Держи меня крепче - Рида Сукре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно же, он не купился. Ничто не пробьёт броню этого толстокожего бегемота. Даже если я разревусь. Мне неожиданно вспомнилось, что наш герой боится женских слез. Но есть неувязочка, я не умею их из себя выдавливать. Надо научиться плакать. Никогда не думала, что это может стать необходимостью. Чёрт. Ещё я ругаюсь, как сапожник. И за всё это спасибо Артёму Охренчику.
— Что знать? — вкрадчиво поинтересовался он.
Будто я не конкретизировала. Я только и делаю, что сыплю вопросами, как дырявый мешок или сито. Хорошо, заходим на повторный круг, надеюсь, финальный, ещё одного забега я не выдержу, превратившись в нервную злобную особу, лихорадочно курящую в сторонке.
Я встала с кровати, громко выдохнула и понеслось:
— Мы отправились к тебе домой, но по пути ты, — я ткнула его пальцем в грудь, — завязал драку с Василием…
— Ничего я не завязывал… — начал оправдываться муж, но я его тут же заткнула:
— Не важно! Вы подрались, а досталось мне.
— Нефиг лезть, когда мужики разговаривают, — развёл руками парень.
— Разговаривают языками, а не кулаками!
— Смени пол и тогда узнаешь, как разговаривают настоящие мужики.
— Бегу спотыкаюсь, — мы медленно продвигались по кругу, и теперь поменялись местами — я стояла на его месте, а он на моём, спиной к кровати.
— Не дерзи, детка.
— Я тебе не детка, — я снова ткнула его в грудь, на это раз всей ладонью.
Получилось слишком неожиданно для него и для меня, потому что тычок был лёгоньким, а он полетел на кровать, не забыв прихватить и меня, вцепившись в левую руку, слава богу, не в гипс, он бы раскрошился от такого напора. Но в это раз, в кои-то веки, я приземлилась удачно — гипсом прямо ему в шею. И не смогла сдержать улыбку от маленькой, ничего не значащей победы.
Говорить он не мог, только кряхтел, и я сжалилась над убогим, перевернувшись на спину рядом с ним.
— Кхм, кхм!.. Детка, ты динозавр. Чуть не убила меня, — начал причитать Шер, массируя свою шею.
Это замечание я пропустила мимо ушей, вскочила на ноги и продолжила речь, богатую вопросами, а Шер сел на кровати и начал следить за тем, как я топчусь перед ним, делая по паре шагов то вправо, то влево.
— Хорошо, пусть будет, как говоришь, вы разговаривали, — согласилась я, решив, что умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт, то есть спорить такой умняшке, как я, с твердолобым, самовлюблённым эгоистом, не признающим свою неправду, глупо и бесполезно. — Но потом всё же прилетело мне, и я отключилась.
— Ага, тебе прилетело, — просиял Шерхан, гоготнув, нездоровый сарказм в нём перебивает любой намёк на нормальность напрочь.
— Это смешно? — не выдержала я.
— Нет-нет, ну что ты, — выдвинул он вперёд ладони в жесте отрицания, состроив удивлённую серьёзную мордашку.
— Так, — не буду обращать внимание на эту шутовскую бездарность. — Что я хочу знать? Вообще, конечно, всё, но по порядку.
Шер кивнул:
— Давай попробуем, малышка, — я скривила лицо, но отвечать не стала.
Он же специально нарывается. Ему нравится меня нервировать и затем хохотать над моей реакцией. А значит не стоит поддаваться и вестись на поводу у психа.
— Я потеряла сознание от твоего дубового кулака, — эта придурь гордо хмыкнула, — и ты вызвал «скорую» помощь?
— Не-а.
— А что тогда? — мои брови взметнулись вверх.
О боже, он решил меня сам вылечить что ли, врач недоделанный?
— Ну, Васёк вскипешился, испугался, что ты того, отправилась в мир иной, но я-то тебя знаю, и объяснил ему популярно, что ты живучая, как крыса.
— Я не крыса!
— Как. Я же сказал как, — успокаивающе оборонился Шер.
— Как, — передёрнула я. — И не как. И не крыса. Понял?
— Понял. Ты не крыса. И не как крыса. Но живучая, зараза.
— Прекрати меня оскорблять, — всполошилось моё достоинство.
— Поверь, детка, я ещё не начинал…
И что он зарядил: детка, малышка, киса, мася? Что вообще за слово такое «мася»? Блин, если спрошу, опять ржать надо мной будет. Но его словарный запас меня совсем не впечатлил.
— И не стоит. Дальше.
— Короче, он, чёртов Робин Гуд, решил поиграть в супергероя и потащил тебя в больницу.
— А позвонить и вызвать «скорую» нельзя было?
— Я же телефон посеял, думал всё, потерял, оказалось, что он вчера ночью из кармана выскочил и на полу комнаты остался. Если б С… — на лицо набежали тучи и он отвёл грозный взгляд в пустоту. Наверное, снова хотел сказать нехорошее слово, но сдержался. — Если б не позвонили, так и не нашёл бы.
Что за детские отмазки. У Васи же телефона не было с собой. И в самом отеле телефон отключили, скажем, за неуплату. Или им детишки кабель отрезали. А у толпы, собравшейся вокруг, наверное, ни у кого денег на счету не оказалось, а то камера работает, а позвонить никак. Се ля ви.
— Я рада, что твой мобильный нашёлся, и ты не обвиняешь более меня, что я его украла, спрятав в своей сумочке. Ясно-понятно, но вернёмся к разговору. Меня Вася на руках понёс, да? — я улыбнулась, выудив из истории приятный момент.
— Нет, @Нецензурная речь@, на плечо закинул, как мешок картошки, — огрызнулся Шер, — и потащил.
Я нахмурилась, Шерхан подошёл к окну и уселся на высокий подоконник. Достаточно интересная у него комната. Про такие принято говорить «своеобразная». Это когда хорошего сказать нечего, а плохое — язык не поворачивается, жаль обидеть. Мне Шера не жаль, но у меня что-то типа врождённых английских манер. Не чопорность и сухость, а этикет.
Вещи раскиданы, где только возможно — на полу; на чёрном кожаном диванчике; на люстре, совершенно не вписывающейся в данную обстановку в виду своей античности, зато на её острые концы очень удобно вешать футболки в прыжке; на огромной «плазме», стоящей напротив дивана; на мониторе и системном блоке компьютера, запрятанных в угол на полу, и на рядом поставленной в несколько стопок подборке дисков и пластинок; а также на широкой кровати, слишком большой для него одного, а кто сказал, что он проводит ночи в одиночестве, мачо, блин. Даже перед тем как сесть на подоконник, он смахнул оттуда груду шмотья. Ужасный неряха.
Заметив мой оценивающий взгляд, он поинтересовался:
— Ну как тебе моя берлога?
— Мило…
Он хмыкнул, не поверив моему «восторгу» (не умею я врать), и сложил руки на груди, мол, комментариев не потерплю. А я не продолжала. Меня
