Assassin’s Creed: Renaissance - Оливер Боуден

— Поэтому я и просил тебя прийти сюда сегодня, — объяснил Антонио Эцио. — Сестра Теодора одна из нас. Она держит палец на пульсе всей Венеции.

— Как я попаду на этот прием? — спросил ее Эцио.

— Это будет нелегко, — отозвалась она. — Тебе понадобиться золотая маска.

— Думаю, подделать ее будет не очень сложно.

— Не спеши. Каждая маска является пропуском, и каждая из них пронумерована. — Теодора улыбнулась. — Не печалься, у меня есть план. Думаю, мы сможем выиграть маску для тебя. Пойдем со мной.

Она вышла вместе с Эцио в небольшой тихий дворик позади здания, где в декоративный бассейн лилась из фонтана вода.

— Они проводят особые карнавальные игры, которые открываются завтра. Всего на них будет четыре испытания, а победитель получит золотую маску и право быть почетным гостем на приеме. Ты должен выиграть, Эцио, — попадешь на прием, найдешь и Марко Барбариго. — Она смерила его взглядом, — и когда ты пойдешь туда, советую захватить устройство, плюющееся огнем. У тебя не будет возможности подобраться к нему, чтобы вонзить нож.

— Можно задать вопрос?

— Попробуй, но не гарантирую, что отвечу.

— Я любопытен. Ты носишь одеяние монахини, но, тем не менее, ей не являешься.

— С чего ты взял? Уверяю тебя, сын мой, я невеста Господа нашего.

— Но… я не понимаю. Ты же куртизанка. Ты управляешь борделем.

Теодора улыбнулась.

— Не вижу противоречия. Я решаю, как поступать со своей верой и со своим телом. — Она задумчиво помолчала. — Смотри, — продолжила она. — Как и многих молодых женщин, меня привлекала религия, но постепенно я разочаровалась в так называемых верующих. Для мужчин бог — это идея, которую они понимают разумом, а не чувствуют сердцем и всем телом. Понимаешь меня, Эцио? Чтобы достичь спасения, мужчины должны научиться любить. Этому мы с девочками и учим наших прихожан. Я поняла, что священники не разделят моих взглядов, поэтому я создала свою церковь. Необычную, но благодаря нам дух мужчин становится тверже.

— Полагаю, что не только дух.

— Да ты циник, Эцио, — она протянула ему руку. — Возвращайся завтра, и мы поговорим об этих играх. Береги себя и не забывай о маске. Знаю, что ты можешь о себе позаботиться, но наши враги не дремлют.

Эцио хотел внести небольшие изменения в свое новое оружие, поэтому вернулся в мастерскую Леонардо по пути в штабквартиру Гильдии.

— Рад снова видеть тебя, Эцио.

— Ты был абсолютно прав на счет сестры Теодоры, Леонардо. Она действительно вольнодумец.

— Если бы она не была так хорошо защищена, у нее были бы большие проблемы с Церковью. Но у нее есть влиятельные поклонники.

— Могу представить.

Эцио внезапно заметил, что Леонардо погружен в свои мысли, и осторожно спросил:

— Что с тобой, Лео?

— Наверное, не стоило бы тебе говорить этого, но если ты сам обо всем узнаешь, будет еще хуже. Понимаешь, Эцио, в Венецию на Карнавал приехала Кристина Кальфуччи вместе с мужем. Хотя конечно теперь она уже Кристина д`Арцента.

— Где она остановилась?

— Она и Манфредо — гости моего заказчика. Насколько я знаю.

— Я должен с ней повидаться!

— Эцио… ты уверен, что это хорошая идея?

— Я заберу оружие утром. Оно мне понадобится, боюсь, у меня будет неотложное дело, и я не смогу прийти раньше.

— Эцио, я не отпущу тебя безоружного!

— У меня остались клинки из Кодекса.

С бьющимся сердцем, Эцио отправился к дворцу Пексаро, прямо в контору писца, которому заплатил за короткую записку:

Моя дорогая Кристина

Я должен встретиться с тобой наедине, подальше от наших хозяев, сегодня вечером в девятнадцать часов. Буду ждать тебя у Солнечных часов на площади возле канала Терра деи Оньссанти…

И подписался чужим именем: «Манфредо». Потом отправил записку во дворец Пексаро и стал ждать.

Ожидание было долгим, но увенчалось успехом. Она вышла в сопровождении одной лишь компаньонки и поспешила в сторону Дорсодуро. Он двинулся следом. Когда она добралась до места встречи, и компаньонка отошла на почтительное расстояние, он шагнул к ней. Они оба были в карнавальных масках, но даже в ней она была прекрасна, как никогда. Он не мог больше противиться себе. Эцио взял ее за руки и поцеловал, долго и нежно. Наконец, она вырвалась и, сняв маску, непонимающе посмотрела на него. Потом, прежде чем Эцио успел остановить ее, она приблизилась и сняла с него маску.

— Эцио!

— Прости, Кристина, я… — он заметил, что кулона на ней больше нет. Конечно же, нет.

— Какого черта ты творишь? Как ты вообще посмел меня поцеловать?

— Кристина, так было правильно.

— Правильно? Я не видела и не слышала тебя восемь лет!

— Я боялся, что ты не придешь, если я не воспользуюсь хитростью.

— Ты абсолютно прав — разумеется, я бы не пришла! Помниться, когда мы виделись в последний раз, ты поцеловал меня прямо на улице, потом хладнокровно спас жизнь моего жениха и позволил мне выйти за него замуж.

— Тогда это было правильным. Он любил тебя, а я…

— Кого волнует, что он хотел? Я любила тебя!

Эцио не знал что ответить. Он ощутил, как земля уходит у него из-под ног.

— Не пытайся снова найти меня, Эцио, — продолжала Кристина со слезами на глазах. — Я просто не вынесу этого. Да и у тебя уже другая жизнь.

— Кристина…

— Было время, когда ты мог меня просто поманить пальцем, и я бы… — Она оборвала себя на полуслове. — Прощая, Эцио.

Он беспомощно наблюдал, как она уходит в сопровождении компаньонки и исчезает за углом. Она даже не обернулась.

Проклиная себя и свою судьбу, Эцио отправился в штабквартиру Гильдии.

Следующее утро он встретил с мрачной решимостью. Он забрал оружие у Леонардо, поблагодарив его и забрав страницу Кодекса, надеясь, что когда-нибудь сможет отвезти ее и взятую у Эмилио к дяде Марио. После этого он отправился к дому Теодоры. Оттуда она провела его на площадь Сан-Поло, где начинались игры. В центре площади была установлена трибуна, где за столом сидела пара-тройка чиновников, записывая имена участников. Оглядев людей вокруг, Эцио заметил болезненно тощую фигуру Сильвио Барбариго. Рядом с ним он с удивлением увидел огромного телохранителя Данте.

— Тебе придется столкнуться с ним, — сказала Теодора. — Думаешь, справишься?

— Если придется, да.

Когда имена всех участников были записаны (Эцио назвался чужим именем), высокий мужчина в ярко-красном плаще занял место на трибуне. Это был церемониймейстер.

Всего должно было состояться четыре игры. Участники будут соревноваться друг с другом в каждом, а в конце победитель будет определен голосованием жюри. К счастью для Эцио, многие участники, в духе карнавала, решили не снимать масок.