо. Это все? — Адам развернулся вполоборота, готовясь уходить.

— Ты не ответил. Ты простил меня?

— Ну, простил, простил…, — отмахиваясь, как от надоедливой мухи ответил офицер.

— Если ты простил, то тогда я согласна, — словно бы не замечая отчужденного тона, выпалила девушка.

— На что согласна?

— Как на что? Замуж за тебя. Ты ведь предлагал.

Гулянюк открыл рот от изумления:

— Ты что спятила совсем? Я тебя возьму замуж после того, что ты мне наговорила? Да я тебе «кобеля вонючего» до конца твоих дней не забуду!

Вика подошла к офицеру вплотную и положила ему руку на плечо, как будто успокаивая:

— Адам, ты же сказал, что забыл про все. Ну, прости меня!

Тот осторожно убрал ее руку со своего погона и, поправил девушку:

— Я сказал, что простил, но я не говорил, что забыл.

— Ну, пожалуйста! Я долго думала…. Понимаешь, я все еще люблю тебя. Мы должны быть вместе! — не отступалась официантка.

— Солнце мое, все! Ушла любовь — завяли помидоры. И вообще…, — Гулянюк сделал паузу, чтобы придать своим словам больший вес. — Я уже давно хожу с другой.

Вика вспыхнула, как порох:

— Это с Катькой то? Видели, видели вас. Идут по дороге и лижутся прямо на людях! Может быть, ты ей и предложение уже сделал?

Увидев, что девушка начала распаляться, Адам почувствовал мстительное удовлетворение. Стараясь еще сильнее задеть свою бывшую подругу, он, глядя ей прямо в глаза, заявил:

— Да, сделал. Скоро свадьба.

— Кому? Этой кошке драной?! Ну, правильно, кто еще за тебя пойдет!

— Сама ты — кошка драная! Катька — красавица. А в койке, какая… Да ты просто бревно по сравнению с ней. Знаешь…

Адам не успел договорить, официантка бросилась на него с кулаками:

— Сволочь! Убью тебя!

Гулянюк с ухмылкой наблюдал, как Вика изо всех сил лупит в его железобетонную грудь, не позволяя ей впрочем, поцарапать себе лицо. Внезапно офицер почувствовал, что девушка пытается расстегнуть кобуру, висящую у него на ремне. Адам инстинктивно перехватил ее руку, но тут же отпустил — ему стало смешно.

— Застрелить меня хочешь?

— Дай пистолет! — Вика была вне себя от ярости. Ее рыжие волосы растрепались, фартук сбился на бок.

Гулянюк неторопливо достал оружие, и мимоходом убедившись, что оно стоит на предохранителе, протянул девушке со словами:

— Давай, дави вон на тот крючочек, чтоб стрельнуло.

Официантка взяла пистолет и навела на Адама. Заметно было, что она уже немного остыла и теперь не знает, что делать. Гулянюк посмотрел на черный зрачок дула, находящегося всего в полуметре от его груди и спокойно продолжил:

— Знаешь, какая Катька искусница? Ух! Я просто каждый раз в космос улетаю! Я ей не только замуж, я ей… А от тебя, когда ты любовью занимаешься, лесом пахнет. Как есть бревно!

Погасшие глаза девушки, вновь вспыхнули бешенством. Адам увидел, как ее палец, лежащий на курке побелел от усилия. Естественно, курок не сдвинулся с места. Официантка несколько раз отпустила его и снова нажала. Все было тщетно. Пистолет, стоящий на предохранителе, не выстрелил. Вика бросила оружие на землю и, разрыдавшись, кинулась прочь.

«Ну, хороша! Ведь выстрелила бы, не побоялась», — думал Адам, поднимая пистолет с земли и вытирая с него пыль. — «Огонь — баба! Почти, как Нинка».

Офицер углубился в воспоминания. В 8-м классе он первый раз влюбился. Познакомились они с Ниной на танцплощадке в районном доме культуры. Естественно Адам вызвался проводить ее после окончания танцев до дома, хотя жила девушка почти на другом конце города.

