Рамаяна - Махариши Вальмики

А Рама двумя остро отточенными стрелами с лезвиями, изогнутыми, как полумесяц, отсек Кумбхакарне обе ноги, и они упали с громом, раздавшимся по всей Ланке и отразившимся в ее лесах и горах.

Упав на землю, Кумбхакарна, разинув свою ужасную пасть, с ревом пополз на Раму, словно Раху-дракон, преследующий Луну на небесах. Рама же, схватив лук, в мгновение ока наполнил пасть его своими златоперыми стрелами. Затем Рама взял копье Индры, сверкающее как солнце и подобное Разрушителю Вселенной. И, метнув его могучей рукой, он снес тем роковым копьем голову Кумбхакарны, подобную горной вершине, как некогда Индра снес голову великому дракону Вритре.

Голова Кумбхакарны упала на город Ланку, сокрушая дома и дворцы, сравнивая с землею стены и ворота. А тело его обрушилось в океан и наполовину погрузилось в бездну, убивая рыб и морских змей. И возликовали боги на небесах, взиравшие с высоты на битву, и гандхарвы, и якши, и святые, и паннаги, и птицы и восславили мощь и отвагу Рамы.

И обезьяны, радуясь гибели своего врага, вознесли хвалу Раме и преклонились перед ним. А ракшасы, с ужасом взирая на сына Дашаратхи, испускали горестные вопли, как дикие слоны при виде льва. И великое отчаяние овладело ими!

Ночной приступ

Ракшасы, вернувшись в Ланку, поведали Раване о гибели Кумбхакарны: «Истребив и пожрав несметное множество обезьян, он пал от руки Рамы и лежит теперь, обезглавленный, с отсеченными руками и ногами, наполовину погрузившись в море, наполовину возвышаясь как гора, загородив ворота Ланки». Услышав эти слова, Равана упал без чувств на землю. Преисполнился скорби Индраджит, узнав о гибели дяди; возрыдали Маходара и Махапаршва, проведав о смерти брата.

Придя в себя, Равана возопил: «О герой! О сокрушитель вражеских ратей! О могучий Кумбхакарна, ты покинул меня, по воле судьбы удалившись в обитель Ямы. С тобою не страшны мне были ни боги, ни демоны. Как удалось Раме сразить тебя, непобедимого? То-то ликуют теперь обезьяны! Но без тебя не нужны мне ни царство, ни Сита, ни жизнь! Если я не убью в битве убийцу моего брата, боги будут смеяться надо мной, победившим их когда-то, и смерть будет мне желанным уделом!»

Сетуя так, Равана снова опустился на землю. Тогда Индраджит приблизился к нему и сказал: «О, ты не должен предаваться отчаянию, отец, пока дышит сын твой Индражит. Завтра же ты увидишь Раму и Лакшману, пронзенных моими стрелами насмерть. Клянусь тебе, они не уйдут от моего мщения!»

Между тем день угас и ночь опустилась на землю. И в эту ночь обезьяны, предводительствуемые Сугривой и другими вождями, приблизились к стенам Ланки и забросали город пылающими головнями. Они подожгли стены, ворота и строения Ланки, и великое смятение поднялось в столице ракшасов.

Рушились дома, рушились и гибли в огне роскошные чертоги, полные богатств, драгоценных тканей, утвари и оружия; при свете пожара толпами метались по улицам ракшасы и ракшаси с отчаянными воплями, спасая жизни свои и имущество; кони и слоны, сорвавшиеся с привязи, обезумев от страха, давили людей и умножали смятение — Ланка подобна была бушующему в океане водовороту в день кончины мира. Далеко разносились крики жителей, ржание коней, вопли слонов и треск пламени, и воды океана на много йоджан вокруг побагровели, озаренные пожаром Ланки.

А обезьяны при свете пламени пошли на приступ городских ворот. Ракшасы, посланные Раваной на защиту крепости, встретили их копьями, мечами и топорами, и у входа в город завязалась ожесточенная битва.

Как безумные ринулись обезьяны и ракшасы друг на друга, разя мечами и камнями, палицами и дубинами; и, напирая с обеих сторон, они кусались и царапались, рубили и рвали, пронзали друг друга в бою. В этой кровопролитной и страшной резне Ангада, сражающийся в первых рядах обезьяньего войска, встретился с храбрым Кампаной и поверг его на землю, бездыханного, ударом каменной глыбы. Узрев падение Кампаны, могучий Шонитакша на боевой колеснице бесстрашно устремился на грозного сына Валина. И он осыпал Ангаду в мгновение ока сотнями стрел с наконечниками как лезвия ножей, и с крестообразными наконечниками, и с остриями как перья павлина и как телячьи зубы, и коваными железными стрелами. Но, не дрогнув под ударами, Ангада сокрушил каменной глыбой колесницу Шонитакши, его лук и стрелы.

