Ткань Ишанкара - Тори Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я тоже сначала так думал, а потом понял, что есть вещи, которые не делятся. Любовь, например. Отец нас всех любил, а быть ни с кем долго не мог, вот и мучился этим всю жизнь. Мне иногда кажется, что я такой же: со всеми и ни с кем, поэтому и взял на себя обязанность держать семью вместе. Правда, пока не очень получается.
– Почему?
– Младший у меня уж больно противный, – улыбнулся Ксандер. – Никого признавать не хочет, кроме меня. Я-то с ним с самого его рождения вожусь.
– Почему ты? – удивилась Тайра. – А мама у него есть?
– Мама у него оперная певица. Большую часть года на гастролях, так что Дэвид искусство ненавидит так же, как и старших братьев, – Ксандер опять остановился и посмотрел на Тайру. – Но я думаю, что это все временное. Он просто еще маленький.
– Это ему еще не тринадцать, – заметила Тайра. – Ты еще с ним наплачешься, если он и правда такой вредный.
– На себя посмотри, – с усмешкой предложил Ксандер.
– Мне почти пятнадцать, – парировала она. – У меня критический возраст уже прошел.
– И почему в таких музеях не бывает лифтов? – возмутился Ксандер, когда они добрались до четвертого этажа. – Или бывают, но всегда не работают?
В первом зале было полно народу. Группа японских туристов удивленно взвизгивала каждый раз, как экскурсовод произносил сочетание «UFO», и пыталась фотографировать экспонаты, на что бабушка-смотрительница стучала указкой по медной табличке с перечеркнутым фотоаппаратом. Отец семейства с двумя детьми что-то увлеченно рассказывал своим чадам, тыча пальцем в витрину с золотыми подвесками. Ксандер шел мимо витрин с экспонатами, периодически останавливаясь у некоторых и рассматривая их с особой тщательностью. Тайра читала на его лице восхищение и страсть, свойственную всем коллекционерам, ученым и настоящим искателям приключений.
– Представляешь, – рассказывал Ксандер, – мастер всю жизнь работал в технике какой-то школы, создавал вещи, которые были востребованы его современниками, а потом взял и создал нечто свое, неповторимое, не похожее ни на что, – он указал на квадратную медную пластинку, украшенную хризопразами и бирюзой. – И что ты думаешь? Эту вещь признали шедевром?
Тайра пожала плечами.
– Ни разу, – уверенно сказал Ксандер. – Наверное, сказали, что это ужас и кошмар, никакое не искусство, а все потому, что мастер отошел от общепринятых канонов. Вещь никому не оказалась нужна и именно поэтому дошла до наших дней.
– Это как?
– Ну, если бы эту подвеску признали ценностью, она давно потерялась бы при завоеваниях. Захватили неприятели город – забрали казну и разграбили сокровищницу. И так на протяжении веков. Подвеска вообще могла потонуть вместе с перевозившим ее кораблем, или бы из нее вытащили камни, а саму переплавили. Мало ли что…
– И какова мораль?
– Должна быть мораль? – удивился Ксандер, чуть подумал и сказал: – Иногда, чтобы понять истинную ценность предмета, должно пройти время. Это как с наградой посмертно. Люди слишком часто ошибаются, не сомневаясь в стереотипах.
Они двигались от витрины к витрине, пока в центре очередного зала не показалась заветная тумба. Ксандер понял, что его инстинкт вел его именно сюда, но подходить к цели не торопился. Он был осторожен и сдержан, и Тайра подумала, что именно так работает Куратор Темной Стороны. Сначала Ксандер осмотрел экспонаты, выставленные по кругу, но Тайра чувствовала, как он осторожно сканирует наложенные на пластинку заклятья, дотрагиваясь до них слегка, чуть касаясь, чтобы не потревожить и не нарушить поток. Ксандер не мог не знать, что Оттмар Рихтер был некромантом. Интересно, знал ли Рихтер, что Ксандер не желает продолжать их с отцом вражду? Наверное, знал, но ему было сложно в это поверить, иначе он никогда не клюнул бы на крючок Сэла. Уверенный в себе человек, которого не тяготит прошлое, не стал бы доверять словам первого встречного, особенно если этим встречным окажется Сэл. Выходит, Сэл хоть и не солгал ей на этот раз, но рассказал далеко не все. Он опять собирался выяснить личные отношения за чужой счет. Тайра подумала, что партия простиралась далеко за пределы простого равновесия сил, а еще что пора вступать в игру.
