Альтернативная линия времени - Аннали Ньюиц

– Я завершила экспериментальные исследования и установила, что аномалии в работе Машин случаются все чаще. Многие путешественники возвращаются, покрытые вымершими одноклеточными организмами, обитавшими в ордовикском периоде. Один признался мне в разговоре с глазу на глаз, что видел мельком Пещеру архивов, как это было с тобой. Поэтому я начала целенаправленно возвращаться назад в различные периоды с помощью Машины в Ракму, пытаясь определить, происходят ли какие-либо изменения в механизмах и оборудовании. Меня не покидает мысль, что «червоточина» сперва погружается в глубокое прошлое, прежде чем связаться с нужным моментом времени. Полагаю, подобное можно ожидать, если интерфейс… был подправлен.

– «Комстокерами»? – У меня похолодело в груди.

– Ну, быть может, все дело в износе. Все больше людей пользуются Машинами: область их применения значительно расширилась. Морехшин наглядно продемонстрировала нам, что есть функции интерфейса, о которых мы понятия не имеем, и нам следует исходить из предположения, что люди в будущем пользуются ими постоянно. Но… – Си-Эль неуверенно посмотрели на Аниту.

– Но что?

– Возможно, «комстокеры» ведут какую-то игру. Полагаю, они пытаются дестабилизировать работу «червоточин». Я отправлялась отсюда в ордовикский период и видела высеченные в камне отметины со следами металлических сплавов, которые могут быть только делом рук людей…

– Но каким образом порча Машины в Ракму влияет на ту, что во Флин-Флоне?

– Вам известна гипотеза о том, что Машина в Ракму управляет работой всех остальных Машин? Если это действительно так, «комстокерам» достаточно будет уничтожить только ее.

– И мы окажемся в полной заднице, – угрюмо пробормотала Анита. – Нам нужно остановить этих засранцев, пока они ничего не успели сделать!

– Я не могу взять в толк, зачем им это нужно. Если они запрут линию времени, то и сами не смогут осуществлять редактирование. И, быть может, застрянут где-нибудь там, где… Даже не знаю, все примерно так, как сейчас. Всеобщее право голоса для женщин.

Анита посмотрела на меня так, словно я у нее на глазах съела одну из книг.

– А тебе не кажется, что будет очень плохо, если мы застрянем в этой линии времени, где женщины не могут сделать аборт, а черных подростков прямо среди бела дня убивают полицейские? «Комстокерам» не обязательно отнимать у нас избирательные права, чтобы превратить нашу жизнь в ад.

Как всегда, она была права.

– Итак… Зачем вам понадобилось искать меня?

– Нам нужно, чтобы Морехшин отправила нас всех вместе в тринадцатый год до нашей эры. Мне нужно кое с кем там встретиться.

– Мы сами собирались направиться туда.

– Замечательно, – отрывисто кивнула Анита. – Я уже заказала нам места на Машине.

– Отлично, но я все равно не понимаю, как вы узнали, что мы будем здесь?

– А, ты еще не знаешь. – Лицо Аниты оставалось непроницаемым.

– Что вы помните? – недоуменно заморгала я.

– Некая спиритистка по имени Софрония Коллинс покончила с собой при весьма загадочных обстоятельствах, после того как Энтони Комсток добился того, что суд признал ее виновной в непристойном поведении во время Всемирной выставки. Полной уверенности у меня не было, но я предположила, что это твоих рук дело. Особенно после того, как ты написала статью о том, что путешественники инсценируют самоубийство, чтобы скрыть бегство из настоящего. Я рассудила, что ты спрятала эту Коллинс в прошлом, а это означало, что вы должны были направиться сюда. Я жду здесь уже две недели.

– А я прибыла пару дней назад, – добавили Си-Эль. – Анита сказала, что ты будешь здесь.

– А что насчет… Другие отличия есть? Законы Комстока?

– Аборты запрещены, – покачала головой Анита.

Война редактирований была далека от завершения, но я была опьянена сознанием того, что, по крайней мере частично, мое редактирование закрепилось. Я не могла в это поверить. Когда я изучала данный период, не было никаких упоминаний ни о какой Софронии Коллинс, восставшей против Комстока. Я случайно познакомилась с Софой в «Алжирской деревне». Я позволила себе на мгновение насладиться триумфом. Впервые мне удалось осуществить редактирование, имеющее значение, и это означало, что я, наверное, на правильном пути.

* * *

Рано утром на следующий день Анита постучала в дверь нашей комнаты на постоялом дворе.

– Нам выделили слот в половину десятого. Идемте!

Морехшин предстояло устроить еще одну демонстрацию техники коллективного путешествия для небольшой, но воодушевленной аудитории ученых и техников. Когда мы прибыли в машинный зал в Аль-Хазне, там уже было полно народа. Стены из песчаника были покрыты абстрактными узорами и надписями на языке, более древнем, чем набатейский. Отчасти этим объяснялись рудименты интерфейса, восходящие к тем временам, когда древние воспринимали Машины как магию, подчиняющуюся строгим правилам. Теперь здесь появились две приводимые в движение паровыми машинами наковальни, которым предстояло выстукивать рисунок, открывающий нам путь к цели назначения. Мы встали посреди неглубокой чаши, за тысячи лет вытертой в мягком камне ногами многих тысяч путешественников.

– Вы все должны прикоснуться ко мне. – Морехшин махнула рукой, призывая нас собраться в кучку.

Я обняла ее за талию, затем прижала Софу спиной к своей груди, а та обвила рукой Аниту. Анита втиснула между нами Си-Эль. Наконец все мы прильнули друг к другу, как можно плотнее прижимаясь к Морехшин. Сверху мы, вероятно, напоминали артистов, исполняющих танец, поставленный Басби Беркли[59]. Однако со стороны мы казались лишь группой путешественников, напряженных и немного вспотевших. Подняв руку, Морехшин провела ею по воздуху, открывая черный квадрат панели управления интерфейсом, что я уже видела один раз во Флин-Флоне. Внутри многофункционального инструмента слабый свет колебался, словно проходил через жидкость. Изобразив в воздухе зигзаг, Морехшин стиснула многофункционал, замигавший розовым цветом.

– Держитесь крепче!

Я никогда не обнимала своих сестер так крепко, как в это мгновение. С пола вверх хлынула жидкость, забивая мне нос и рот болотистой пеной, затем мы испытали свободное падение, попав в «червоточину», и вот уже вывалились из нее где-то в безлюдной глуши. Здесь не было ни чиновников, ни техников. Мы стояли на ярко освещенной скале из песчаника, девственно-чистой, если не считать пятен лишайника, похожих на подтеки черной грязи. Внизу простиралось изумрудно-зеленое мелководье, густо заросшее морскими растениями, торчащими над поверхностью. В воздухе стоял сильный запах морской соли. И тут я испытала шок, увидев грубую красную поверхность каменного кольца, окружающего нас. Навес над головой был похож на зонтик от солнца, состоящий из жидкости, сквозь который волнующейся рябью пробивался свет.

Вокруг висела странная тишина. Не сразу я сообразила, что не слышно крика птиц, перекрывающего шум моря. Единственными звуками были отдаленный гул прибоя да свист ветра, терзающего безграничное пространство голых желтых скал позади.

– Куда мы попали? – крепче стиснув Морехшин, пробормотала я,