Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

1807

Строки, написанные под вязом

на кладбище в Гарроу

Перевод А. Блока

[297]

Места родимые! Здесь ветви вздохов полны,С безоблачных небес струятся ветра волны:Я мыслю, одинок, о том, как здесь бродилПо дерну свежему я с тем, кого любил,И с теми, кто сейчас, как я, —  за синей далью, —Быть может, вспоминал прошедшее с печалью:О, только б видеть вас, извилины холмов!Любить безмерно вас я все еще готов;Плакучий вяз! Ложась под твой шатер укромный,Я часто размышлял в час сумеречно-скромный:По старой памяти склоняюсь под тобой,Но, ах! уже мечты бывалой нет со мной;И ветви, простонав под ветром — пред ненастьем, —Зовут меня вздохнуть над отсиявшим счастьем,И шепчут, мнится мне, дрожащие листы:«Помедли, отдохни, прости, мой друг, и ты!»Но охладит судьба души моей волненье,Заботам и страстям пошлет успокоенье,Так часто думал я, — пусть близкий смертный часСудьба мне усладит, когда огонь погас;И в келью тесную, иль в узкую могилу —Хочу я сердце скрыть, что медлить здесь любило;С мечтою страстной мне отрадно умирать,В излюбленных местах мне сладко почивать;Уснуть навеки там, где все мечты кипели,На вечный отдых лечь у детской колыбели;Навеки отдохнуть под пологом ветвей,Под дерном, где, резвясь, вставало утро дней;Окутаться землей на родине, мне милой,Смешаться с нею там, где грусть моя бродила;И пусть благословят — знакомые листы,Пусть плачут надо мной — друзья моей мечты;О, только те, кто был мне дорог в дни былые, —И пусть меня вовек не вспомнят остальные.

2 сентября 1807

Ну, что ж! Ты счастлива!

Перевод И. Озеровой

[298]

Ну, что ж! Ты счастлива… ТеперьИ мне счастливым стать пора;Всем сердцем я хочу, поверь,Тебе, как прежде, лишь добра.

Счастливчик муж — наносит онМне боль удачливой судьбой;Но гнев — о, сердце! — исцеленЛишь тем, что он пленен тобой.

Мне мог ребенок твой, шутя,Улыбкой сердце разорвать…Но я не мог винить дитя —Целуя сына, видел мать.

Я видел мать, хотя отцаОн мне напоминал сильней,Твои глаза с его лицаДарили свет любви моей.

Прощай же, Мэри! Я уйду:Ты счастлива — к чему роптать?Но будем врозь, чтоб, на беду,Не стал бы я твоим опять.

Я думал — время, гордость, стыдОстудят пыл минувших лет,Но если ты вблизи — горитОн — прежний и надежды нет.

К спокойствию приговорен,Я снова чувствам властелин.Преступный трепет усмирен,И нерв не дрогнет ни один!

Ты ищешь на лице моемСмятенья и смущенья знак;Сегодня лишь одно на нем —Отчаянья спокойный мрак.

Прочь! Ухожу! Былой мечтыНе захвачу с собою в путь.О вечность Леты! Где же ты?Умри, душа, или забудь!

2 ноября 1808

«Прости! Коль могут к небесам…»

Перевод М. Ю. Лермонтова

[299]

Прости! Коль могут к небесамВзлетать молитвы о других,Моя молитва будет там,И даже улетит за них!

Что пользы плакать и вздыхать?Слеза кровавая поройНе может более сказать,Чем звук прощанья роковой!..

Нет слез в очах, уста молчат,От тайных дум томится грудь,И эти думы вечный яд, —Им не пройти, им не уснуть!Не мне о счастье бредить вновь, —Лишь знаю я (и мог снести),Что тщетно в нас жила любовь,Лишь чувствую — прости! прости!

1808

Стансы к некой даме,

написанные при отъезде из Англии

Перевод В. Рогова

[300]

Пора! Прибоя слышен гул,Корабль ветрила развернул,И свежий ветер мачту гнет,И громко свищет, и поет;Покину я мою страну:Любить могу я лишь одну.

Но если б быть мне тем, чем был,Но если б жить мне так, как жил,Не рвался я бы в дальний путь!Я не паду тебе на грудьИ сном блаженным не засну…И все ж люблю я лишь одну.

Давно не видел я тот взгляд,Причину горя и отрад;Вотще я не жалел трудаЗабыть о нем — и навсегда;Да, хоть я Альбион кляну,Любить могу я лишь одну.

Я одинок средь бурь и гроз,Как без подруги альбатрос.Смотрю окрест — надежды нетМне на улыбку, на привет;В толпе я шумной потону —И все один, люблю одну.

Прорезав пенных волн гряду,Я на чужбине дом найду,Но, помня милый, лживый лик,Не успокоюсь ни на мигИ сам себя не обману,Пока люблю я лишь одну.

Любой отверженный беднякНайдет приветливый очаг,Где дружбы иль любви теплоЕго бы отогреть могло…Кому я руку протяну,Любя до смерти лишь одну?

Я странник, — но в какой странеСлеза прольется обо мне?В чьем сердце отыскать бы могЯ самый скромный уголок?И ты, пустив мечту ко дну,Смолчишь, хоть я люблю одну.

Подробный счет былых потерь, —Чем были мы, что мы теперь, —Разбил бы слабые сердца,Мое же стойко до конца,Оно стучит, как в старину,И вечно любит лишь одну.

И чернь тупая не должнаВовек узнать, кто та «одна»;Кем презрена любовь моя,То знаешь ты — и стражду я…Немногих, коль считать начну,Найду, кто б так любил одну.

Плениться думал я другой,С такой же дивною красой,Любить бы стало сердце вновь,Но из него все льется кровь,Ему опять не быть в плену:Всегда люблю я лишь одну.

Когда б я мог последний разУвидеть свет любимых глаз…Нет! Плакать я не дам о том,Кто страждет на пути морском,Утратив дом, мечту, весну,И все же любит лишь одну.

1809

Наполняйте стаканы!

Песня

Перевод В. Левика

[301]

Наполняйте стаканы! Не правда ль, друзья,Веселей никогда не кипела струя!Пьем до дна — кто не пьет? Если сердце полно,Без отравы веселье дарит лишь вино.

Все я в мире изведал, что радует нас,Я купался в лучах темнопламенных глаз,Я любил, — кто не любит? — но даже любя,Не назвал я ни разу счастливым себя.

В годы юности, в бурном цветенье весны,Верил я, что сердца неизменно верны,Верил дружбе, — кого ж не пленяет она? —Но бывает ли дружба вернее вина!

За любовью приходит разлуке черед,Солнце дружбы зашло, но твое не зайдет,Ты стареешь, — не всем ли стареть суждено? —Но лишь ты чем старее, тем лучше, вино.

Если счастье любовь уготовила нам,Мы другому жрецу не откроем свой храм,Мы ревнуем, — не так ли? — и друг нам не друг,Лишь застольный чем больше, тем радостней круг.

Ибо юность уходит, подобно весне,И прибежище только в пурпурном вине,Только в нем — и недаром! — увидел мудрецВечной истины кладезь для смертных сердец.

Упущеньем Пандоры[302] на тысячи летСтал наш мир достояньем печалей и бед.Нет надежды, — но что в ней? — целуйте стакан,И нужна ли надежда! Тот счастлив, кто пьян!

Пьем за пламенный сок! Если лето прошло,Нашу кровь молодит винограда тепло.Мы умрем, — кто бессмертен? — но в мире иномДа согреет нас Геба[303] кипящим вином!

1809