Мне давно хотелось убить - Анна Данилова

Юля никак не могла остановить слезы. Они капали Наде на грудь и впитывались в тонкую хлопчатобумажную застиранную больничную сорочку, образуя на ней темно-голубое пятно.

– Юля, это ты? – спросила Надя непослушными губами, которые запеклись и теперь казались тяжелыми и липкими. – Мне бы попить…

Призрак не исчез. Юля поднесла к ее губам стакан и, слегка наклонив его, дала возможность Наде сделать несколько маленьких глотков.

– Ты жива, слава богу… А у меня кончились силы.

Мне было так холодно…

– Надечка, дорогая, ты помнишь лицо этого человека? Ты знаешь его?

Щукина замотала головой. Тяжелая копна спутанных потемневших волос, которые сейчас трудно было назвать рыжими, а скорее темно-серыми от грязи и пота, сбилась в одну сторону и рассыпалась большим темным пятном на подушке.

– Совсем-совсем? А как ты оказалась в подземелье, тоже не помнишь?

– Он приехал, когда я была одна, он был в светлой куртке с капюшоном, я бежала от него, но он все равно схватил меня… Завернул в одеяло, жесткое и колючее, связал, я даже не могла пошевелиться, и мы долго ехали…

Где я?

– В больнице. Но ты не волнуйся, тебя здесь хорошо лечат, мы с Ерохиным купили все необходимые лекарства и все для перевязок… У тебя порезаны ноги… Это о стекло, наверно…

– А где Крымов? – Надя даже приподнялась на локте, словно только так могла бы увидеть присутствующего где-то здесь поблизости Крымова.

– Не знаю, они работают с Шубиным на пару… Ты видела Лешу?

И вдруг Надя вспомнила, занервничала, засучила руками по одеялу, заерзала, словно к ней в постель пустили ядовитую змею.

– Юля, да это же он, Чайкин, всех убил… Я видела его в подвале, он шел ко мне, я тебе правду говорю… Ну почему вы не схватите его? Он же больной человек, он некрофил, ему доставляет удовольствие целовать мертвых женщин, он извращенец, это точно… Ну что же ты. стоишь, поди скажи всем, что он болен, что его надо изолировать от общества, от меня, я его боюсь! – закричала она и, тяжело дыша, замерла, уставившись в потолок.

– Надечка, успокойся… Леша был в подвале вместе с Крымовым, он приехал в М. за тобой, они все приехали вместе, никакой он не извращенец, ты все это придумала себе сама, как и то, что была беременна… Я не хочу, чтобы ты плохо думала о Леше, ведь он твой муж, он любит тебя, он всю ночь дежурил у твоей постели. Возьми себя в руки… Тем более что это у тебя не бред, что ты, похоже, действительно так считаешь… Просто ты долгое время находилась под землей, ты замерзла, к тому же еще испугалась, вот тебе и показалось, что во всех твоих бедах виноват Чайкин…

– Я разбила Женино окно, там теперь будет холодно… Ты ему скажи, чтобы вставил стекло.

– Какое окно? О чем ты? И при чем здесь вообще Женя?

Надя посмотрела Юле в глаза и внезапно выкрикнула:

– Да, я была там! Ну и что? Я жила у него, понимаешь, жила! И он был счастлив со мной, и если бы дверь была заперта, в дом бы никто не вошел…

– Послушай, – Юле вдруг пришло в голову, что Надю НЕ МОГЛИ ПРИВЕЗТИ В М. на машине. – Ты не помнишь, на чем тебя везли сюда?

– Помню. На машине. Я видела его руки, держащие руль…

– Но тебя привезли в М.! А на машине сейчас не проехать, как бы ни чистили трассу… Ты себе не представляешь, сколько снега выпало за последние десять дней. Ты не помнишь, например, снегоход? Тебя могли привезти только на нем.

– Нет, я была в машине, на заднем сиденье…

– Тебе было тепло? – От ответа на этот вопрос зависело, на самом ли деле Щукину везли на машине, или же ей это только показалось, и она лежала, связанная, в снегоходе.

– Я не сумасшедшая. Я была в машине, повторяю, на заднем сиденье… Я даже помню обивку… Ну да, желтый грязный велюр… Но мне было тогда очень плохо и тошнило… Думаю, что этот скот сделал мне укол, потому что я потом уснула. Скажи, меня изнасиловали?

Юля вспомнила, что еще совсем недавно она задавала этот вопрос СЕБЕ. Она отлично понимала Щукину, которая не могла разобраться в своих ощущениях и почти не чувствовала своего уставшего и истерзанного тела.

– Нет, успокойся, я разговаривала с врачом… Тебя не изнасиловали. В твоей крови обнаружили наркотик.

Быть может, это твое счастье… Иначе ты бы не вышла на ребят, у тебя бы не было сил…

Юля говорила с ней о том, о чем и положено было говорить в таких случаях, хотя перед ее глазами стоял Крымов, обнимающий в постели Щукину. И эта картинка оказалась несмываемой. Она действовала на нервы и мешала сосредоточиться на главном: кто же и с какой целью похищал и Щукину, и ее?

