Рожденные ползать - Александр Анянов

По дороге, мне на встречу, идет женщина средних лет. С радостью подскакиваю к ней:

— Извините, вы не скажете, как мне добраться до Дурасовки?

— Я не понимаю по-русски, — отвечает женщина на приличном русском языке и проходит мимо.

Я ошарашенный, бреду дальше. Неплохое начало! Чуть подальше во дворе одного из домов мужик лет сорока рубит дрова. Подойдя к ограде, изображаю самую вежливую улыбку, на которую только способен:

— Добрый день, вы не скажете, как я могу добраться до аэродрома Дурасовка?

Услышав русскую речь, абориген лишь отрицательно качает головой.

— Дурасовка, Дурасовка! — решив, что он не понял дважды громко и внятно повторяю я.

В ответ эстонец нахмурился и сжал топор так, что побелели костяшки пальцев. Я понял, что это настоящий советский патриот и даже под пытками не выдаст расположение секретной авиабазы. И еще, до меня, наконец, дошло, что мой язык действительно может довести до Киева и даже до Тамбова. Однако добраться до Дурасовки, он только мешает. Кажется, в данной ситуации лучше быть глухонемым, но зато эстонским глухонемым.

Нужно было на что-то решаться. Передо мной лежала уходящая в лес дорога, та единственная ниточка, которая могла хоть куда-то меня привести. Не теряя времени, я зашагал по ней.

Густой лес, тянувшийся вдоль дороги, казался бесконечным. Редкие машины проносились мимо, не реагируя на мои отчаянные размахивания руками. Я уже начал отчаиваться, когда внезапно впереди показался перекресток, со стоящим на нем одиноким магазинчиком. Одним рывком преодолев разделяющее нас расстояние, я на входе столкнулся с каким-то парнем.

Поняв, что это мой последний шанс я решительно загородил ему дорогу и поспешно выпалил:

— «Теre»! — это было единственное известное мне по-эстонски слово, которое означало — «Привет».

— Ну, ты даешь Анютов! Где это ты так научился шпарить по-эстонски?

Передо мной стоял мой однокурсник по институту — Алик Бармин, которого я не видел со времени окончания.

— А ты что здесь делаешь? — изумленно спросил я.

— Служу.

— И давно?

— Уже три дня, — гордо ответил Алик.

— Здорово, значит, будем служить вместе!

— Конечно, — отозвался Бармин. — Добро пожаловать в 666-ый истребительно-бомбардировочный полк, имени двухсотлетия взятия Бастилии — самый бардачный в Прибалтийском округе и его окрестностях.

— Постой, но мне сказали, что меня отправляют в самый лучший полк округа, — растерялся я.

— Не волнуйся, тебя не обманули. Он и есть лучший…по аварийности.

— Ну, спасибо, обрадовал… А почему название такое странное — «Дурасовка»?

— Говорят, это в честь первого командира гарнизона. Его фамилия была — Дурасов, — проинформировал меня Алик и хитро улыбнулся. — А еще говорят, что… Знаешь, есть школы для нормальных детей, а есть специальные — для умственно-отсталых? Также, и в армии. Есть гарнизоны, куда посылают… Ну, в общем, ты меня понял.

Переговариваясь, мы подошли к автобусной остановке, которая находилась прямо напротив магазина. Вскоре подъехал переполненный «Икарус» и мы с Аликом с трудом втиснулись внутрь.

Через каких-нибудь минут десять, наш транспорт прибыл на конечную остановку. Пассажиры не спеша, выходили, и я огляделся вокруг. Прямо передо мной находилось небольшое здание, напоминающее обыкновенную заводскую проходную. Вплотную к нему примыкали зеленые железные ворота с большой красной звездой. Это был контрольно-пропускной пункт гарнизона.

Народ спокойно проходил через двери КПП, не предъявляя никаких документов. Возле входа стоял низкорослый солдатик, азиатской внешности, с голубыми погонами и штык-ножом на ремне. Не обращая ни на кого внимания, он сосредоточенно ковырял землю носком заскорузлого кирзового сапога.

Глядя на ряды колючей проволоки, окружавшие гарнизон, я неожиданно даже для себя самого спросил:

— А это правда, что полк, ну того …двести лет… как в Бастилии?

— Про двести лет не знаю, — усмехнулся Алик. — Но следующие два года ты здесь будешь сидеть плотно, как шпала в гудроне. Это, я тебе обещаю.

Через КПП проехала грузовая машина. Солдат изо всех сил налег на створки, закрывая ворота. Хлоп! Они закрылись с лязгом захлопнувшегося капкана.

