Андерсен-Кафе - Дина Бакулина

Я почувствовала, что мою гостью заинтересовали творения Романтиков — во всяком случае, они не показались ей полной чушью. Одобрение тёти Груши даже окрылило меня: ведь я так переживаю за этот конкурс! За спектакль я, конечно, тоже переживаю, но литературный конкурс мне почему-то ближе и дороже.

Как хорошо, что Аграфена Ивановна однажды забрела к нам в кафе: мне было так важно обсудить с кем-нибудь фантазии Романтиков!.. Ведь спонсору и судье конкурса я своё мнение не высказывала, молча отдала ей работы: мне не хотелось даже случайно повлиять на выбор Музы Андреевны. Такой уж был уговор: лучшую работу выбирает только сама Муза, (лучшую, по её мнению, конечно). Моя задача — только организовать конкурс.

Потом Аграфена Ивановна ушла, Андерсен же, наоборот, — вернулся со двора. Выглядел он, как говорится, усталым, но довольным.

— Пора спать! — сказала я Андерсену. — Завтра у нас напряжённый день! И хорошо бы начать его с похода в магазин, а то в нашем холодильнике ветер гуляет. Рыбки для тебя — и той почти не осталось!

Андерсен сразу согласился с этой мыслью: с утра нужно отправиться в магазин! Он всегда соглашается, когда я что-нибудь дельное говорю.

Единственный выходной. Суббота

Наконец-то наступила суббота! Мой единственный и неповторимый выходной. Даже не верится, что сегодня не будет никаких репетиций, чаепитий и всей этой суеты.

Так-то так, но ведь завтра — день премьеры! Завтра…

Эта простая мысль сразу же вывела меня из благодушного субботнего состояния. Однако усилием воли я постаралась отогнать тревожные мысли, а себя успокоила так: ну хорошо, даже если на бездумный и бесхлопотный выходной рассчитывать не приходится, всё равно в моём распоряжении — целый день. Первым делом я, конечно же, отправилась в магазин, потому что мой холодильник начал забывать, как выглядят продукты.

По дороге в магазин мне встретилась Аграфена Ивановна: у неё тоже, как выяснилось, выходной. Тётя Груша прогуливалась по двору с бодрой старушкой в прозрачной шляпе. Настроение у обеих было хорошее; я на несколько минут остановилось, и мы поговорили о погоде. А потом тётя Груша и её подруга сообщили мне, что наш спектакль с нетерпением ожидают уже десять зрителей. Услышав эту новость, я пожалела о том, что вышла на улицу и о том, что у меня нет личного вертолёта, на котором можно переправляться в магазин, избегая опасных встреч. Однако я вежливо поблагодарила тётю Грушу за активные поиски зрителей и продолжила свой путь.

Шагая по улице, я размышляла о декорациях и костюмах к спектаклю. Дело в том, что поскольку один из главных героев спектакля, капитан Шотовер, большую часть жизни провёл на флоте, мы решили придать сцене вид корабля. Корму у нас изображала старая некрашеная скамейка без спинки, (её мы с Романтиками подобрали на улице), а парус — огромная белая простыня, которую ещё следовало крепко прикрутить к двум швабрам. Если одновременно открыть окна в Зелёной и Оранжевой комнатах, а также на кухне, то хотя и поднимется сквозняк, зато простыня надуется и станет похожа на парус. У нас ведь парусный корабль!

Задник нашей импровизированной сцены мы собирались закрыть картинами Катерины. Это были большие акварели на ватманах, изображавшие почти то, что нам требовалось: на одной — то ли солнце, то ли луна, в окружении серых облаков, на другой — стая птиц, спешащих на юг. Катерина случайно нашла эти ватманы при раскопках в своей мастерской.

Спектакль будет проходить в Оранжевой комнате — она самая большая. Стулья возьмём в соседней библиотеке, — об этом я договорилась.

Мысли о спектакле не покидали меня и в самом магазине, а потому, вернувшись домой, я с сожалением обнаружила, что купила далеко не всё, что собиралась, и совсем не то, что нам с Андерсеном нужно для правильного питания. Впрочем, кое-что полезное в моих сумках всё же нашлось.

Справившись с некоторыми домашними делами, я решила позвонить жене рыбного магната, узнать, успела ли она прочитать конкурсные работы Романтиков. Я ни в коем случае не собиралась сообщать Музе о завтрашнем спектакле: по-моему, с нас хватит и её руководства конкурсом. «А может, Музы вообще дома не будет?» — с надеждой подумала я и набрала номер нашего спонсора. Но Муза Андреевна оказалась дома.

Она мне очень обрадовалась:

— Вы долго жить будете, Люба! Я ведь только-только о вас вспоминала! Какая вы молодец — так быстро собрали все конкурсные работы! Я думаю, Люба, нам непременно нужно продолжить сотрудничество! Вы ведь не против, надеюсь?