– Знаешь, а ведь я тоже была в этом подземелье…

И тоже, как ты, простыла, меня нашел и вылечил один человек. Он сейчас у Ерохина дома, но, когда ты поправишься, я тебя с ним обязательно познакомлю.

Но Надю это, похоже, нисколько не занимало. Она попросила Юлю помочь ей откинуть одеяло, чтобы осмотреть свое тело. Она НЕ ВЕРИЛА тому, что с ней ничего не сделали.

– Вы скрываете это от меня, я понимаю, но мне лучше знать правду… Я же не предохранялась, у меня может быть ребенок от этого зверя… Юля, пожалуйста, скажи мне правду.

– Ты можешь попросить показать тебе результаты экспертизы… Я не обманываю тебя, и если бы обнаружилось, что тебя изнасиловали, я бы первая рассказала тебе об этом. Ты напрасно не доверяешь мне… Вот, смотри сама, у тебя перебинтованы ноги, потому что они все расцарапаны и порезаны, в некоторых местах даже успели нагноиться. А еще, похоже, у тебя воспаление легких.

Тело ломит, потому что высокая температура, а ты решила, что тебя изнасиловали… Просто ты болеешь, Надечка…

– Не смей меня называть Надечкой! Какая я тебе Надечка! Я украла у тебя Крымова, просто взяла его крепко в свои руки и теперь никому не отдам, поняла? И не надо дежурить у моей постели, я сама как-нибудь выкарабкаюсь… Я вообще не понимаю, почему меня окружают только одни оборотни: ты и Чайкин! Да подите вы все прочь! Ненавижу!.. Что вы все из себя корчите?! Оставьте нас с Крымовым в покое, прошу вас, прошу вас… – Она закашлялась и стала задыхаться.

Юля, перепугавшись, позвала медсестру, а та, в свою очередь, врача.

– У нее открылось кровотечение… Хотя думаю, что это обычные месячные, – сказал крупный краснолицый доктор в отглаженном чистом халате, что так не вязалось с общим видом больницы: плесень на стенах, продавленные кровати, застеленные грязно-голубыми тонкими одеяльцами, жиденькие подушки, узкие тумбочки с облупленной многослойной краской (сине-зелено-белой), истончившийся зеленоватый линолеум… – Я сейчас сделаю ей укол, а вы подите поспите. Хотя если бы вы мне позволили, я бы и вам сделал успокоительный укол и назначил бы витамины и что-нибудь общеукрепляющее…

Юля вышла из палаты, а чуть позже, когда Надя уснула, доктор, которого звали Юрий Иванович, пригласил ее к себе в ординаторскую.

– Я сейчас разговаривал с Кречетовым, и, когда назвал ему ваше имя, он не поверил мне… Это правда, что вас где-то держали больше недели, только что выпустили и дали возможность уйти?

– Откуда такая осведомленность?

– Так мне же Ерохин рассказал!

– А вы что, в М. все друг о друге знаете?

– Конечно. Городок-то маленький, никак не получается в собственном соку вариться. У меня жена, например, первая узнала, что Лиза Удачина арестована…

– Как арестована? Где? Кем?

– Так ведь в ее доме обыск делали… – развел руками доктор. – Ну так что, Юлечка – вас так, кажется, зовут? – сделать вам укол? Поспите, отдохнете…

Юля посмотрела на этого с виду доброго и симпатичного человека, но, умудрившись и его представить с трясущимися губами и в этом же халате, но только забрызганном кровью жертв, внутренне содрогнулась от этого и покачала головой:

– Нет, спасибо. Я подожду, когда вернется Ерохин.

А вы и правда не знаете, куда уехали наши ребята – Шубин и Крымов?

– Знать-то я не знаю, но догадаться нетрудно…

– И куда же?

– Думаю, они ищут вас там, куда не пустили людей Кречетова…

– А если поподробнее…

И Юрий Иванович принялся рассказывать ей все, что Знал о подземелье. Из его рассказа выходило, что никто точно не знает о происхождении этого подземелья, но ходят слухи, что большую часть его прорыли уже при Советской власти, во времена Сталина. Что там хранили, а может, и до сих пор хранят оружие, продовольственные стратегические запасы и что неизвестно, сколько входов и выходов из этого подземелья сохранилось ОТКРЫТЫМИ.

– А вы-то сами там были? – спросила его Юля.

– Нет, не был. Но один раз присутствовал при вскрытии могилы, довольно необычной… Знаете, как иногда хоронят погибших в автокатастрофе – прямо на обочине дороги? Так вот, потребовалась эксгумация, мы выехали на место, буквально в двух километрах от мельницы, на трассе, ведущей в «Волжские дали»; вскрыли могилу, и двое из присутствующих, так сказать, в погонах, рухнули под землю… Вот такие дела. Даже там проходят эти подземные ходы. Вы думаете, почему в нашем городе такие сложности с канализацией или прокладкой других коммуникаций? Да потому, что сплошные подземные ходы!