Рожденные ползать - Александр Анянов

Александр Анянов

«Рожденные ползать»

Глава 1

Время «Ч»!

Полюбила я пилота, думала — летает.Прихожу на аэродром, а он там подметает.

Тяжелые удары сотрясали хлипкую гостиничную дверь. Я, наконец-то, пришел в себя и посмотрел на часы. Было 5:10 утра. Маленькое окошко на циферблате моего «Салюта» показывало цифру «21». Это означало — 21-е октября. Год — 1983. Я вспомнил, сегодня был мой день рождения.

— Подъем! Всем подъем! Тревога! — орал чей-то голос за дверью.

Наша офицерская гостиница славилась большим количеством шутников. Я хотел послать стучавшего подальше, но он уже барабанил в соседнюю комнату, где жили мои друзья. Они, так же, как и я были офицерами — двухгодичниками. В коридоре раздавался топот многочисленных ног, чьи-то крики. Гостиница быстро наполнялась гомоном и становилась похожей на растревоженный муравейник. Меньше всего это походило на шутку.

Что ж, неплохое начало для дня рождения! За три месяца моей службы в армии, наш авиационный полк еще ни разу не поднимали по тревоге и, я очень слабо представлял, что должен был делать в этом случае. Однако для размышлений не оставалось времени. Вместе со всеми я выскочил на улицу, прямо в промозглое октябрьское утро.

Площадка перед гостиницей тускло освещалась единственной лампочкой, висящей над входной дверью. В полумраке виднелись очертания трех большегрузных «Уралов» (по количеству авиаэскадрилий), с крытыми брезентом кузовами. Машины предназначались для перевозки технического состава. В полку их называли просто — «тягачами». Тягач второй эскадрильи, в которой я имел счастье состоять, стоял ближе всех к входу.

Мне едва удалось перебросить свое тело через борт, как, с резким рывком, «Урал» тронулся. Кузов машины был набит битком, и я с трудом, на ощупь в темноте, нашел себе свободное место на скамейке.

— А Филон где? Филона забыли! — внезапно раздался чей-то встревоженный крик.

— Поехали, поехали! Что мы без Филона, Рейгану морду не начистим?!

Тягач взорвался дружным хохотом. Я узнал голос своего старшего техника весельчака Панина и сразу успокоился. Раз Панин здесь, то все будет в порядке.

«Урал» между тем несся по ночному гарнизону, на короткое время, притормаживая возле пятиэтажек, где проживали семейные офицеры и, снова мчался дальше.

Наконец, последняя пятиэтажка осталась позади, и машина вырывается на простор аэродрома. От казармы по направлению к зонам авиаэскадрилий, где группами, где по одиночке перемещаются солдаты. Они также подняты по тревоге. Некоторые из них делают вид, что бегут, однако большинство просто неторопливо шагает, беседуя друг с другом.

При виде этой картины, нервы техника нашего звена Жени Петрова не выдерживают. Он высовывается из кузова:

— Эй, бойцы, кончай сачковать! Бегом, давай!

— Тебе надо, ты и беги, — раздается в ответ. Слишком темно, чтобы понять, кто кричал.

Женька чуть не задохнулся от такой наглости:

— Ну, погоди, погоди! Я голос-то запомнил. Еще свидимся!

Минут через двадцать, машина тормозит на въезде в зону второй эскадрильи.

— Первое звено — на выход! — орет из кабины инженер эскадрильи капитан Тихонов. — Не посрами 15-ю Воздушную Армию!

Темные фигуры, сходу перелетая через задний борт «Урала», горохом посыпались на землю. Через полкилометра новая остановка и офицеры второго звена начинают покидать машину.

Внезапно раздается дикий вопль.

— Фонарик, фонарик сюда! — кричит кто-то.

Тотчас же вспыхивают несколько узких белых лучей. При их неровном свете мы видим извивающегося от боли человека, висящего на одной руке на заднем борту машины. Становится ясно, что произошло. Прыгая, он зацепился обручальным кольцом за выступающую металлическую скобу крепления кузова. Ему помогают отцепиться и аккуратно ставят на землю. Офицер стонет, но, зажимая вывихнутый палец, вместе со своими товарищами исчезает во мраке. Тягач едет дальше.

Теперь, в кузове нас остается всего пятеро — техники третьего звена в полном составе. На скамейке по левому борту сижу я и мой коллега — двухгодичник Юра Гусько. Напротив расположились старшие лейтенанты Сашка Панин и Женька Петров, а также капитан Борзоконь. Сашка — старший техник и, соответственно, наш начальник. Панин и Петров примерно одного возраста. Им лет по 27-28. Оба невысокого роста, но крепкие, коренастые. Капитан — самый старый из нас, ему уже больше сорока, поэтому все уважительно называют его — «Дед».

