Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

— Вы не могли бы научить меня сопротивляться Imperio?

Некоторое время Снейп молчал.

— Мне кажется, Хмури накладывал на вас это заклинание, — с некоторым сомнением произнес он.

— Не на всех, — ответил я. — Мне просто хочется знать, что при этом чувствуешь, на всякий случай, мало ли… чтобы отличить состояние. — На самом деле я уже казался себе параноиком почище Хмури, воображая, что аврор только того и ждет, чтобы втихую наложить на меня Imperio и заставить рассказать обо всем, что я делаю в Выручай-комнате.

— Ну хорошо, — неохотно согласился Снейп. — Только не забывайте, что это Непростительное заклятье, и за его использование можно угодить под суд…

— Я не собираюсь об этом трепаться! — возмутился я. Сколько же можно считать меня ребенком? Снейп встал напротив, направил на меня палочку и добавил:

— Это заклятье не связано с состоянием вашего ума, так что ментальные блоки здесь не помогут. Оно работает на уровне логики и воли. Имейте это в виду, когда будете сопротивляться.

Но я на всякий случай очистил сознание — мало ли что на самом деле сейчас исполнит профессор? Вдруг он решил захватить меня врасплох и что-нибудь выведать?

— Imperio, — сказал негромко Снейп, и меня охватило ощущение невероятного блаженства, смешанного с настойчивым стремлением подойти к рабочему столу и начать готовить оборотное зелье. Казалось, если я сделаю это, покой и блаженство станут абсолютными, а тревога, растущая из-за моих колебаний, исчезнет. Логика и воля, напомнил я себе. Это только иллюзия, чужое желание. Наверное, нечто подобное происходит с людьми, которые по десять раз проверяют, заперли они дверь или нет. Умом они понимают, что заперли ее и проверили уже несколько раз, но чувства говорят другое, и чем дольше они оттягивают момент проверки, тем мучительнее становится ощущение тревоги и беспокойства. А надо-то всего лишь подойти к столу, подобрать нужные для первого этапа составляющие…

Снейп меня не щадил. Тревога сменилась паникой и ужасом. И когда мне показалось, что передо мной стоит выбор — либо умереть, либо подчиниться, я попытался отвлечь свое тело единственным на мой взгляд эффективным способом — развернулся и со всего маху ударил кулаком в дверь.

Боль мгновенно вывела меня из транса. Паника улеглась, желания варить зелье больше не возникало.

— Вот черт! — не удержался я, тряся кистью, костяшки которой начали кровоточить, а боль от удара быстро распространилась до плеча. Вытащив палочку, я затянул раны и уменьшил болевые ощущения, а потом обернулся к Снейпу. Тот молча наблюдал за моими манипуляциями.

— Будем считать, что вы узнали, что при этом чувствуют, — сказал он, когда я немного пришел в себя. — Принцип вам понятен, и больше мы к этому не вернемся.

Я снова не стал спрашивать, как у меня получилось, и через час занятий покинул кабинет Снейпа с ужасной головной болью и очередным вытащенным из закромов памяти воспоминанием.

Несмотря на большое количество заданий, каникулы я решил посвятить активному отдыху, временно затаиться и не посещать Выручай-комнату. Вместе с Хагридом мы соорудили ледяную гору, похожую на ацтекскую пирамиду. У нее было четыре стороны: с одной располагались ступеньки, а с трех других — ледяные спуски разной крутизны и длины. На верхней площадке постоянно толпился народ, сталкивая друг друга вниз, и некоторые преподаватели даже оказались недовольны нашей инициативой, сетуя на возросший травматизм и очереди к мадам Помфри с ушибами, ссадинами и легкими переломами.

Наступило время рождественского бала. Мы с Ноттом не искали себе пару и отправились туда, чтобы поглазеть на представителей других школ, поесть деликатесов, а также послушать музыку.

— Неплохо выглядишь, — сказал мне Нотт, когда я нарядился в свою парадную мантию. Сам он был в темно-зеленом. — Знаю, — усмехнулся он, — это банально, типа раз Слизерин, то зеленое, но цвет не самый поганый из тех, что был в магазине. Ну что, идем?

— А эти где? — спросил я, имея в виду Флетчера и Пирса. Нотт махнул рукой:

— Уже свалили. Посмотрим заодно, кого сосватали Флетчеру.

У дверей в Большой зал толпился народ. Поблизости ожидали своего торжественного входа чемпионы школ. Оказалось, что квиддичная знаменитость Виктор Крам пригласил Гермиону Грейнджер, которая ради такого случая нарядилась в элегантную легкую робу и привела в порядок свои волосы. Проходя мимо, я поймал ее взгляд и поднял вверх большой палец. Гермиона улыбнулась. Нотт покосился на меня.

