ФБР - Александр Рыжков

Она молчала. Нежное личико избороздили морщинки решительности и злости. Хрупкие пальчики безуспешно воевали с заклинившей дверной собачкой.

Простым нахрапом здесь не победить. Мне пришлось поменять тактику:

— Вэньг, девочка моя, прости, если как-то обидел тебя…

Ну и как у женщин получается так? Сама начала бред говорить. Сама мне всю растительность с интимного места чуть не выкорчевала. И я в конечном счёте виноват! Нет, ну нормально это?

— Да, обидел, Вар, очень сильно, — она повернулась ко мне лицом. И я буду не я, если когда-либо видел более несчастное лицо, чем у Вэньг Ли в тот момент. И, чёрт возьми, врёт ведь всё, играет — знаю прекрасно. Но всё равно ведусь, как пацан молокососовый.

— Я не хотел, — честно признался я.

— Не хотел, но всё равно обидел, — казалось, куда несчастней лицо, так ведь нет, ещё несчастнее сделалось! Мне аж сердце сжало тугим обручем. — Ты, Говард, для меня всё. Моя Вселенная! Мой Микрокосм и Макрокосм! А Света. Эта хитрая лиса, она хочет отнять тебя у меня! Я не отдам! Я буду бороться, я…

Конечно же, тут она разрыдалась. Конечно же, я обнял её. Конечно же, в тот момент я жалел, что знаком со Светкой Соловьёвой. Но с другой стороны, если бы я не дружил с ней, то и с Вэньг никогда бы не познакомился.

Микрокосм и Макрокосм… Откуда она такие матюги знает? Эх, не тому нынче школа молодёжь учит, да-а-алеко не тому.

— Она не знает о нас, Вар. Но когда узнает — не отступится. Она до последнего будет пытаться растоптать наше счастье. Она желает нам зла!

— Солнышко, думаю, ты преувеличиваешь…

— Нет! — Вэньг отстранилась от меня и топнула ножкой. — Это ты ничего не понимаешь, глупый ты! Я знаю, что вы с ней идёте на Укротителя Мутантов. И там она будет к тебе приставать. Будет гладить тебя и целовать твои медовые губы! Нет! Я не вынесу этого! Нет! Нет!

— Хм… Девочка моя, ты всё преувеличиваешь. Я люблю только тебя, — я попытался вновь обнять Вэньг, но она не далась. — Со Светкой у нас никогда ничего не было. И не будет. Мы друзья, и всё здесь. Ну как ты не понимаешь?

— Она подлая змея, — прошипела Вэньг. — Она притворяется твоим другом. На самом деле Соловьёва только и строит планы, как бы залезть тебе в штаны! Я не хочу, чтобы вы вообще виделись. Я не хочу, чтобы вы шли на это представление.

— Но Вэньг, я за билеты четверть месячной зарплаты отвалил.

— Тебе деньги дороже меня? Если так жалко билеты, так возьми меня вместо неё. Что тебе мешает?

Вот подло это…

— Нет, конечно же, нет. В смысле, ты дороже мне всяких денег. Деньги — они вообще фантики разноцветные, не больше. Но я ведь не могу так, Вэньг. Я пообещал Светке, что поведу её на представление. Мы с ней не первый год дружим. Пойми, я привык держать слово. Раз уж пообещал, то хоть сдохну, но его выполню.

— Скажи, что любишь меня, — прошептала Вэньг.

— Я люблю тебя, — не стал лгать я. Мы обнялись и поцеловались. Казалось, этот поцелуй смоет всё напряжение разговора, всю вредоносную спесь негативных эмоций.

Но так лишь казалось.

— Пообещай, что не пойдёшь с ней на представление, — сладко прошептала Вэньг Ли.

Господи, какая она настойчивая! Какой железный характер! Ей после школы прямиком в гладиаторы идти надо!

— Я не могу тебе этого пообещать.

— Тогда иди в жопу, козёл! — прорычала Вэньг и в считанные секунды разобралась с дверным замком. — Я ей всё про нас сегодня расскажу! Позвоню и расскажу!

— Милая… — промямлил я.

Но Вэньг хлопнула дверью.

Закипевшая внутри злость вырвалась наружу. Я опомнился секундами позже. Мои костяшки были сбиты в кровь. Дверца гардероба изуродована…

Хорошо, хоть дождь перестал, ведь Ли забыла у меня брезентовый халат.

Теракт выбил из колеи привычный ритм работы отдела по борьбе с особо опасными преступниками. Но если чего и может парализовать работу доблестного ОБООПа, то уж явно что-нибудь помасштабнее. Взрыв Водородной бомбы, к примеру. Или глобальная утечка хлорциана на додагонских военных складах.

В бывшем член тайного общества Карающий Феникс, а ныне майор-гладиатор — Чан Вэй Кун не поддался паническому настрою. В то время как многие его товарищи не устояли…

В частности, его напарник Говард Закиров. Новоиспечённый старший лейтенант взял внеплановый отпуск, как и некоторые его слабовольные коллеги. И это тогда, когда родному отделу так нужна поддержка, дух товарищества и взаимопомощь! Но если молодому сопляку Говарду подобная слабость простительна, то его взрослых коллег Малыш никогда не простит. Они потеряли авторитет в его глазах.

Время сводить счёты ещё придёт. Сейчас же главное — продолжать бороться, выполнять свой долг: душить гидру преступности, топтать гнид беспредела, стирать в порошок беззаконие, вырезать из тела общества раковую опухоль психокинетии!

По уставу не положено идти в дежурство одному. Но сейчас неуставная ситуация. Форс-мажор. Аврал, как бы сказал один из первых напарников Чана — отставной моряк Златоусов — если был бы жив…

Малыш нарушил устав, в одиночку взяв патрульный флаер и отправившись на дежурство. Смотритель взлётной площадки — седоволосый коротышка Юлий Григорьев — не стал останавливать Чана, хотя ему не составило бы особых усилий дёрнуть за рычаг тревоги. Он лишь вздохнул, причмокнув языком. Отчасти из-за страха перед Малышом, отчасти из-за понимания того, что в уставе написано многое, но, к сожалению, не всё…

Несмотря на то, что в паре патрульных милиционеров управляет флаером баранщик или младший напарник, матёрый гладиатор должен быть всегда готов его подменить. Раз в три года даже устраивается экзамен по вождению. Не сдавший его гладиатор получает штрафные санкции: начиная от банального вычета из заработной платы и кончая жестоким увольнением с занесением выговора в личное дело. Сказать, что Чан Вэй Кун не сдаст экзамен по вождению… Нет, вряд ли. Базовый уровень пилота у него был. Но вот дальше в этом направлении Малыш не продвинулся. Совершить вертикальный взлёт с ровной площадки — это одно. Совсем другое — держать нужную высоту в условиях повышенной облачности и ветрености.

За десять минут полёта с майора сошло десять потов, если не сто. Особенно когда он по ошибке отключил левый двигатель, от неожиданности дёрнул штурвал и тем самым вошёл в неустойчивый штопор. Трудно предположить, что почувствовал Чан в тот момент. Сколько раз он ходил по лезвию смерти… Чтобы погибнуть из-за банальной глупости.

Но трезвый ум сделал своё дело. Вращение остановлено, двигатель запущен, полёт нормализован. «Крылатый Патриот», как ни в чём не бывало, продолжал путь сквозь туманное небо города Н.