Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон - Ирина Фуллер

– Судя по всему, я приняла вас за другого, – отозвалась она.

Он поднял бровь:

– Дважды за день?

– Могла бы и трижды, если бы… – она проглотила окончание фразы.

Ей показалось, что «если бы вы не были такой сволочью» – не то, что стоит говорить явно агрессивному незнакомцу.

– …Если бы мы не разобрались с этим недоразумением, – осторожно подбирая слова, завершила она.

– А мы разобрались? – жестко спросил собеседник и, чуть склонившись вперед, ткнул в ее сторону двумя пальцами, указательным и средним. – Кто. Ты. Такая?

Элейн не стала комментировать грубое обращение, она осознавала свое положение: судя по всему, перед ней был знатный господин; против его статуса, богатства и физической силы ей нечего было поставить.

– Меня зовут Элейн. Я прачка.

– За кого ты меня приняла?

За глубоким усталым вздохом она скрыла свою растерянность: стоило ли говорить правду? Но судя по тону, с которым был задан вопрос, этот Торэм и так знал ответ, просто хотел услышать подтверждение.

– За Оддина Торэма, – ответила наконец Элейн.

Когда ее собеседник удовлетворенно кивнул, она поняла, что поступила правильно. Очевидно, он знал Оддина и знал об их сходстве.

– Кто он тебе и что от него нужно? – продолжил допрос мужчина.

Элейн закусила губу. Вести разговор становилось все труднее. Она не могла взять в толк, почему он не остановил повозку и не выкинул ее на улицу, поняв, что произошла ошибка.

– Не будете ли вы любезны представиться, мой господин? – поинтересовалась Элейн.

Он чуть сощурился, будто бы обдумывая, стоило ли отвечать.

– Ковин Торэм. Мормэр этого города.

Она невольно приоткрыла рот. Закрыла. Чуть нахмурившись, спросила:

– А Оддин Торэм ваш…

– Брат. – Он выплюнул это с таким презрением, что сомнений не оставалось: Ковин был весьма недоволен родством.

Он сложил руки на груди и бросил на Элейн пронзительный взгляд. Голова закружилась от вихря мыслей, открытий и эмоций: вот кто был тогда в Думне, теперь у нее не было никаких сомнений! С самой первой встречи с Оддином ей казалось невероятным, насколько искусно этот бессердечный карнаби изображал из себя обаятельного, добродушного простака. Для притворства это было слишком хорошо. Теперь, узнав, что у Оддина есть брат, другой Торэм, куда больше похожий на убийцу, она поняла, что к чему.

Перед мысленным взором Элейн возникла картина: двор ее дома в Думне, карнаби, еще молодой, прижал кончик сабли к шее отца.

– Остановите эту резню, – просил, почти умолял гордый Драммунд Мун. – Заберите меня. Убейте. Но остановите. Эту. Резню. Это личное дело между мной и Донуном.

– О, не стоит волноваться, – отозвался тогда карнаби. – Ты непременно умрешь.

Движение его руки было почти незаметным, он едва подался вперед, но этого было достаточно.

И теперь убийца стал мормэром! Он стоял во главе Нортастера, второго по величине города Мидленда. Наверняка был вхож в ближайшее окружение короля. Имел связи, деньги, надежную охрану.

А еще он пугал Элейн своим колючим взглядом, и от этого становилось мерзко: она не должна была бояться, но, видимо, оказалась большей трусихой, чем всегда о себе думала.

Во всем этом был один положительный момент: Ковину Торэму наверняка было что терять. Если Оддин казался несколько беззаботным, ничем не связанным, то Ковин был похож на человека, у которого за душой есть и мрачные тайны, и уязвимые места.

– Откуда ты знаешь Оддина и что тебе от него нужно? – повторил свой вопрос карнаби.

Элейн снова вздохнула, получая несколько мгновений, чтобы справиться с собой и вжиться в новую роль.

– Мы познакомились случайно во время путешествия. В Хапо-Ое, – она решила не выдавать своего кападонского происхождения, – он предложил сопроводить меня до Нортастера. Но я отказалась. Теперь же поняла, что девушке одной путешествовать небезопасно. Поэтому решила воспользоваться предложением и отправиться в дальнейший путь в его компании.

Ковин слушал ее, сузив глаза, будто пытался прочитать мысли. Это ему, видимо, не удалось, потому что он кивнул и сказал:

– Предположим. Куда ты направляешься?

Вопрос был задан не с любопытством. Это выглядело как требование отчитаться о планах, целях, намерениях, а лучше сразу же покаяться во всех грехах.

– Я еду в Альбу. Насколько знаю, Оддин тоже там живет.

– Зачем тебе в Альбу? – не сдавался Ковин.

И чего он прицепился? Ясно же, что она была случайной знакомой. Настолько случайной, что даже не знала о брате-мормэре.

– Ищу работу. Я прачка. – Элейн не была уверена, что удалось ответить без дерзких интонаций.

Судя по тому, как сжал губы Ковин, – скорее, нет.

– В Хапо-Ое переизбыток прачек?

Она не выдержала и закатила глаза.

– Господин Торэм, к чему все эти вопросы? Я вам объяснила, откуда знаю вашего брата и почему подошла к вам, приняв за него. Вы понимаете, насколько незначительна наша связь, если я спутала его с вами? Может быть, вы уже остановите экипаж и позволите мне уйти?

– Уйдешь, когда я решу, – процедил Ковин.

Сердце Элейн забилось быстрее от охватившего неприятного волнения. Все внутри кричало: «Беги!»

– Теперь отвечай: почему покинула Хапо-Ое?

– Надоело там. – Ей пришлось прочистить горло, потому что голос не слушался. – Все одно и то же. У меня нет ни семьи, ни родни, ничего там не держит. Захотелось посмотреть свет.

Он глядел недоверчиво, поэтому Элейн добавила то, что любой ожидал бы услышать:

– Может, смогу в Альбе найти себе достойного мужа. В Хапо-Ое не свезло.

Несколько мгновений Ковин продолжал испепелять ее взглядом. Затем сказал:

– В Альбу ты не поедешь. Будешь работать прачкой у меня.

Элейн недоверчиво выдохнула. От возмущения ее щеки запылали.

– Во-первых, я хотела в Альбу…

Он расселся на своей скамье, чуть скучающе глядя на Элейн, будто ни секунды не сомневался, что она выполнит его указания.

– Я собиралась…

Он резко подался вперед, склонившись едва ли не к самому ее лицу. Это было неприятно, но она и так сидела, упершись в спинку, отодвигаться было некуда.

– В этом городе от предложений мормэра не отказываются, прачка. Если только не желают проститься с жизнью или свободой.

Сглотнув, она кивнула. Она хотела быть поближе к человеку, убившему ее семью, чтобы осуществить месть. Ее желание исполнилось, пусть и таким образом.

Повозка остановилась. Ковин вышел первым. Она неуверенно пошла следом, предположив, что этого он ожидал.

Оба прошли через кованую калитку и оказались в садике, затем по дорожке прошли к дому. Все это время Элейн пыталась понять, зачем Ковину нужно было ее присутствие. Неужели что-то заподозрил? Но что он мог понять из нескольких совершенно обычных ответов?

В доме их встретила прислуга. Кто-то забрал у Ковина перчатки, кто-то подхватил небрежно сдернутый хозяином плащ, третий человек, чуть склонившись, протянул курительную