Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн

В толпе было шумно, стояла какофония криков, шепотов, скрипа колес и цокота копыт. Движущиеся на север экипажи освободили дорогу, уступая ее грохочущей карете, в полтора раза выше других, но такой же по ширине, как остальные. Она была черна, как задница смерти, лишена окон и покрыта серебряной и перламутровой инкрустацией. У нее не было ни лошадей, ни кучера, а каждое из ее четырех колес представляло собой круглую стальную клетку, внутри которой на четырех конечностях бежали порабощенные красноглазые гули.

Карета заскрипела рессорами, сворачивая и резко останавливаясь рядом с Амарелью. Гули кровожадно поглядели на нее, не дыша, их мертвенная плоть, готовая рассыпаться, будто рисовая бумага, была испещрена старыми гноящимися ранами. Распахнулась черная дверь, выпала подножка, вставая в гнездо. Проход в карету загораживала бархатная занавесь, скрывая все находящееся внутри. Послышался голос, холодный, как хлороформ и забытая обида.

– Неужели ты не понимаешь, что тебя приглашают, гражданка Парасис?

Бегать от волшебников средь бела дня не было среди навыков, которые Амарель когда-либо тренировала, так что она нагло влезала в карету, пригнув голову.

И с удивлением очутилась в теплой серой комнате размером не меньше, чем сорок на сорок метров, со слегка куполообразным потолком, освещенным плавающими в воздухе серебристыми огнями. Посреди помещения тикал, пульсировал и шевелился огромный механический аппарат, что-то вроде модели планетной системы, но вместо планет и лун на тонких рычажках были подобия мужчин и женщин, подобия, изготовленные в преувеличенных подробностях и со смешными изъянами. В одном из них Амарель узнала Ивовандас, по золотым глазам и волосам из бабочек.

Там было тринадцать фигур, и они двигались по сложным пересекающимся траекториям вокруг модели города Терадан.

Дверь кареты тут же закрылась. Не было видно никакого движения, кроме почти гипнотического покачивания и вращения планетарной модели с фигурками волшебников.

– Мои товарищи, – произнес холодный голос у нее за спиной. – В виде небесных тел, вращающиеся по орбитам, влияющие друг на друга. Как и в случае с небесными телами, не слишком сложно вычислить и предсказать их движение.

Амарель обернулась и ахнула. Перед ней стоял мужчина, невысокого роста, худощавый, с черной кожей и короткими рыжими волосами, почти щетиной. У него на лице были два шрама, на подбородке и сбоку на челюсти эти шрамы были хорошо знакомы ее пальцам и губам. Вот только глаза были неправильными. Это были мертвые, как стекло, глаза отравителя.

– Ты ни хрена права не имеешь на это лицо, – сказала Амарель, стараясь не сорваться на крик.

– Скавий с Улицы Теней, не так ли? Вернее, такой, какой он был? Пришел в Терадан вместе с тобой, но мы не получили его денег за право на убежище. Он их промотал, как-то очень впечатляюще, насколько я помню.

– Напился и проиграл все, одним броском костей, – сказала Амарель, облизывая губы. – Джэрроу, – с трудом сказала она.

– Рад с тобой познакомиться, Амарель Парасис, – сказал мужчина. На нем был простенький черный пиджак и бриджи. Протянул руку, но она не пожала ее. – Проиграл одним броском костей? Как глупо.

– Я и сама знаю, как можно спьяну ошибиться, – сказала Амарель.

– А потом он пошел и сделал нечто, еще более глупое, – сказал Джэрроу. – Достиг вершины карьеры преступника. Стал уличным фонарем.

– Пожалуйста… прими другой образ.

– Нет, – ответил Джэрроу, почесав затылок, и погрозил ей пальцем. – Это хорошее начало для разговора, ради которого я тебя сюда пригласил, Амарель. Поговорим же о поведении, которое может для кое-кого закончиться превращением в украшение улицы.

– Я завязала.

– Конечно, малышка. Знаешь, в моей семье есть очень старая поговорка. «Первый раз – случайность. Дважды – совпадение. Трижды – это другой волшебник тебя наколоть пытается». Ты ведь раньше не слишком часто бывала на улице Процветания? Твое жилье на Хелендэйл. К югу от улицы Скованных Крыльев. Правильно?

– Насчет местоположения моей квартиры – конечно.

– У тебя железный хребет, Амарель, и я здесь не за тем, чтобы и дальше шутить или стыдить тебя. Я просто хочу сказать, так просто, если тебе это больше нравится, что будет очень жаль, если необычные феномены и дальше станут одолевать район Терадана, к которому я испытываю нежные чувства. Уплаченные тобой за убежище деньги чего-то стоят для тебя. И мое доброе отношение тоже. Ты делаешь вид, что слушаешь, или действительно слушаешь?