Алик Бармин происходил из семьи, по преданию, ведущей свой род от знаменитого зодчего Бармы — строителя собора Василия Блаженного. После школы Бармин поступил на механический факультет Рижского Института Инженеров Гражданской Авиации, который, забегая вперед, окончил с красным дипломом.

В институте Алик быстро завоевал уважение, как хороший и надежный друг. Если кому-нибудь требовалась помощь с курсовиком или нужно было перехватить пару рублей до стипендии, все шли к нему. Он никогда никому не отказывал. Бармин имел только один недостаток — не имел никаких недостатков. Товарищи по общежитию изо всех сил пытались исправить несчастного, но, увы. Несмотря на все усилия, они не смогли даже привить ему естественную для каждого человека привычку — любовь к спиртному.

Во время учебы Бармин познакомился с рижанкой, студенткой местного Политехнического Института. После короткого, но бурного романа, он женился. Здесь ему повезло дважды. Во-первых, жена оказалась прекрасной хозяйкой и великолепно готовила. Во-вторых, она окончила свой политех раньше Алика, и благодаря этому, тот получил свободное распределение, как супруг молодого специалиста.

После непродолжительных поисков, Бармин устроился мастером механического цеха на завод «Компрессор». Конечно, воевать с работягами было удовольствием ниже среднего, зато была возможность халтурок и сверхурочных. А самое главное, ему удалось остаться в Риге. Он поселился на квартире у жены, вместе с тестем и тещей, которые искренне любили своего зятя, в силу его уравновешенного, спокойного характера и полного равнодушия к алкоголю.

Через некоторое время, супруга оповестила о своем интересном положении, и вся семья начала радостно готовиться к прибавлению семейства. Жизнь текла плавно, спокойно и даже благополучно, пока однажды вечером, Алик не обнаружил в своем почтовом ящике белый прямоугольник. Это была повестка, о призыве лейтенанта запаса Бармина, на действительную воинскую службу. Подобный поворот судьбы не входил в его планы. Однако, подумав, Алик решил, что, все, что не делается — делается к лучшему. Здесь, тоже были свои преимущества. Во-первых, можно подзаработать немного деньжат. Во-вторых, ребенку будет целых два года, когда он вернется из армии, а значит, не придется вставать к нему по ночам. Бармин хмыкнул и пошел сдаваться в райвоенкомат.

Мой товарищ проводил меня до штаба полка, по дороге показав офицерскую гостиницу, где он проживал. Здание штаба оказалось большим двухэтажным строением, явно сооруженным еще в пятидесятые. На входе стоял такой же вооруженный штык-ножом солдат, как и на проходной гарнизона. В этот раз он внимательно проверил мои бумаги и позвонил кому-то. После короткого разговора по телефону, дежурный попросил следовать за ним. Мы поднялись на второй этаж по лестнице, покрытой старым, изрядно потертым красным ковром. Остановившись около оббитой кожей двери с табличкой «Начальник штаба полка», солдат негромко постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь, пропуская меня внутрь.

Из-за стола, навстречу мне, поднялся коренастый подполковник со значком «Летчик-снайпер» на груди. Запинаясь и тщательно подбирая военные слова, я доложил причину своего неожиданного визита. Начштаба полка, улыбаясь, протянул руку. Рукопожатие было крепким и энергичным, что сразу мне понравилось.

Как и следовало ожидать, наш разговор был недолгим. Подполковник поздравил меня с прибытием, пожелал мне успешной службы и определил во вторую эскадрилью. По окончанию беседы, он обещал прислать за мной кого-нибудь из моего нового руководства, а пока, предложил пойти перекусить.

Столовая находилась рядом со штабом и включала в себя два отдельных помещения. Одно предназначалось для летного, другое — для инженерно-технического состава. На дверях, во избежание ошибки, висели соответствующие таблички.

В техстоловой, я оглядел просторное помещение и, не найдя никаких признаков раздачи, буфета или что-нибудь подобного, скромно опустился за крайний столик. Стены пищеблока были покрашены до половины темно-зеленой краской, верхняя часть — побелена. Столики на 4-6 человек, застеленные довольно чистыми белыми скатертями, с лежащими на них приборами. Столовая была почти пуста, лишь в дальнем от меня углу, обедали двое офицеров.

«Похоже на ресторан», — успел подумать я, как вдруг, откуда-то появилась молодая девушка в белом переднике.

— Слушаю вас, — произнесла она приятным голосом.

— Меню попросить можно? — осведомился я.

Глаза официантки удивленно распахнулись: