ОНО - Стивен Кинг

Развернувшись, он увидел Белча и Виктора, бежавших по ручью. В руке у каждого была речная галька. Очередной камень ударил его в колено. Бен охнул. Третий камень попал в щеку; глаза застлали слезы.

Бен вскарабкался на противоположный берег и устремился под защиту кустарника. Преодолев его (все же еще один камень попал ему по ягодице), он бросил короткий взгляд через плечо.

Белч согнулся над Генри, а Виктор продолжал бросать камни в сторону Бена. Один из них, размером с бейсбольную биту, прорезал кусты совсем рядом с Беном. Тот счел, что увидел достаточно, даже более, чем достаточно. Хуже всего было, что Генри поднялся. Как «Таймекс» Бена, Генри остался заведенным, даже потерпев неудачу. Бен повернулся и углубился в заросли, где, по его представлению, был запад. Когда он пройдет Барренс насквозь и выйдет к Олд-Кейпу, можно будет стрельнуть у кого-нибудь дайм, чтобы добраться домой на автобусе. А когда доберется, запрет дверь, сбросит с себя эту грязную, порванную и окровавленную одежду в мусоропровод, и на этом сегодняшний кошмар закончится. Бен уже видел себя сидящим в кресле в гостиной, свежевымытым, в красном халате, смотрящим мультик «Майти Найнти» и пьющим клубничный сок. «Дойти еще надо», — хмуро буркнул он себе под нос и неуклюже побрел через кусты.

Кустарник хлестал по лицу. Бен вяло отмахивался. Шипы цеплялись и кололи, но он старался не обращать на это внимание… Вскоре он вышел на открытое пространство с грязной и черной почвой. Здесь росли какие-то деревья типа бамбука и стояло зловоние. Угрожающая мысль…

(зыбучий песок)

…промелькнула тенью, и Бен вперил взгляд в толщу деревьев. Не было желания идти сквозь них. Даже если это не трясина, он потеряет оставшийся кед. Он повернул вправо, потрусив вдоль зарослей бамбука, пока не заметил, что они кончились. Пошел нормальный лес.

Деревья, в основном ели, были мощными и росли повсюду; их хвоя почти не пропускала солнечного света, но передвигаться здесь было намного легче. У Бена уже не было уверенности, что он бежит в нужном направлении. Но Барренс примыкал к Дерри с трех сторон, четвертая выходила на магистраль. Раньше или позже куда-нибудь он все равно выйдет.

Отчаянно саднило живот; Бен приподнял остатки свитера и взглянул.

Разглядев, он присвистнул. Живот был похож на шар с рождественской елки, весь в кровавых разводах и смердящих зеленых водорослях с ручья. Бен опустил свитер. Один взгляд вызывал тошноту.

Откуда-то спереди раздавался низкий монотонный гул, чуть ли не инфразвук, во всяком случае, на пределе слышимости. Взрослый не обратил бы на это внимания, но Бен был, во-первых, не взрослым, во-вторых, уже оправился от потрясения. «Наверно, москиты размером с воробья», — промелькнуло. Бен свернул влево, углубившись в кусты лавра. Из-за кустов вырос трехфутовый бетонный цилиндр фута четыре в ширину, увенчивавшийся стальным смотровым люком. На люке была табличка «УПР. КАНАЛИЗАЦИИ ДЕРРИ». Источником гула как раз и был этот цилиндр.

Бен заглянул одним глазом в решетку, но ничего не увидел, лишь этот монотонный гул и журчание бегущей воды доносилось изнутри. На него дохнуло смрадом. Одним словом, канализация. А может, комбинация сточных вод и дренажа, — таких в Дерри пруд пруди. Эка невидаль. Но Бена слегка пробрала дрожь. Ему казалось, что если исключить несомненную причастность человека к созданию системы в целом, то сам цилиндр — совершенно другого рода. Бен в свое время читал «Машину времени» Уэлса целиком, а еще раньше — в комиксах. Цилиндр со смотровым люком напомнил ему уэлсовскую трубу, приводившую в страну многочисленных и ужасных морлоков.

Он поскорее отбежал от цилиндра, пытаясь обнаружить запад. Найдя небольшой просвет, Бен развернулся, чтобы его тень оказалась непосредственно позади, после чего двинулся по прямой.

Через пять минут послышалось журчание воды и голоса. Детские.

Бен замер, вслушиваясь, и тут же расслышал другие голоса — позади себя. Эти были отчетливее, и принадлежали они, без сомнения, Виктору, Белчу и Генри.

Кошмар продолжался.

Бен поискал глазами место, где бы залечь и спрятаться…

10

Из укрытия он вылез часа через два, грязнее, чем был, но слегка посвежевший и отдохнувший. Ему, как это ни казалось невероятным, удалось вздремнуть.

Услышав позади себя голоса преследователей, Бен замер, как кролик, застигнутый фарами автомобиля на дороге. Им овладела нервная дрожь. Мысль просто свернуться в клубок и залечь, чтоб позволить им делать с собой что угодно, ему абсолютно не улыбалась. Это было безумием, но весьма притягательным…

Вместо этого Бен двинулся на звук детских голосов и журчащей воды, стараясь разобрать их и получить представление о предмете разговора. Речь шла о каком-то то ли проекте, то ли плане. Один-два голоса показались знакомыми. Затем послышался всплеск, и вслед за ним — взрыв хохота. Этот смех неприятно поразил Бена своей длительностью и напомнил ему об уязвимости собственной позиции.

Если он не хочет быть пойманным, нельзя обращаться к детям с просьбой о медикаментах. Бен свернул вправо. Как у большинства толстяков, у него была бесшумная поступь. Пройдя достаточно близко от мальчиков и различив тени, двигавшиеся взад-вперед между ним и полосой воды, он ухитрился остаться незамеченным. Вскоре голоса стали едва слышны.

Бен вышел на узкую тропинку, подумал и помотал головой, затем перешел тропу и вновь углубился в кусты. Теперь он шел параллельно речке, у берега которой играли дети. Даже сквозь кустарник она казалась значительно шире ручья, в котором барахтались они с Генри.

Здесь стоял другой бетонный цилиндр; он торчал из зарослей ежевики и так же гудел. Позади него, у самого берега речки, стоял старый склонившийся над водой вяз. Корни его, подмытые наполовину, напоминали грязные, слежавшиеся волосы.

В надежде, что здесь не водятся змеи и тарантулы, но слишком уставший, чтобы тратить время на детальный осмотр, Бен пролез между корнями в дупло. Свернувшись калачиком, он высунулся напоследок, больно зацепившись за корень. Позиция ему нравилась.

Приближались Генри, Виктор и Белч. Глупо было надеяться, что они пойдут по тропинке; этого не случилось. Они остановились совсем рядом: еще чуть-чуть, и он мог бы достать до любого.