– Я слушаю.

– Вот еще кое-что, чтобы твой слух острее стал, – сказал Джэрроу. В его руках появился джутовый мешок, и он бросил его ей. Мешок весил килограммов пять, и его содержимое позвякивало. – Нормальное для меня подтверждение серьезности намерений. Ты же знаешь, как заведено. В любом случае, в лучшем из вероятных миров нам больше не придется вести подобные разговоры. В каком мире ты хочешь пребывать, Амарель Парасис?

Воздух стал холодным. Огни померкли и устремились в углы помещения, исчезая, как звезды за облаками. У Амарели скрутило живот, и в следующее мгновение ее сапоги стояли на мостовой. Вокруг шумела улица, ее лица касались листья деревьев-богомолов.

Солнце стояло высоко и согревало. А черной кареты нигде не было.

Амарель перевернула мешок и тряхнула. И выругалась, когда оттуда вывалилась голова Шраплина. Края трубок, выходящие из шеи, были гнутыми и обгорелыми.

– Даже не знаю, что сказать, босс, – ровным слабым голосом прознес Шраплин. – Мне стыдно. Этой ночью я в засаду попал.

– И какого черта они сотворили?

– Технически говоря, ничего незаконного, босс. Оставили в целости мою голову и ее содержимое. Что же до остального, скажем так, я не надеюсь увидеть это снова.

– Мне жаль, Шраплин. Я отнесу тебя к Брэндуин. Мне очень, очень жаль.

– Хватит извиняться, босс.

За ушами автомата что-то зажужжало и звякнуло, и он издал приглушенный стон.

– Должен сказать, мое уважение к этим волшебникам высокого уровня движется, так сказать, в задницу.

– Нам нужна помощь, – прошептала Амарель. – Если мы хотим прекратить этот бардак, думаю, настало время, когда пора собрать вместе всю банду.

Для гоблина она была рослой, но это не имело особого значения для представителей других рас. Ее чешуйки были похожи на черное стекло, а глаза – цвета океанских глубин, начинавшихся там, где кончался континентальный шельф. Острые уши были проколоты серебряными колечками, в некоторые из них были вставлены перья для письма, так, чтобы их было легко взять при надобности.

Они пришли вместе, чтобы встретиться с ней в укромном уголке в Министерстве Финансов и Продовольствия Терадана. Месте, пропахшем давними привычками и респектабельностью, с рабочими, которые умирали за письменными столами, оставив пустые ящики входящих документов. И она не слишком обрадовалась, их увидев.

– Мы уже не те, что прежде! – прошипела Нефра, когда Амарель закончила свой рассказ, отгороженная от непрошеных слушателей стенами кабинета гоблина и созданным Софарой звуконепроницаемым пузырем. – Погляди на себя! Погляди, что ты натворила! И погляди на меня. Чем я вообще могу тебе помочь? Теперь я пропитанный чернилами бюрократ, вот и все. Пишу правила и разрабатываю штампы для банкнот.

Амарель смотрела на нее, прикусив губу. Сквирн Нефритовый Язык шесть раз сажали в тюрьму, и шесть раз она бежала. Идя по территориям государств, где ее ждал приговор суда, можно было обойти весь мир. Контрабандист, переговорщик, поставщик странных вещей, она была лучшим мастером поддельных документов, каких знала Амарель. Она могла с первого взгляда запомнить любую подпись, а потом воспроизвести ее, правой или левой рукой.

– Нам тебя не хватало на наших пьянках, – сказала Брэндуин. – Ты там всегда желанный гость. Мы все время тебя ждали.

– Я больше не с вами, – глухо сказала Нефра, вцепившись в рабочий стол, будто он превратился в стену между ней и старыми друзьями. – Я как рак-отшельник, который свой дом на себе таскает. Может, вы все и дурачили себя, когда говорили, что завязали, но я это по-настоящему сделала. Я не приходила к вам потому, что вы хотели видеть Сквирн Нефритовый Язык, а не пугливое мелкое существо в ее обличье.

– Мы без тебя, как рука без пальца, – сказала Амарель. – У нас полгода на то, чтобы исчезла улица длиной в триста метров, и сейчас нам нужны в помощь твои липкие зеленые мозги. Ты же сама сказала, погляди, что ты натворила! А ты погляди, что Джэрроу сделал с Шраплином.

Амарель сунула руку в кожаную сумку. Голова автомата выкатилась на стол Нефритового Языка. У гоблина заклокотало в глотке.