— Так, «Зарница» для взрослых только началась, а уже появились первые жертвы, — мрачно отмечает Борзоконь.

— Причем здесь «Зарница»? Это все из-за того, что человек с бабами связался. Видал, как колечко это мужикам кости ломает? — как обычно категоричен во всем, что касалось женщин, убежденный холостяк Петров.

— Эх, темный ты Женька! — возражает ему капитан. — Да как же в хозяйстве без бабы? Они иногда очень полезные бывают. Опять, же родной человек под боком.

— Что ты болтаешь, Дед? Какой тебе жена родной человек? Я понимаю, там, мать, отец. Брат, в конце концов. А жена, она сегодня одна, завтра другая, — не соглашается с ветераном Панин.

— Темный? А ты, Дед, фонариком на меня посвети, — весело огрызнулся Петров. — Вон, ты лучше послушай, что бригадир тебе говорит. А пользу от женщины и помимо брака можно поиметь. Вон, я их как перчатки меняю. Завидуйте!

— Ну, я еще, возможно, и позавидую, — ухмыльнулся старший техник. — А вот Дед, наверное, уже не может ничего. Не расстраивай человека.

— Ни хрена вы оба не понимаете, — похоже, что Борзоконь и не собирался никому завидовать. — Да если хотите знать, то настоящая жизнь у мужика наступает только в том возрасте, когда бабы ему становятся по-барабану. Тогда, они свою власть над ним теряют и — все! Живи в свое удовольствие. Жена требует купить ей обновку, а ты ей — от винта! И любые угрозы, вроде: «вот, ты меня сегодня ночью чего-нибудь попроси!» уже не действуют. Эх, столько времени появляется, чтобы с друзьями в картишки перекинуться или с удочкой на бережку посидеть.

Мы с Юрой переглянулись, но не успели вступить в дискуссию по этому животрепещущему вопросу — машина остановилась.

— Все, приехали, панове, — Панин прослужил два года в Польше и теперь любил время от времени вставлять, выученные у демократов слова. — Выгружайтесь. Сейчас всем сексом придется заниматься, и тем, кто любит и тем, кто не любит, и даже тем, кто уже ничего не может.

Мы покидаем кузов. Освещенные неярким светом фонарей, расположенных вдоль рулежной дорожки, из темноты, словно огромные курганы, вырисовываются громады укрытий нашего звена.

— Командир, что с БК делать будем? — обращается к Панину Дед. — Народу не хватает. Я свой пупок рвать, не намерен! Мне скоро на пенсию, извини.

Оружие, которое полагалось подвешивать на самолеты по тревоге, называлось первым боекомплектом, или просто — «БК». Для наших самолетов это были ракеты с телевизионными головками наведения. Механических подъемников для них, в полку отродясь никто не видел, и вешали их обычно вручную. Существовал даже неофициальный норматив: восемь офицеров или десять солдат на одну ракету. Повесить же впятером 400-кг «дуру» было нереально.

— Дед, не задавай глупых вопросов! — старший техник раздраженно машет рукой в сторону укрытий. — Открывай ворота. Готовим самолеты по полной программе, а там, глядишь, и бойцы подтянутся. Тогда и вешать начнем.

Подскакиваю к своему укрытию. Всовываю короткий ломик в щель между створками, закрывающими вход. Отжимаю крючок накидного замка и, многотонные бетонные створки разъезжаются в разные стороны по направляющим рельсам. Включаю свет. В центре укрытия, под высоким арочным сводом, стоит зачехленный самолет. Это истребитель-бомбардировщик Миг-27К с бортовым номером «20». Его фюзеляж разрисован зелено-коричневыми камуфляжными разводами.

Быстро сворачиваю чехол и сбрасываю его на землю. Отсоединяю от передних колес буксировочное водило, приставляю к кабине стремянку и начинаю подготовку самолета к вылету.

Внезапно снаружи раздается шум подъезжающего автомобиля. К входу в мое укрытие подкатывает автобус. Из него выпрыгивают пять темных силуэтов и машина уезжает. Приехавшие подходят ближе к свету и, я вижу, что это летчики нашей эскадрильи. К моему удивлению, пилоты не в летной, а в повседневной офицерской форме. Самый старший из них это майор Чернов — начальник штаба. Вслед за ними, из темноты, как призраки появляются Дед, Женька и Гусько, во главе с Паниным.

— Товарищ майор, а вы чего здесь? — обращается к Чернову Панин.

— Ракеты приехали помогать вешать. Только давай бегом! Нам еще переодеваться, — отвечает тот.

Техники переглянулись. Чтобы летчики — белая кость ВВС, пачкали руки об авиационное вооружение, такое бывало только в крайних случаях. Однако удивляться было некогда. Мы сняли первую ракету с ложемента, закрепленного на стенке укрытия и, подтащили к самолету.