Восьмой смертный грех - Антон Леонтьев

Дюрстер залпом осушил бокал и ответил:

– Вы сумасшедшая! Этой истории уже много лет. Все знают, что это был несчастный случай. Себастьян отчасти сам виноват в случившемся, он был слишком беспечным и самоуверенным…

– Так ли это? – спросила Николетта. – Газеты ухватятся за такой материал – еще бы, знаменитый генетик подозревается в том, что убил собственного гениального брата, чтобы занять его место в научном мире и присвоить его труды. После смерти Себастьяна вы использовали его разработки, чтобы сделать себе имя и карьеру. Не так ли? Ваша безукоризненная репутация будет разрушена, герр Дюрстер.

Дюрстер сжал бокал так, что тот треснул. Профессор произнес:

– Все, что вы говорите, – ложь и инсинуации. Вы – сумасшедшая! Вы не посмеете втоптать мою репутацию в грязь!

– Еще как посмею, – заверила его Николетта. – Тогда от образа великого ученого мало что останется, никто не вспомнит о ваших научных новациях, для всех вы будете «тем самым братоубийцей», Каином, который лишил жизни собственного брата из-за зависти и ненависти. Уверяю вас, я приложу все усилия, чтобы разрушить вашу карьеру! На это потребуются годы, но я сделаю это. Тем более, вы знаете, иногда достаточно только намека, недоказанного подозрения, чтобы сделать человека парией. Но у вас есть выбор, профессор: или вы расскажете мне обо всем, что вам известно про концерн «Хаммерштейн», в том числе про похищения детей, и я забуду про гибель вашего брата, или мне придется обратиться к прессе. Вы же знаете, современные средства массовой информации любят низвергать кумиров, которых сами и создали. Вы – как раз такой случай, профессор Дюрстер!

Дюрстер заказал еще пива и ответил:

– Вы – сатана! Я всегда знал, что кто-то рано или поздно начнет копаться в гибели Себастьяна. Все эти годы я жил в постоянном подсознательном страхе: вот-вот появится заметка о том, что его тело нашли в расщелине на Килиманджаро…

Профессор замолчал, думая о чем-то. Николетте приходилось иметь дело со многими людьми, которые пошли на убийство каждый по своим мотивам. И всякий раз она понимала: этот ужасный поступок опустошает человека, даже если тот старается доказать себе обратное и какое-то время чувствует себя героем.

– Себастьян заслужил это, – произнес Вольфганг Дюрстер. – Что же, я согласен. Вы шантажируете меня, но я сам оказался заложником собственного имени. Я стремился к всемирной славе и признанию, добился этого – и что? Именно слава и признание обернулись против меня! Я знаю пару людей, которые ухватятся за вашу теорию и начнут раскручивать ее. Я не могу позволить, чтобы дело моей жизни пошло прахом!

Николетта так и не поняла, что имеет в виду Дюрстер. Кажется, для профессора делом всей жизни было обманывать окружающих и выстраивать на крови брата карьеру, а наука осталась на втором плане.

– И работа на «Хаммерштейн» была моей основной ошибкой, – продолжал Дюрстер. – Но именно Магнус финансировал все мои исследования. Итак, что вам надо? Вы хотите знать правду о том, что происходит в концерне? Вы уверены, что вам нужна эта правда?

– Да, – четко проговорила Николетта. – Профессор, я обещаю вам, что оставлю вас наедине с вашей совестью, как только вы расскажете мне, что на самом деле творится за стенами лабораторий концерна.

Дюрстер начал свой рассказ:

– Есть два «Хаммерштейна» – с одной стороны, это процветающий концерн по производству косметики, один из мировых лидеров. Теперь, после объединения с «Омегой», он вообще займет второе место в мире. А со временем – и первое. Так вот, как косметический концерн «Хаммерштейн» соблюдает все нормы законов, платит исправно налоги. Магнус следит за этим. Но есть и другой, тайный «Хаммерштейн». Это лаборатории и секретные цехи в России, Китае, Индонезии, подальше от бдительных проверок и поближе к коррумпированным чиновникам, которые за взятки закрывают глаза на все. Цезарь Кролл, правая рука Магнуса, создал службу безопасности, которая на самом деле похожа на команду головорезов.

– Мы имели счастье столкнуться с ними сегодня, – сказала Николетта.

Дюрстер кивнул:

– О, поверьте мне, они способны на все: убийства, шантаж, запугивания…

– Похищения, – вставила Кордеро.