Появиться в чужом районе после наступления темноты было равносильно самоубийству, однако Гулянюк никого и ничего не боялся. Несмотря на свои 14 лет, он был рослым и необычайно сильным, и даже многие взрослые мужики не рисковали с ним связываться.

Итак, в тот вечер парень пошел провожать свою новую знакомую. Дальше все случилось, как в плохом кинофильме. В темной аллее им преградили дорогу пятеро.

— Смотри-ка, Брага, пацаненок оборзел совсем! Гуляет здесь, как у себя дома, сказал один из них.

— Точно, — подтвердил тот, кого назвали Брагой. Он явно был главным в этой компании. — А девочка то кажись наша. Это уже совсем, ни в какие ворота не лезет.

Местные медленно окружали парочку. Адам смерил их взглядом: «Только пятеро — это ерунда. Сейчас Нинка увидит, на что он способен». Адреналин мощной струей пошел в кровь, руки сжались в кулаки. Подросток набычился и стал ждать приближение противников.

Кольцо вокруг них окончательно сомкнулось. «Сперва со всей силы с правой руки — главного, так чтобы нейтрализовать его с первого же удара. Потом ногой в пах того длинного», — мозг Адама, как обычно в критических ситуациях работал четко и быстро. — «Все остальные уже не в счет — дохляки. Сразу разбегутся в разные стороны. А не разбегутся, так им же хуже».

Когда между противниками оставались не более четырех-пяти шагов, нападающие неожиданно полезли в карманы. Гулянюк сразу почувствовал что-то недоброе и оказался прав. У троих из них в руках появились кастеты, один держал в руках шило. Брага небрежно поигрывал финкой с наборной рукояткой.

«Так, показуха отменяется», — также спокойно, без малейшего волнения, словно обдумывая поход в кино, Адам стал вносить коррективы в свой план. —

«Первое, надо, чтобы Нинка ушла. Как только она скрывается за углом — у меня развязаны руки. Тогда резко с разворота того самого хилого, который с шилом за спиной. Он вряд ли ожидает удар. Потом в образовавшуюся дыру в кольце напролом через кусты, в самую темноту. За счет неожиданности секунд пять у меня есть, а потом пусть попробуют догнать».

— Хлопцы, ну ни при девочке же, — Гулянюк развел руками, как будто бы ему приходилось объяснять прописные истины. — Пусть она уйдет, а мы с вами потолкуем. Если вы конечно не боитесь.

Главарь пожал плечами и согласился:

— Да кто ее держит. Пусть уходит. Зачем она нам здесь? — потом обратился к девушке: — Давай, вали отсюда детка. Не мешай серьезному мужскому разговору.

Все взгляды устремились на девушку, теперь только она задерживала начало спектакля. Однако произошло нечто неожиданное. Нина быстро нагнулась и сорвала с ног туфли. Они были с длинными тонкими шпильками, подбитыми металлическими набойками.

— Сам ты детка! Тебе надо, ты и уходи.

Девушка, как кошка прыгнула к Адаму и прижалась спиной к его спине, держа в руках туфли острыми шпильками вперед. Конечно, не ахти какое оружие против ножей и кастетов, но примененное умело, если ударить в висок или набойками наотмашь по лицу — мало не покажется!

Хулиганы в изумлении остановились. Гулянюк тоже застыл с открытым ртом.

Первым пришел в себя Брага.

— Видал, пацанчик, какие у нас в районе девки? — произнес он с восхищением. — У вас таких и близко нету. Ну что, Сивый, — он повернулся к одному из друзей. — Не будем же мы своим рожи бить. Где там у тебя портюшок? Доставай бутылочку. Надо обмыть знакомство.

«Вот это девка!» — думал Адам, — «Вот это да»! Мальчишка почувствовал, как его сердце часто забилось, словно в ожидании чего-то очень хорошего и одновременно тревожного. Никогда еще прежде в своей жизни он не испытывал подобного чувства. Гулянюк уже знал, что теперь на танцах будет приглашать одну Нину и гулять только с ней. Все остальные теперь — побоку.