Соблазн Мечтаний - Gromdar

LXXX

Видя то, что на него обрушилось, первым порывом Микеля было рвануть вперёд, под ноги дракона, избежав тем самым изливающегося из его пастей гнева и поразив живот врага, но долю секунды спустя он понял, что не может этого сделать, потому что должен защитить находившихся внутри беседки людей. И рыцарь, заградив собой дверной проём, выставил меч навстречу пламени, газу и кислоте так, будто мог их разрубить, в глубине души понимая, что, скорее всего, сейчас погибнет. Грело душу лишь то, что своей жертвой он даст пару секунд находившимся за его спиной.

А затем мир превратился в ад и в краткий миг все системы брони взвыли, испытывая колоссальную нагрузку и отказывая одна за другой. От яростного пламени первым делом оплавились мягкие соединения доспехов, затем внутрь попала кислота, а после и ядовитые газы, способные убить даже Астартес в считанные секунды. Микель ощутил, как начинает плавиться от жара его кожа и стиснул зубы, чтобы сдержать боль, когда внезапно пришло успокоение и облегчение, вливающиеся в его тело извне. Он всё еще горел, но тело приспособилось и стало невосприимчивым к такому воздействию, словно неживой камень, которому плевать на века под солнцем, дождями и бурями.

— Иди, — шепнул чей-то голос сзади и рыцарь узнал голос Фиррис, непривычно мягкий и уверенный, полный силы и желания сделать что-то большее, чем сидеть на руках десантника и убегать.

И если у женщины, которая умирала еще минуту назад, есть такая сила, то какое имеет право ангел Императора быть иным? Сержант Холлстер стремительно бросился вперёд, вырываясь из алчного пламени, словно мстящий призрак, и для дракона это стало неожиданностью, ибо первую разящую атаку, направленную в живот, он пропустил. Ангел Ночи надавил на меч, превращая укол в разрез, и отпрыгнул назад, уклоняясь от огромной лапы, которой трёхголовый монстр собирался его раздавить. Едва та с грохотом и треском ударила в призрачную кость, раскалывая её и посылая во все стороны обломки и вековую пыль, Микель снова молниеносно подался вперёд и пронзил её, провернув меч в ране и отступив до того, как правая голова успела метнуться к нему, а лапа отбросить назад.

"Юркий маленький рыцарь, ты можешь уклоняться от меня, но как насчёт неё?" — спросил в мыслях Холлстера дракон, становясь на все четыре лапы, пусть левая передняя теперь и хромала, а затем потянулся правой головой в сторону дверного проёма беседки.

Микель, собрав все силы, высоко подпрыгнул над потянувшейся к его ногам средней головой чудовища, а затем, приземлившись на её череп, прыгнул от левой и врезался в правую шею мечом, вонзив его по самую рукоять и повиснув на ней пока извивающаяся тварь сама не распорола себя его мечом, а драконья голова вместе с сержантом и потоками кислотной крови из обрубка шеи не шлёпнулась на тусклую призрачную кость осколка мира-корабля эльдар.

Монстр взревел, неуклюже попятившись и раздирая пол когтями размером с хороший меч, и нехотя дал время рыцарю подняться. Снова один на один. Снова лицом к лицу, но в этот раз у дракона на одну голову меньше.

"Ваше время истекает, как моя кровь", — снова заговорил в голове Холлстера рычащий голос дракона, в котором теперь слышались нотки досады, а не только насмешки, — "Красочный Принц близок к апогею и вы всё равно преклоните колени перед ним. Это неизбежно и предначертано Князем Наслаждений".

Из беседки по теперь уже двухглавому дракону открыли стрельбу и болтерные заряды оставляли черные следы на его металлической чешуе, мало беспокоя чудовище. Однако ему явно было неприятно, потому что в следующий миг его грудь раздулась и Микель понял, что за этим последует, а так же то, что его братьев точно так же, как его самого, Фиррис не защитит. Дальнейшее походило на гонку со смертью. Головы дракона опустились ниже, шеи вытянулись, пасти раскрылись, готовы извергнуть пламя и газ, а Микель мчался им навстречу. Выдох и прыжок произошли одновременно, но огненная голова подавилась десантником, который буквально нырнул ей в пасть и сначала не дал пламени вырваться, а затем и челюстям сомкнуться, рубя мягкую внутреннюю поверхность мечом и проваливаясь через горло в утробу дракона.

Внутри было адски горячо и на короткое мгновение Микелю показалось странным, что он вновь начинает чувствовать, но затем эта мысль была вытеснена долгом. Он должен был убить тварь и продолжал рубить и резать пока меч не вышел наружу, проделав путь через толстую шкуру монстра. Рыцарь потерял счёт времени и слабо представлял сколько это длилось, но, когда вылез из мёртвого тела демонического дракона, его братья стояли на пороге беседки, а обе женщины были живы.

— Отведите меня к Тлену, — попросила Фиррис, чья одежда обратилась в пепел еще тогда, когда она стояла за спиной Микеля, но тело её выглядело нетронутым и это внушало трепет и, вероятно, восхищение.

Сержант Холлстер внезапно ощутил всю боль от перенесённых повреждений, плечи опустились, но он знал, что долг кончается только в смерти, потому глубоко вдохнул, чувствуя, как буквально кричит от боли каждая клетка его тела, как ноют мышцы, горят лёгкие, слезятся глаза и яростно стучат оба сердца, пытаясь удержать его в боевом состоянии, а затем кивнул и жестом показал всем двигаться. Еще одно дело.

LXXXI

Ноа был зол на себя и демона, недоволен собой и тем, что сделал с его отделением Принц Красочной Резни. Каждый из бойцов, которых он отобрал в свою команду, был достойным и отлично тренированным, но встреча с правдой открыла их неприглядные стороны, которые, конечно, были у всех. И теперь второй капитан расплачивался за то, что был слишком уверен в них и в себе, что считал их и себя готовыми. Живыми и на его стороне остались только трое, но выживет ли хоть кто-то в этой мясорубке было неизвестно, потому громила вкладывал в каждый удар всю силу и гнев, орудуя тяжелым двуручником так, словно он был не больше гладия.

Его ранили уже несколько раз, а сам он убил двоих или троих, продвигаясь на правом фланге хранителей тишины, которые на удивление стойко держали линию и сражались будто в ускоренной перемотке. Тех, кто пытался пробежать мимо капитана, сражали выстрелы Богомола, Молино или Тарция, хотя и сами боевые братья были не в лучшем своём состоянии, получив жестокие ранения в предыдущей перестрелке. Ноа понимал, что все они получат