— Да ты никак на нее запал!

— Вот еще, — сказал я. — Но ты же не будешь отрицать, что она тут лучше всех выглядит?

— Из тех, кого мы видели, — парировал Нотт. — Давай-ка искать Пирса.

На рождественский вечер в Большом зале устроили некое подобие ресторана, разбив длинные ряды столов на отдельные столики, за каждым из которых могло усесться с полдюжины человек. Мы протискивались между стульями, пытаясь отыскать Пирса или Флетчера. Наконец, Нотт заметил, как Пирс машет нам рукой.

— Где вы болтаетесь! — крикнул он. — Давайте сюда, мы вам места заняли!

Мы подошли и уселись за стол, где уже расположилась вся наша компания. Пирс был одет в темно-синюю мантию, Полина — в серебристо-серую переливающуюся робу. Как и Пирс, она распустила волосы и вплела в них тонкие серебряные нити. Они казались крайне довольны собой и друг другом и увлеченно обсуждали меню. Флетчер сидел с таким видом, будто проглотил тухлого тритона. Девочка, которую нашла ему сестра, была самой странной особой, какая только училась сейчас в Хогвартсе. На ее ядовито-оранжевую мантию было больно смотреть. Волосы она украсила полупрозрачными заколками в виде красно-синих осьминогов, которые шевелились на ее голове, словно гигантские пауки. Нотт не преминул поддеть Флетчера.

— Слушай, Флетчер, познакомь нас пожалуйста с твоей подругой, — вежливо сказал он. Полина вскинула голову и пристально посмотрела на Нотта.

— Луна Лавгуд, — буркнул Флетчер, сделав вялый жест в сторону девочки. Полина прищурилась, однако Нотт не собирался рисковать и нарываться на ссоры.

— Меня зовут Теодор Нотт, — сказал Нотт и слегка склонил голову, — а это — мой беспутный друг Линг Ди.

— Беспутный?! — вытаращил я на него глаза. Пирс и Полина уткнулись в меню, еле сдерживая хохот. Луна улыбнулась.

— А почему вы пришли одни? — спросила она.

— Ну, мы не были уверены, что вообще пойдем на это светское мероприятие, — ответил Нотт, пожимая плечами. — Мы хотели воспользоваться моментом и спокойно посидеть у камина в гостиной, посмотреть на огонь, поговорить об истории гоблинских войн, обсудить последние министерские новости… Однако наши друзья, — Нотт выразительно глянул на Пирса с Полиной, которые смотрели на него, не в силах понять, шутит он или говорит серьезно, — настояли на том, чтобы мы покинули наши сырые, но уютные подвалы и составили им компанию. Вот потому-то мы и пришли одни, — закончил он и выжидающе посмотрел на Луну. Та некоторое время глядела на него, не мигая, а потом сказала:

— Ах, так это шутка…

— Ведьмина головешка, а мы чуть не купились! — воскликнул Пирс. — Вот, значит, как аристократы беседуют между собой…

— За аристократа ответишь, — пообещал Нотт и вновь обежал глазами зал.

Наконец, все расселись по своим местам, и в зал вошли чемпионы со своими парами. Они расположились за столом, где сидели директора школ и судьи, а мы, наконец, смогли приступить к заказам. Я просмотрел меню, но ничего интересного не обнаружил, а потому взял пару салатов и курицу.

— Ди, на дворе праздник! — напомнил мне Нотт, удивленно глядя на мой заказ. — Выбери для разнообразия… хм-м… — он призадумался, тоже, судя по всему, не видя в списке блюд ничего примечательного. Луна решила ограничиться грибной запеканкой, а Флетчер, который наверняка думал, что сестра над ним просто поиздевалась, сразу начал со сладкого.

— Ну как там Хмури? — вдруг ни с того ни с сего поинтересовалась Полина. Я вздрогнул; Нотт тоже напрягся и бросил недовольный взгляд на учительский стол, где сидел бывший аврор, чей глаз по обыкновению вращался на все 360 градусов.

— Хмури? — переспросил Пирс. — Шпионит потихоньку.

Мы с Ноттом воззрились на Пирса, который спокойно продолжал есть блинчики с медом.

— Ты не преувеличиваешь? — спросила Полина. "Кажется, они уже имели разговор на эту тему", подумал я.

— Нет, — ответил Пирс. — А ты сама не замечаешь?

— Я? — удивилась Полина. — Да на кой черт я сдалась Хмури?

— Мой папа говорит — кто помянет чёрта, у того в желудке поселится яблочный червь, — невозмутимо заявила Луна. Услышав это, Флетчер, евший яблочный пирог, едва не выплюнул его изо рта. Полина, лучше всех нас знакомая с причудами Луны, только улыбнулась.