Соблазн Мечтаний - Gromdar

Четырёхметровая демонетка с шестью руками, две нижние из которых представляли собой короткие клешни, а две верхние держали меч и змееголовый хлыст, и тремя парами дерзко открытых грудей, копной черных, как смоль, волос, и массой украшений в ушах, позвякивающих божественными колокольчиками при каждом движении. Черные, как самая беззвёздная ночь, миндалевидные глаза обещали бездну мучений каждому, кто рисковал смотреть в них, но это было безразлично Савелию, который уже видел её не раз и сумел побороть влияние, которое подручная Принца Красочной Резни оказывала на смертных.

— Я слишком молод, чтобы умирать, — ответил ветеран с безразличным лицом и снова атаковал, метя в правое колено демоницы.

Силовое поле снова столкнулось с извивающимся клинком, а к ногам самого капитана устремился змееголовый хлыст, чья разинутая пасть шипела в ярости. Резкий шаг назад и опустившийся меч отрубил голову хлыста, а в следующее мгновение, пока демонетка переживала потерю своего любимого оружия, Савелий уже рванул вперёд, вонзая лезвие в запястье противника и лишая её меча.

— Огонь, — прошептал он в вокс и пригнулся, когда полдюжины стволов, смотрящих на них от сейсмического детонатора, изрыгнули болты и плазму в ошеломлённую демоницу, превращая её верхнюю часть тела в изрытую кратерами мёртвую поверхность.

Этого было мало, потому что Похитительница Лиц прикрылась нижними парами рук, которые смогли ненадолго её защитить, и завопила так громко, что у некоторых десантников треснули линзы в шлемах. Стало легче лишь когда первый капитан подрубил одну её ногу, заставив тварь упасть на колено, так что их головы оказались примерно на одном уровне.

— Ты лишь пародия на рождённых в этом мире, демон, — произнёс, глядя ей в глаза Савелий, и срубил голову, которая покатилась прочь, жалобно звеня колокольчиками с каждым поворотом.

LXXIX

Гавин Сорнери гордился своей скоростью, ловкостью и умением избегать смертельных атак, что с его десятками лет службы подтверждалось отсутствием аугметики и серьёзных шрамов. Однако сейчас, в окружении братьев и перед лицом врага, ему было некуда деваться. Попытка отшатнуться назад закончилась тем, что он столкнулся спиной с силовым ранцем стоявшего позади боевого брата, и готовился смерти, потому что демоническая клешня прошла бы сквозь превосходную ремесленную броню, как сквозь ветхий пергамент. Было бы время пожалеть о том, что отказался от благословения брони пока был в Карауле Смерти, Гавин бы сделал это, но времени не было, и он активировал побитый в предыдущем бою прыжковый ранец, заставив его чихнуть, опалив стоявшего позади боевого брата, и бросить носителя вбок и вверх достаточно, чтобы тот вместе с прыжком оказался над смыкающейся клешней.

Времени удивиться подвижности десантника у демона тоже не было, ибо в следующий миг в основание конечности врезались заряды, выпущенные в упор из штурмового дробовика магистра, и рука с клешней шлёпнулась на пол, жалко чавкнув, когда тонкий хитин сломался и находившаяся под ним мягкая масса расплескалась под давлением керамитового сабатона. Демон однако снова менял форму и в живот десантника устремилось хитиновое копьё, от которого Гавин едва успел уклониться, ударившись плечом от стену и сменив инферно пистолет на меч.

"Ты останешься здесь трупом или мне всё же сделать тебя марионеткой, маленький Ворон?" — снова раздался голос в голове главы Ангелов Ночи, которому пришлось уворачиваться теперь от выстреливших в него из меняющегося тела демона ядовитых шипов.

Тем временем первые горящие порождения варпа добрались до Ангелов Ночи и началась рукопашная, так что магистр остался с демоном один на один. Силовые клинки и ножи столкнулись пламенеющей плотью и когтями, огонь перекинулся на передние ряды десантников и окружавшие их стены, пол и потолок, превращая весь ведущий к мостику коридор в геенну огненную, жар от которой проникал сквозь броню и угрожал сплавить саму душу. Бороться с варпом вокруг себя силой оружия было практически бесполезно, но Ангелы Ночи пока держались.

Гавин никогда не считал себя верующим и во всех операциях, в которых принимал участие, будь то против порождений Хаоса, ксеносов или еретиков, всегда опирался на холодный расчёт, логику и силу оружия, которые сейчас мало чем могли помочь в стремительно меняющемся окружении, где варп изливался в реальность, меняя её по своему желанию, будь то люди, нелюди или материалы. Однако в Карауле Смерти с ним не раз служили боевые братья, которые ценили силу веры выше своего оружия и брони, и, хоть скептичный ум бывшего Ворона отвергал для себя такую возможность, практичная часть его разума отмечала эффективность этого подхода в тех редких случаях, когда иного выбора у истребительной команды не оставалось. Сейчас, как он видел, был как раз такой случай, но не было никого, кто мог бы взять на себя эту ношу. Ни капеллана. Ни рьяного Черного Храмовника. Никого, кроме него самого.

— Император защищает, — произнёс он громко и остановился, рискуя подставиться под следующую атаку демонического отродья, после чего расставил руки в стороны, словно призывая тварь попробовать ударить его, а затем глубоко вдохнул и заставил себя поверить в то, что его воля сильнее воздействия имматериума.

Очередной залп отравленных костяных иголок ударил в броню, обещая пробить её, как бумагу, но лишь безвредно застучал по ней и под ноги магистра упали куски кости, какими они были в реальности, а затем вокруг него нереальное вновь начало становиться реальным и под жуткий вой раздраженного демона искаженный боевой брат снова стал безголовым трупом, лишенным так же одной руки. Через несколько секунд, быстро распространяясь, словно пожирающая воздух пустота космоса, реальность стальных конструкций сменила демоническое пламя и исчез бивший в ноздри запах горящих тел, а объятые огнём фигуры, одержимые демоническими сущностями, приобрели свой истинный вид ходячих мертвецов и запнулись, некоторые же совсем упали. Еще не победа, но уже преимущество, позволяющее добыть её.

— Император защищает, братья, — повторил Гавин, поднимая клинок вверх и ощущая нечто необычное внутри, ничем, кроме его веры, не обоснованную силу. — Двигаемся на соединение с первым капитаном.

Ошеломлённые очередной переменой окружения Ангелы Ночи тем не менее быстро адаптировались и поняли, что в пределах двадцати шагов от главы ордена одержимые становятся слабее и их куда проще убить. В считанные секунды попавшие в радиус действия незримой силы марионетки были уничтожены, а затем два отделения с ранеными и телами павших братьев двинулись вперёд, как повелел Гавин Сорнери. Лишь краем разума магистр отметил, что прошлый он, не обременённый такой ответственностью, скептически посмеялся бы с себя сегодняшнего, и использовал бы то, что было более ощутимо и реально, чем вера.