Рамаяна - Махариши Вальмики

Но обезьяны отвечали Ангаде словами, недостойными героев: «Страшное побоище учинил среди нас этот ракшас! Не время стоять — нам дорога наша жизнь!» И они продолжали разбегаться во все стороны при приближении свирепого Кумбхакарны. С великим трудом удалось Ангаде остановить и сплотить вокруг себя отряд из храбрейших и благороднейших воинов, вдохнув в них речами своими отвагу и надежду. Глядя на них, остановились и вернулись, ободренные, и другие беглецы. И войско обезьян стало вокруг Ангады, опять готовое сражаться, ожидая его повелений.

Воодушевленные речами Ангады, обезьяны, исполненные решимости встретить судьбу свою, не отвращая лица, вздымая над головами деревья и утесы, вновь ринулись на Кумбхакарну. Кумбхакарна же, схватив дубину, поверг единым ударом семь сотен обезьян; затем, отбросив оружие, он обрушился на обезьян, пожирая их десятками и сотнями, как Гаруда — змей. И другие ракшасы вслед за ним ворвались в ряды обезьяньего войска, сея среди них смерть своими острыми стрелами. И обезьяны напали на ракшасов, размахивая стволами деревьев, разбивая колесницы, убивая всадников и пеших, коней и слонов.

Хануман швырнул в Кумбхакарну горной вершиной и вслед за нею стал метать в него без отдыха скалы и огромные деревья; но все их отразил Кумбхакарна своим копьем. Тогда схватил Хануман утес, поросший деревьями, превосходящий остальные размерами, и, приблизившись, с силой метнул его в брата Раваны. Содрогнулся от удара Кумбхакарна, и кровь выступила у него на теле. Разгневанный, он ударил своим копьем Ханумана в грудь; Хануман взревел от боли, и кровь хлынула у него изо рта. И, видя поражение сына Ветра, многие обезьяны, устрашенные, обратились в бегство.

Могучий Нила, собрав войска, напал на Кумбхакарну и метнул в него горный утес. Но Кумбхакарна поразил его на лету копьем, и утес рассыпался на куски; пылая и дымясь, упали они на землю. Тогда пятеро грозных обезьяньих вождей — Нила, Ришабха, Шарабха, Гавакша и Гандхамадана — напали на великана, нанося ему страшные удары камнями, деревьями и кулаками. Но те удары были для Кумбхакарны лишь щекотанием и не тревожили его нисколько. Он схватил руками храброго Ришабху и сдавил его и швырнул на землю. И упал Ришабха, и кровь хлынула у него изо рта и ушей. А Кумбхакарна ударами кулаков расшвырял и Нилу, и Шарабху, и Гавакшу, и все они повалились без чувств на землю, обливаясь кровью.

Ангада напал тогда на Кумбхакарну, тщась спасти от истребления обезьян. Он метнул скалу и поразил ею великана в голову. Разъяренный, тот направил на сына Валина удар своего копья; но быстрый Ангада ловко увернулся и тотчас, подскочив, ударил изо всех сил Кумбхакарну в грудь. Пошатнулся брат Раваны, а придя в себя, сам нанес Ангаде страшный удар, и царевич упал, потеряв сознание.

Кумбхакарна, повергнув Ангаду, устремился на Сугриву, царя обезьян. Завидев Кумбхакарну, покрытого кровью обезьян, приближающегося к нему, размахивая копьем, Сугрива схватил громадный утес и, воскликнув: «Получай, о ты, пожиратель воинов!» — метнул в ракшаса. Ударившись о грудь Кумбхакарны, утес разлетелся вдребезги, и приуныли обезьяны, а ракшасы вскричали, торжествуя. Кумбхакарна же метнул в Сугриву смертоносное свое копье; но, прыгнув, на лету поймал его сын Ветра, пришедший тем временем на помощь Сугриве, и надвое переломил железное копье о свое бедро. И радостно закричали обезьяны, восхваляя ловкость и силу Ханумана; а ракшасы повержены были в уныние.

Тогда Кумбхакарна сорвал вершину горы и обрушил ее на Сугриву. Лишившись чувств, упал Сугрива на землю; вновь возликовали ракшасы, а обезьян охватило отчаяние. Кумбхакарна схватил царя обезьян и, пленив, понес его с поля, как буйный ветер уносит тучу с неба.

Неся в руках бесчувственного Сугриву, Кумбхакарна вернулся в Ланку под шумное ликование ракшасов и был осыпан ливнем цветов. Царь обезьян между тем очнулся и увидел, что Кумбхакарна несет его уже по улицам Ланки.

Внезапно рванувшись из рук ракшаса, Сугрива вцепился ему в нос и разодрал его своими когтями и в мгновение ока откусил Кумбхакарне нос и уши. Кровь хлынула ручьями из ран; вне себя от боли, демон схватил Сугриву и, швырнув на землю, придавил его. Но, вырвавшись, Сугрива взвился в воздух и, бежав из плена, вернулся к своему войску.

А Кумбхакарна, лишившийся носа и ушей, с потоками крови, струящимися из ран, уподобился горе с ручьями, стекающими по склонам. Упустив Сугриву, он в ярости ринулся опять на поле битвы. Потеряв копье свое, сломанное Хануманом, он вооружился на этот раз огромною палицей.

Выбежав из города, Кумбхакарна, жаждущий крови и мяса, стал пожирать обезьян, как Смерть пожирает живые существа в день светопреставления. Он хватал их руками по одной, по две, по три, и помногу и запихивал в пасть, не обращая внимания на удары камнями и деревьями, которые ему наносили. Ослепленный яростью, он порою хватал и ракшасов вместе с обезьянами и пожирал их тоже, не различая. Весь с головы до ног забрызганный кровью и мозгом, он подобен был Разрушителю Вселенной, и кишки и внутренности пожранных свисали у него изо рта. И обезьяны, объятые ужасом, бежали от него под защиту Рамы.

И Рама двинулся ему навстречу, сопровождаемый Лакшманой и самыми отважными обезьянами. И, став на поле битвы, он вскричал, обращаясь к Кумбхакарне: «Иди сюда, о вождь ракшасов! Вот я стою здесь с луком в руке. Узнай во мне истребителя твоего рода. Ныне пришел час твоей смерти!»

Кумбхакарна, увидев Раму на поле битвы, рассмеялся; подобен раскатам грома был его ужасный смех. «О доблестный, — сказал он, — не принимай меня ни за Вирадху, ни за Кабандху, ни за Маричу, ни даже за Кхару. Я — Кумбхакарна. Взгляни на палицу мою, выкованную из железа. Ею сокрушил я некогда сонмы богов и данавов. Ныне, о тигр из рода Икшваку, ты изведаешь мощь мою и явишь мне свою силу. А после я проглочу тебя».

Выслушав речи Кумбхакарны, Рама выпустил в него тучу стрел, украшенных золотыми наконечниками. Но, войдя в тело врага богов, стрелы те, хотя и подобны были молниям, не причинили ему ни малейшего вреда. И Кумбхакарна двинулся на Раму, размахивая палицею и сметая обезьян на своем пути.

Тогда Рама поразил Кумбхакарну в грудь семью ужасными стрелами, подобными чудовищным змеям. Остановился Кумбхакарна, и пламя вылетело у него из пасти; и палица выпала из рук его. Истекающий кровью, он подобен был в этот миг облаку на небе в час заката.

Разъяренный, он ринулся вперед, сокрушая кулаками всех, кто попадался ему на пути, пожирая обезьян, медведей и ракшасов без разбору. Лакшмана сказал тогда обезьянам: «Пока он безоружен, вы можете, напав все разом, одолеть его, опьяненного запахом крови; и больше он уже не будет пожирать обезьян».

Тогда тысячи обезьян накинулись со всех сторон на Кумбхакарну, карабкаясь на него как на гору, терзая его своими когтями и впиваясь в его тело зубами. Но, неуязвимый для их когтей и зубов, Кумбхакарна яростно стряхнул их с себя, как стряхивает седоков взбесившийся слон; он хватал их своими длинными руками и отправлял себе в пасть; они же, проворные, вылезали у него из носа и ушей. Все же великое множество обезьян пожрал тогда Кумбхакарна.

Рама, пылая гневом, устремился на брата Раваны с луком в руке, ободряя обезьян. И Кумбхакарна, подобрав свою палицу, бросился на Раму. А обезьяны, уцелевшие от той ужасной схватки, израненные и изувеченные, расползлись и разбежались во все стороны, уклоняясь от губительных ударов страшной палицы, оставив на поле груды убитых.

И, приблизившись к Кумбхакарне, Рама натянул свой лук и пустил в чудовище стрелу, подобную жезлу Ямы, бога смерти, с острием как лезвие ножа. И той страшной стрелою он отсек десницу Кумбхакарны; и громадная рука вместе с палицей, подобной горному утесу, отлетев, упала на поле посреди войска Сугривы, насмерть придавив множество обезьян и медведей.

Взревел Кумбхакарна, оглушая все живые существа, и, выдернув левой рукою огромную пальму, замахнулся ею на Раму.

Но тотчас золотой стрелой, подобной оружию Индры, Рама отсек и эту руку, воздетую ввысь, и упала она на землю, как гора, сокрушая деревья и скалы, обезьян и ракшасов.