Откровение (СИ) - Виктор Майер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы перебрались на окраину становища, и первое время только палатки моей охраны окружали нас, но и это продолжалось недолго, поскольку уже две ночи спустя Самира потребовала, чтобы и они тоже убирались. Единственным человеком, от присутствия которого ей так и не удалось избавиться, был Моглурн. Он наотрез отказался покидать меня, и никакая сила не могла убедить его нарушить клятву телохранителя-смертника Великого Номада, которую непоколебимый воин дал сам себе много лет назад. Моей настойчивой подруге пришлось скрепя сердце уступить и смириться с тем, что его палатка будет, как и прежде, располагаться всего в нескольких шагах от нашей. Мне, в принципе, было ясно, что данный шаг — наше добровольное уединение — не способен хоть как-то повлиять на ситуацию. Думаю, Самира тоже отлично это осознавала, но хваталась за любую соломинку в надежде стать матерью, а я всё больше склонялся к выводу, что кто-то из нас двоих бесплоден, и вовсе не удивился бы, если бы этим человеком оказалась не она. В некоторой степени меня вполне удовлетворяло такое стечение обстоятельств, потому что я втайне боялся влияния вездесущего излучения преобразователя материи на наши организмы и допускал вероятность рождения физически неполноценного ребёнка. Прекрасно зная, как странники поступают в подобных случаях, меня каждый раз пробирала дрожь при одной только мысли об этом…
Последующие два года прошли практически без изменений, лишь одержимость Самиры в безуспешных попытках забеременеть увеличивалась с каждым месяцем, а я предвидел неминуемое приближение катастрофы в наших отношениях и не имел ни малейшего понятия, как это предотвратить. В итоге между нами разразился грандиозный скандал с нелепой женской истерикой, судорожными рыданиями и безосновательными обвинениями всех и вся с её стороны. В те минуты я был рад, что странники в становище не слышат этих постыдных звуков, ну а за Моглурна мне даже не стоило волноваться — он скорее дал бы отрезать себе язык, чем стал бы делиться с кем-нибудь личными проблемами своего повелителя. С большим трудом мне удалось успокоить Самиру, но она вдруг в один миг помрачнела и осунулась, как будто жизненная сила покинула её тело, и тихим равнодушным голосом заявила, что я должен отпустить её, так как ей не суждено быть моей возлюбленной и матерью моих детей, и поэтому у нас ничего не выходит. Я попытался вразумить её и уговорить не верить всяким бредням, слухами и глупым суевериям. Самира, не перебивая и не сводя с меня печального взгляда, внимательно выслушала мои неумелые и, очевидно, неубедительные доводы, а потом с тоской в голосе произнесла: «Кай, ты же сам себя обманываешь! Я часто слышала по ночам, как ты во сне шептал её имя, и мне каждый раз приходилось сжимать всю свою волю в кулак, чтобы не разбудить тебя и не задать один единственный вопрос: кто эта женщина, чей образ никак не позволяет успокоиться твоей душе? Я знаю только её имя, и теперь оно будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. В твоём сердце нет места для меня, ведь его давно уже заняла Линда…»
Я ничего не сказал в ответ, понимая, что все мои оправдания в тот момент, безусловно, звучали бы жалко и неискренне. Мы оба осознавали это, и моё долгое молчание сыграло, наверное, решающую роль. Не обронив ни единого слова, Самира быстро собрала в сумку свою одежду и немногочисленные личные вещи и покинула мою палатку, чтобы больше уже никогда не вернуться. На следующий день она сообщила Темгону, что отныне не является моей женой и собирается всецело посвятить себя врачеванию и заботам о здоровье сородичей. Тот сразу же пришёл ко мне и потребовал, чтобы я образумил, по его мнению, «глупую женщину», но я возразил, что она свободный человек и вправе поступать так, как ей вздумается. Тогда он предложил мне взять себе другую соплеменницу в жёны, более молодую и покладистую. Это было для меня уже чересчур; я обругал его и выставил вон, заявив, чтобы он оставил меня в покое и в дальнейшем не смел делать подобные предложения, иначе мне придётся покинуть странников, и никто — даже его собственный сын-фанатик Моглурн — не сможет встать у меня на пути.
Скорее всего, мой гневный вид всё-таки убедил упрямого вождя и высказанная мной угроза возымела действие: с тех пор мне уже не доводилось слышать речей о наследнике Великого Номада. Я вновь стал жить в центральной части становища, а Самира поселилась в одной палатке со своими ученицами и обходила меня стороной, стараясь не встречаться со мной взглядом. Хорошо понимая её боль, я не стремился к сближению и пытался как можно реже контактировать с ней, хотя, конечно же, полностью избежать этого было нельзя, ведь мы как-никак жили в одном племени. Такое неопределённое и мучившее нас двоих положение длилось ещё три года, пока народ странников не проник на территорию Новых Земель и не завершил там свой Бесконечный Вояж. Самира стала одной из первых женщин, покинувших Лагерь и отправившихся в Приют вместе с детьми, стариками и тяжелоранеными бойцами. Для меня и тем более для неё не было секретом, что она поступила так ради того, чтобы не только время, но и расстояние позволили ей залечить душевную рану. Получилось ли у неё? Смогла ли она побороть свои чувства? Этого я не знал и не пытался узнать, поэтому сам никогда не бывал в Приюте, ограничиваясь лишь новостями о текущем состоянии дел от тех воинов, кто навещал поселенцев или возвращался оттуда после курса лечения.
Как ни странно, размолвка с Самирой разбудила во мне тягу к действиям, чему в немалой степени способствовал тот факт, что после долгих лет путешествий в отдалённых областях звёздного ковчега, где я повидал множество мелких племён, кланов и сообществ, ведущих, как правило, примитивный образ жизни, странники опять оказались в непосредственной близости от прежних земель техников, перешедших впоследствии под власть Армии Хаоса. Именно здесь, совсем неподалёку от туннеля, обозначавшегося раньше как «Силовой Барьер», находился тайный ангар с космическими катерами. Несмотря на то, что однажды я уже потерпел досадную неудачу, когда уговаривал Темгона взять штурмом промежуточный отсек, в одном из смежных переходов которого был скрыт вход в ангар, мне ни в коем случае нельзя было пренебрегать вновь представившейся возможностью. Странники предпочитали обходить стороной те отсеки или районы, где проживали многочисленные и сильные народы,