Дюрстер с ухмылкой согласился:

– И на похищения в том числе. Используя деньги Магнуса, мне удалось добиться поразительных успехов. Под моим началом команда генетиков и химиков синтезировала особое вещество, которое я обозначил бы как искусственный вирус. Не буду вдаваться в подробности, этот вирус был побочным продуктом при поиске косметических новинок. В науке так часто бывает: сногсшибательное открытие делается на периферии науки, случайно. Как, например, веронал, пенициллин или «Виагра»…

Дюрстер, дождавшись, пока официантка поставит перед ним еще один бокал с пивом, продолжил:

– Так вот, этот вирус можно использовать для лечения ряда тяжелых заболеваний, что стало бы подлинным переворотом в медицине. Но Магнус усмотрел в открытии свою выгоду. Если бы он поставил производство на поток, то озолотился бы. Однако деньги ему не требовались, ему была необходима власть. И вирус помог ему ее достичь…

После нескольких лет экспериментов удалось добиться мутаций, при которых этот вирус меняет личностную оценку человека. Проще говоря, старые воспоминания стираются, как ластиком, человек превращается в младенца. Ему в голову можно вкладывать все что угодно: новую биографию, особые задания. Причем этот человек уже никогда не вспомнит о том, кем он был раньше. Понимаете, какие перспективы это открывало перед Магнусом?

– Он решил использовать открытие в собственных целях, – проговорила Николетта, содрогаясь при мысли о том, каким именно образом Хаммерштейн сделал это.

– Совершенно верно. Магнусу, повторяю, не требовались деньги, он стремился к власти. Опыты показали, что лучше всего вирус воздействует на детей, при его помощи можно сделать так, что ребенок, полностью лишаясь прежней памяти, оказывается открытым для своего рода программирования – из него можно сделать нового человека. Со взрослыми возникали трудности, а вот дети…

– Теперь я понимаю, почему жертвами Хаммерштейна становились именно дети, – сказала Нико, чувствуя, что ей делается тошно. Дюрстер, который принимал самое непосредственное участие в античеловеческих экспериментах, сидит перед ней в венском баре за бокалом светлого пива и обстоятельно, по-деловому рассказывает ей об ужасных преступлениях.

– Да, вирус полностью убирал их немногочисленные воспоминания, дети превращались в своего рода младенцев. Магнус решил, что в мире есть много богатых людей, которые по тем или иным причинам не могут иметь потомства. И почти все из них страстно желают стать родителями. Причем огромное число хотело бы сделать так, чтобы никто не знал, что ребенок на самом деле не их. Они готовы за это платить! Еще бы, когда на кону находятся судьбы династии банкиров или влиятельного политического клана, то наследник или наследница просто необходимы. Магнус, который сам принадлежал к высшему обществу, собирал досье на подобных людей. Они были разбросаны по всему миру: в обеих Америках, Европе, Азии, на Ближнем Востоке, Австралии.

Профессор наслаждался своим рассказом, а Николетта чувствовала, что в ней нарастает гнев. Но Дюрстер ничего не замечал.

– Поэтому он организовал при посредничестве Цезаря Кролла тайную сеть по похищению бездомных детей из стран третьего мира, а затем – из Восточной Европы, республик бывшего СССР, Китая и так далее. Иногда поступал особый заказ: клиенту требовался не любой, а вполне конкретный ребенок. Например, сын или дочь какой-нибудь актрисы. Люди падки на растиражированные телевидением и Интернетом изображения детишек знаменитостей. Но таких заказов было едва ли пять процентов, все остальные – это бездомные детишки, которые становились объектом нашего внимания. Кролл и его люди похищали их, затем дети оказывались в лаборатории под моим присмотром. Мы уничтожали их прежнюю сущность и передавали новым «родителям». Если бы вы знали, какие суммы платили богачи, чтобы получить ребенка, которого они могли воспитать по своему образу и подобию, который не помнит прежних родителей и вообще ничего не помнит и считает их настоящими папой и мамой! Единственная возможность установить, что ребенок похищенный, – это генетическая экспертиза, но ведь никто и помыслить не мог о такой грандиозной афере, и делать экспертизу никому и в голову не приходило!

– Но это бесчеловечно, отвратительно, – вырвалось у Николетты. – Вам никогда не было жаль этих детей?

– Нет, – ответил Дюрстер, кажется, даже и не понимая, о чем спросила его Нико. – Я руководил масштабным экспериментом, получал за это очень большие деньги и полную свободу в научном творчестве.

– Это все? – спросила Николетта, чувствуя, что Дюрстер чего-то не договаривает. Тот улыбнулся и ответил: