Это не наша война - Павел Кошовец

      Неслышно скользя навстречу звуку, эльф почувствовал движение навстречу и легко ушёл вправо, в перпендикулярный ход. Мимо, неся в руках факел, прошло существо с устойчивым алкогольным перегаром, при этом оно ещё с садистской периодичностью икало, отчего эльфа передёрнуло от отвращения, и гнусаво подпевало портовую скабрезную песенку-считалочку. Следовало собрать всю волю в кулак и не дать рукам пустить вдогонку стрелу, чтобы прекратить это безобразие.

      Открывшаяся картина поразила эльфа. Но коль часто это чувство посещало его в последнее время, тем легче было справиться с собой. И, мысленно придавив лишние эмоции и ухмылку, Листочек постарался подобраться к увиденной колоритной компании так, чтобы слышать разговор, при этом удерживая на виду их и проход. Это было не очень сложно.

      Отвлёкшись от происходящего, окинул взглядом окружающее пространство, выискивая товарищей. Мимолётное - сигнальное - движение - это под потолком, на стропилах устроился человек. Гном, значит, где-то рядом, но внизу. Худука вряд ли получится обнаружить. И не мудрено: гоблины - одни из лучших разведчиков, искусство мимикрии и слияние с местностью у них в крови. Впрочем, Ройчи, не махни он ему, тоже вряд ли удалось обнаружить. Листочек продолжительно неслышно выдохнул, напряжение дня отпускало его, тем более ситуация ничего неординарного и опасного не предполагала, встряхнул плечами, откинулся назад, стараясь опереться спиной о деревянный короб с неизвестным содержимым, как о некую спинку в зрительной ложе, и постарался насладиться картинкой происходящего.

      В свете нескольких факелов и тлеющей жаровни вокруг импровизированного стола, на ящиках расположилось четверо: огромный волосатый мужик с бородой и заросшими по самые плечи чёрными, жёсткими волосами, руками, в платке, невысокий крепыш, лысый, с овальной серёжкой в ухе, третий - чернокожий гигант на этот раз с кольцом в носу, и четвёртый... Рохля, скромно сидящий рядышком с ними, с интересом поглядывал за игрой в кости и усердно при этом поглощал солёную рыбу с пивом. Судя по количеству голов и хвостов с его стороны "стола", это длилось долго и плодотворно. Никаких удерживающих факторов, как то: цепи, кандалов, меча над головой вокруг тролля не наблюдалось, поэтому сам собой напрашивались вопросы: отчего Рохля спокоен и почему не уходит? Собственно, это главное. Особенно, учитывая, что никакой прямой смертельной опасности не было. Следовало послушать разговор местных бандитов.

      - Твоя бьёт мою... - последнее слово эльфу не было знакомо, но, судя по интонации, аналог дракона с иного материка, так как прозвучал в устах чернокожего.

      - А в уху не хо-хо? - это лысый.

      - Моя не жалко. Толька пальцы плакать захотят, - блеснул белозубой улыбкой тот.

      - Ты не правильно делаешь, - бурчал здоровый, запуская лапищей игральные кости, - хребет вынимаешь, спинку - в рот, косточки вынимаешь - бочки в рот, - это он тролля поучал, как нужно есть рыбу. Безуспешно, так как Рохля продолжал отрывая рыбе полюса, а тело сжёвывать целиком. И то сказать, его немаленькие колбасообразные пальцы вряд ли бы справились с хрупкой операцией по извлечению косточек.

      - Ма-ма мне тоже говор-ит: кушай аккуратно, не спеша-а, жрать охота, кости выбрасывай...

      - Смотря какие кости, - вставил своё слово лысый. - Эй, Чумазый, якорь тебе вместо... ты шо делаешь? Вешаешься?

      - ... только я люблю косточки - они сла-адкие, - задумался, - и хрустят аппетитно.

      Теперь здоровяк в платке почесал затылок.

      - Это точно, - согласился тот, кивнул бородой, - приятно, когда хрустят, - запустил руку в таз на углу стола между ним и троллем, извлёк рыбу. - Если б ещё визжали...

      - Рыба? - удивился тролль.

      - Ну да, есть такая рыба, - ответил тот, не отрывая взгляда от бросков товарищей по игре, при этом начав жевать рыбу с головы.

      Коротышка открыл рот.

      - Ты чего несёшь, Борода? Тебя что в детстве о якорь зацепили? Какая рыба визжит? Может она ещё и разговаривает? - попытался пошутить.

      - А ты заткнись, Бородавка. Не знаешь, так и молчи, - зло бросил тот.

      Коротышка вовсе оторопел. Чернокожий заухал, изображая смех и лупя себя по ляжкам.

      - Ты шо, Борода, давно головою не болел? - внезапно угрожающе чуть ли не зашипел тот, и понятно было, что это не пустая угроза, а возможность воспользоваться неким даром. - Больно будет даже в носу ковыряться.

       - Да я что, - пошёл на попятную здоровяк. - Только парня жалко, - лёгкий кивок в сторону тёмного и смачно сплюнул в сторону тем, во что превратилась голова рыбы после непринуждённой работы зубов. - Людей не жалко, а вот его... Дитя дитём, зато - ого-го силища! - посмотрел в сторону от подельников. - Взял бы его на воспитание - настоящий мужик вырос бы, не то, что... - многозначительный и быстрый взгляд в сторону Бородавки. Тяжело вздохнул - огонёк факела напротив заволновался. - Чую в нём родственную душу.

      - У-ха-ха! - заухал в повторном приступе чернокожий.

      - Родственную? - скривился коротышка. - Конечно. Потому что ты такой же тупой, как и он, - у здоровяка непроизвольно сжались кулаки, в одном неприятно скрипнули игральные кости, из второго выдавились остатки многострадальной рыбы. - Ты спроси, кто его мама. Спроси, спроси, - настаивал тот.

      Борода удивился: в чём тут подвох? Вроде на очередной розыгрыш вредного коротышки не тянет, поэтому решил не выделываться.

      - Кто твоя мама? - хмуро обратился к Рохле.

      Тот невинно так улыбнулся, если вообще возможен подобный эпитет, применительно, к примеру, акуле или носорогу, изо рта выпал кусочек рыбного хребта.

      - Худука.

      - Это человек? - уточнил коротышка.

      - Ты что издеваешься? - разгневался здоровяк.

      - Да подожди ты, - не унимался Бородавка. - Отвечай, - потребовал у тролля.

      Несмотря на не совсем корректную интонацию, за которую можно и схлопотать, Рохля благодушно почесал живот и ответил:

      - Не. Не челове-ек. Гоблин.

      - У-ха-ха!

      - Заткнись, Чумазый.

      - Моя зубы болеть от смеха? - участливо уточнил у Бороды, но тот только больше насупился.

      Несколько ударов сердца они молчали, слышался дробный стук костей, смачное чавканье и сосредоточенное сопение, а потом Бородавка примирительно бросил:

      - Не злись. Он мне тоже симпатичен: такой же простой, как якорь, - объяснил. - Поговорим с капитаном - авось оставит на корабле. Такую силищу где только не используешь.

      - Угу, - Борода немного просветлел лицом.