И Шонитакша с палицей в руках соскочил с колесницы. Тогда, видя, что Ангада одолевает Шонитакшу, могучие ракшасы Праджангха и Юпакша пришли своему соратнику на помощь, и Ангада меж Пранджангхой и Шонитакшей подобен был месяцу между двумя созвездиями. Тут Майнда и Двивида поспешили на выручку Ангаде.

И ужасной была битва между тремя обезьяньими вождями и тремя прославленными ракшасами у врат Ланки, и у тех, кто видел ее, волосы встали дыбом на голове.

Тяжкие удары могучих древесных стволов обрушили обезьяны на ракшасов; но Праджангха отразил их натиск своим мечом. Тогда град огромных камней обрушили Ангада, Майнда и Двивида на вражеские колесницы; но Юпакша отразил те камни в полете своими стрелами. А Шонитакша палицей отбил все камни и бревна, пущенные в него обезьянами.

Праджангха бросился на сына Валина, подняв меч над головою; Ангада же ударил по мечу стволом ашвакарны и выбил его из рук Праджангхи. Тогда обезоруженный Праджангха сжал руку в кулак и нанес им сокрушительный удар по голове Ангады. Ангада пошатнулся, но, мгновенно придя в себя, с такою силой ударил Праджангху, что голова у того отделилась от тела, и рухнул он на землю мертвый.

Видя гибель родича своего, Юпакша, с глазами, полными слез, соскочил с мечом в руке с колесницы. Двивида бросился к нему навстречу и, оглушив его ударом кулака, своими могучими руками обхватил ракшаса. Тогда Шонитакша, выручая Юпакшу, приблизился и палицею нанес удар Двивиде. Пошатнулся обезьяний вождь под тем ударом, но оправился тотчас и обратился против нового врага, и вырвал он палицу из рук Шонитакши. Майнда подоспел тем временем и сцепился с Юпакшей. А Двивида разодрал когтями лицо Шонитакши, повалил его и придавил к земле; и ракшас, корчась, испустил дух. А Майнда тогда же задушил Юпакшу в своих неодолимых объятиях.

Ангада между тем устремился дальше, рассеивая и обращая в бегство защитников Ланки. Но на пути победоносного обезьяньего войска стал тогда Кумбха, сын Кумбхакарны, и остановил его натиск. Сгибая до отказа свой могучий лук, он сверкающими стрелами своими, подобными молниям, преградил дорогу обезьянам. Оперенной стрелою, украшенной золотом, Кумбха поразил в грудь Двивиду, и отважный вождь лесных племен распростерся на земле без сознания, раскинув в стороны руки и ноги. Майнда бросился на сына Кумбхакарны и метнул в него громадный утес; но, стрелами отразив его удар, Кумбха пронзил Майнду своим оружием, и тот упал без чувств на землю рядом с братом.

Видя братьев своей матери поверженными в бою, Ангада ринулся в ярости на Кумбху. И сотнями стрел поразил Кумбха царевича обезьян, но не мог остановить его — Ангада приблизился к ракшасу и обрушил на него ствол огромного дерева, подобного стягу Индры, повелителя молний. Но и этот удар отразил Кумбха; Ангада же, пронзенный многократно его стрелами, рухнул на землю и, не в силах вынести боли, лишился чувств.

Рама, услышав о поражении Ангады, послал против Кумбхи Джамбавана и Сушену с медведями и обезьяну Вегадаршина. Но и их яростный натиск отразил сын Кумбхакарны, стоя неколебимо у ворот Ланки со смертоносным луком в руке. Тогда Сугрива, Царь обезьян, выступил против Кумбхи и напал на него, как могучий лев на слона.

Невзирая на убийственный ливень стрел, которыми осыпал его Кумбха, Сугрива приблизился к ракшасу, вырвал из рук его грозный лук, сияющий словно радуга, — небесный лук Индры — и обратился к Кумбхе, подобному боевому слону, у которого вырвали бивни, с такими словами: «О сын Кумбхакарны, велика твоя доблесть и удивительно могущество твое! Славный подвиг совершил ты ныне, отразив нападение нашего войска. Я не хочу подвергнуться порицанию, убив тебя сейчас, утомленного битвой. Отдохни и сразись тогда со мною!»