— Ну, разумеется, не против, Муза Андреевна! А как у вас в целом впечатление от работ Романтиков? — поинтересовалась я.

— Романтиков? — переспросила она. — Они так себя и называют — «Романтики»?

Это простое слово почему-то очень развеселило Музу:

— Ха-ха-ха! Вот именно: Романтики!

Она отсмеялась и продолжила:

— Работы ваших Романтиков, Люба, мне очень понравились! Все. Кроме одной!

— Какой же именно? — встревожилась я.

— Детектив про рыбака совершенно не годится! К тому же, я детективы вообще терпеть не могу!

Я на какое-то мгновение запнулась и даже не нашлась что сказать: мне-то детектив Евгения как раз и понравился больше всех прочих работ. «Неужели, мне необходимо поддакнуть Музе? Подыграть человеку, от которого зависит исход конкурса?» — мгновенно пронеслось в моей в голове.

— А вам, Люба? Вам самой этот детектив разве нравится? — настороженно спросила Муза Андреевна.

— Мне? — Я смутилась. — Мне… э-э-э… Честно говоря, да, нравится! Очень. Хотя я тоже не слишком люблю детективы.

На несколько секунд на другом конце нашей беспроводной связи воцарилось неопределённое молчание. Но вскоре в трубке снова зазвенел добродушный голос отходчивой Музы:

— Ну и ладно! Понравился, так понравился. Не зря же говорят: сколько людей, столько и мнений! Во всяком случае, утешительные призы всё равно получат все участники, — как и договорились! Кстати, Люба, вы не могли бы ко мне сегодня заехать? Хочется обсудить с вами подарки для… Романтиков, — то есть утешительные призы. Всё-таки вы вкусы ваших… Романтиков лучше знаете. Успели ведь уже к ним присмотреться немного? Да?

Едва я открыла рот, чтобы ответить, как она нетерпеливо добавила:

— Приезжайте сегодня, Люба! Можете?

— Да нет… — замялась я, — сегодня как раз и не могу, к сожалению. Работы много: нужно концы простыни к швабрам прикрутить и ещё…

Тут я поняла, что проговорилась, — но отступать было уже поздно, да и некуда. В конце концов, что для меня столь же важно, как литературный конкурс? Только завтрашний спектакль…

— Мне, Муза Андреевна, как раз сегодня нужно поставить декорации: завтра мы вряд ли успеем… — твёрдо продолжила я.

— Декорации? Значит, у вас там будет спектакль? — голос Музы затрепетал от нетерпеливого волнения. — Или концерт? Люба!

Порою Музе удавалось весьма своеобразно произносить моё имя. Тогда в её устах оно звучало одновременно, как капризное требование, победный клич и мольба о помощи.

— Спектакль, Муза Андреевна! У нас завтра спектакль, — честно призналась я.

— О-х-х! — восторженно выдохнула Муза. — Спектакль?! И что же — в нём будут играть сами Романтики? Да? Люба!.. — голос её задрожал.

— Да, вы угадали, — подтвердила я. — Именно наши Романтики, то есть участники конкурса, и будут играть.

— Люба! — восторженно произнесла Муза. — Как я хочу посмотреть ваш спектакль! Можно?

— Ну, разумеется, — уныло согласилась я. — Можно…

— А как он называется?

— «Дом, где разбиваются сердца», по пьесе Бернарда Шоу.

— «Дом, где разбиваются сердца»… — мечтательно протянула Муза. — Люба, а вы в этом спектакле тоже играете? Или вы — режиссёр? Или — что-то иное?

— Иное, — пояснила я. — У меня забот хватает: я в этом спектакле и суфлёр, и критик и корректор возможных ошибок. То есть, если вдруг что-то пойдёт не так…

— Понятно, Люба. Вы отвечаете, за весь спектакль! — радостно воскликнула Муза.

— Да, — согласилась я, не разделяя её энтузиазма. — Отвечаю.

А сама подумала: «Интересно, чему она так радуется?» — и в ушах у меня зазвучала грозная фраза из старого кинофильма: «Вам придётся, придётся ответить за всё! За всё!»

— Люба, в котором же часу начало спектакля? — решила уточнить Муза.

Мне показалось неудобным ответить: «А мы ещё не решили!..» — поэтому я сказала первое, что взбрело на ум:

— В двенадцать часов. В полдень.

— В двенадцать? — недоверчиво переспросила Муза. — То есть, как детские утренники?

— Нет, не совсем… — поправилась я. — Скорее, в час дня. Да, именно в час дня.

— Люба, я непременно приеду на этот спектакль! И вот что: сразу после его окончания мы и подведем итоги нашего конкурса! Как вам такая идея?