Ксандер еще раз просканировал наложенные на пластинку заклятья и остановился в нерешительности. Тайра стояла рядом и ждала его действий.
– Слушай, Тайра, – начал Ксандер. – Ты не подождешь меня внизу? Мне тут надо кое-что выяснить относительно одного древнего артефакта. Подождешь?
– Нет.
Ксандер пару секунд изучал ее, а потом взял рукой под локоть и отвел в сторонку.
– Ладно, давай по-честному, – предложил он. – Я знаю, что ты маг. И ты знаешь, что я это знаю. Мы оба чувствуем, что на этот артефакт, – он чуть кивнул в сторону тумбы, – наложены какие-то заклятья. Одно из них специально для меня, поэтому я прошу тебя подождать в холле на первом этаже, пока я не разберусь.
– Ни в каком холле я ждать не буду, – безапелляционно заявила Тайра. – Это ловушка, Ксандер, и я хочу посмотреть, кого ловят.
– Похоже, меня.
– Похоже, я знаю больше, чем ты.
– Отлично, вот потом и расскажешь, – Ксандер развернул ее за плечи лицом к выходу.
– Я хочу остаться и посмотреть!
– Навряд ли это возможно, – опять попытался уговорить ее Ксандер. – Я вижу, что ты сильный маг, но ты не прошла обучения. Тебе нечего здесь делать. Тебя может задеть откатом.
– Ксандер, тебя подставили! – шепотом сказала Тайра. – Я тебя подставила! Я должна…
– Ничего ты не должна, – перебил ее Ксандер. – А на счет подставила… У вас в Ишанкаре это нормальное дело, друг друга подставлять.
Тайра опустила глаза. Серебряная змейка, переливаясь и сверкая белыми искрами, поднималась по ее ногам к поясу, Ксандер наблюдал за ее изгибами и, казалось, был восхищен.
– Я не в обиде, – наконец сказал он. – Просто подожди меня на улице.
– Нет, – твердо сказала Тайра. – Я остаюсь. Я тебя одного тут не брошу. У нас в Ишанкаре, может, и подставляют друг друга, но не бросают точно.
Ксандер вздохнул, покачал головой, как бы говоря: «Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет!», и снова взял ее обеими руками за плечи.
– Ты сейчас похожа на моего младшего брата, хоть тебе и почти пятнадцать. И поэтому ты просто не оставляешь мне выбора. Извини. Придется тебе все же подождать внизу.
Он чуть подтолкнул ее назад, и Тайра увидела, как прямо перед ней сомкнулись овальные бело-голубые створки портала. Ксандер просто вышвырнул ее из музея вон! Она упала на спину на газон в сквере на противоположной стороне улицы и почувствовала, что начинает злиться. Она бросилась к подземному переходу, потому что перейти дорогу поверху не представлялось возможным: машины двигались сплошным потоком по всем полосам. Она чувствовала, как теряет контроль над партией, и неслась со всех ног, наверное, обогнала бы даже Хидамари, чего с ней никогда раньше не случалось.
Тайра влетела в центральные двери музея, и ее окатило волной непонятной и чужеродной магии. Она на мгновение замерла перед турникетом – билеты остались у Ксандера – и уже собиралась перепрыгнуть, как ее внимание привлекла охрана в будке слева. Охранники не двигались. Они замерли, как восковые фигуры, один – распутывая телефонный провод, другой – вытаскивая что-то из нагрудного кармана. Прямо перед турникетом, передавая билет из рук в руки, застыла молодая пара. Тайра видела такое первый раз, но слышала о подобном от Гиварша. Кто-то остановил или замедлил время, и это явно был не Ксандер. Удивляться было поздно, Тайра перелезла через турникет и побежала к лестнице, ведущей на верхние этажи. Вокруг, словно цветные кегли в непонятной игре, застыли люди, она лавировала между ними, отмечая про себя, как нерационально они расставлены, и что ей приходится терять драгоценные секунды на то, чтобы обойти очередную фигуру.
Ксандер стоял возле тумбы, заключив ее и себя в темно-фиолетовое кольцо. Оно подрагивало и вспыхивало каждый раз, когда в невидимый барьер попадали свитые в причудливые конструкции
