Хозяин Вселенной - Павел Комарницкий

"А твои скоро прибудут?"

"Да не скоро... Жена работает, дочура у прапрабабушки гостит"

Сегодня наша подпольно-революционная ячейка собралась у меня дома, поскольку остров Шушенский – пройденный этап. Напуганные моей выходкой, доктора настояли на отключении подавителя телепатии. Не хватает ещё, чтобы подследственный (весьма ценный) окочурился прямо в СИЗО... Если к тому же учесть, что стройка века на Оплоте Истинного Разума приказала долго жить без моего, скажем так, непосредственного участия, моя изоляция потеряла всякий смысл (во всяком случае пока), и до суда мне изменили меру пресечения на домашний арест. С правом прогулок в пределах планеты, ага. Ангелы существа высокогуманные... Но, естественно, о возврате к работе в службе внешней безопасности до решения суда можно даже не мечтать.

"Верно, Рома" – чуть усмехается Цанг, уловив. – "Вот после суда можно будет мечтать сколько угодно"

Я смурнею. Понятно, он просто шутит, но...

"Да ладно, не обижайся. Во-первых, тебя наверняка оправдают, а во-вторых..."

"А во-вторых, я и сам знаю, как нелегко мне будет вернуться в службу"

– Ой, какая прелесть! – раздаётся из соседней комнаты. – Да ладно, ладно, не беру я!

Нечаянная радость восседает в корзине, подвешенной на стене и приспособленной под гнездо, растопырив крылья и выставив вперёд лапки с коготками, и грозно верещит, всем своим видом давая понять – она будет защищать родное дитя до последней капли крови.

"Осторожней! Она плохо понимает по-свирски, а вот кусаться и царапаться умеет здорово"

Между тем Нечаянная радость, увидев хозяина, немного успокаивается. Раз хозяин тут, значит, опасность, исходящая от этого колоссального чудовища, не так уж велика. Хозяин на то и хозяин, чтобы защитить Нечаянную радость от всех напастей. Между тем котёнок, которого Ирочкин братец уже успел метко окрестить Долгожданной радостью, проснулся и любопытно высовывает мордочку из-под материнского крыла. Картинка действительно умилительная донельзя.

"Ладно. Пора работать. Рома, где нам будет удобнее?" – Цанг прядает ушами.

"Да вон в той комнате. А это специально для тебя"

"Вот за это спасибо" – сэнсэй опробует пуфик, изготовленный мной только вчера. – "Не особо люблю сидеть на полу. Динна, время идёт"

"Разве ты тут главный?"

Я улыбаюсь.

"Правда, Динна, показывай. Мы с нетерпением ждём"

"Как скажешь, начальник"

Труба, проходящая вдоль стены тоннеля, страшно холодная, и капли росы бисером покрывают её. Я тщательно слизываю эти капли немеющим от холода языком. Если лизать долго и усердно, жажда отступает...

Да, вопрос с водой удалось решить. Вот с едой решить вопрос будет посложнее... Сколько я смогу продержаться без пищи?

Семь тысяч сто восьмидесятый оказался прав. Не то, чтобы ЭТО было сном. Нет, я находился в полном сознании. Бред? Галлюцинация? Не то, не то!

... Я смотрел в тёмную глубину погашенного экрана и не узнавал собственного отражения. Потому что оттуда, из-за тонкой грани, на меня смотрел ЧУЖОЙ.

"Ты... Ты кто?!"

"Я твой Внутренний голос"

Шерсть на моём теле встаёт дыбом... Великий Разум, какая шерсть?! У Истинно Разумных на теле нет ничего! Это не моё тело... Это не мой разум!

"Спокойней, спокойней. Ты не сошёл с ума. Просто так надо"

Я понемногу беру себя в руки.

"Это ты... беседовал... с Семь тысяч сто восьмидесятым?"

Пауза.

"Я. Но его больше не будет"

"А я?"

"А вот это зависит от тебя"...

... Мы беседовали довольно долго. Потому что, когда я включил экран, проверка всех систем уже заканчивалась.

– Семь тысяч сто восьмидесятый, на связь! – я подношу интерком ко рту.

– Да, мой господин! – разумеется, в эфире Семь тысяч сто восьмидесятый соблюдает субординацию.

– Проверь-ка лично центральную камеру. Прямо сейчас. Да поторопись, скоро пора начинать продувку аргоном!

– Хорошо, мой господин!

Несколько мгновений я сижу, потом протягиваю руку и начинаю тыкать в клавиатуру, одну за другой отключая системы защиты. Аварийное гашение реакции... система охлаждения... пожаротушение... Всё. Обратной дороги нет.

Я скрипуче рассмеялся. Как будто раньше она была... Всё, что мне светило, это дожить до завтра. Как и всем Истинно Разумным. Теоретически можно было, конечно, признаться в совершённом должностном преступлении... Нет. Этот способ самоубийства слишком мучителен. Семь тысяч сто восьмидесятый прав – горящий натрий гораздо милосерднее Санитаров и уж тем более Особой службы.

Впрочем, у него есть плазменный разрядник, так что Санитарам его в любом случае так просто живым не взять, если что. Интересно, где он раздобыл такую игрушку? У меня он тоже имеется, но я же трёхзначный...Вот мой ярко-синий комбинезон, это плохо.

Впрочем, комбинезон ерунда. Самое скверное, это вживлённый датчик-микрочип. С его помощью можно отыскать данного номерного в два счёта, где бы он ни находился. Таков порядок с древнейших времён. Хотя... Ещё в воспиталище для высших разрядов болтали, что в древние времена приборчики контроля имели вид крохотных коробочек, в кармане комбинезона... Впрочем, кто может знать точно? Сведения из древней истории Оплота доступны лишь Бессмертным, Носящим имя...

Однако этот Голос прав. Это двенадцатизначным не обмануть примитивный датчик. Я выдвигаю ящик стола, достаю небольшой изящный прибор, легко умещающийся в ладони. Приложить ко лбу и нажать кнопку, всего и делов... Датчик необратимо выйдет из строя. Разумеется, спустя несколько минут должны появиться Санитары, чтобы выяснить – что такое случилось с Пятьсот двадцать пятым? Пожалуй, даже не одни Санитары, а и Особая служба. Фигура немалая, трёхзначный, главный инженер гигантской стройки...

– Мой господин, здесь Семь тысяч сто восьмидесятый. Я на месте.

– Хорошо.

Мне почему-то очень хочется попрощаться с Семь тысяч сто восьмидесятым. Почему? Какой смысл тратить слова на коллегу, которого больше никогда не увидишь?

– Прощай, Пятьсот двадцать пятый, – скрипит интерком.

Тяжкий удар потрясает здание, бетон стены змеится трещинами. Спохватившись, я прикладываю прибор ко лбу и нажимаю кнопку. Всё. Отныне я официальный покойник...

Гул и треск чудовищного пожара нарастают, слышатся скрежещущие вопли. Уже спускаясь по лестничным маршам аварийного выхода, я вижу спину какого-то улепётывающего работничка. Момент донельзя подходящий, тут Голос прав – сейчас вряд ли кто обратит внимание хоть и на самого Повелителя Вселенной. Ага, а вот и люк!

Крышка люка с лязгом захлопывается над головой, отсекая меня от мира живых. Зажав в зубах пальчиковый фонарик, я спускаюсь по стальным скобам, уже чуть тронутым ржавчиной. Этот технологический тоннель проходит очень глубоко, ниже уровня заглубления самого реактора. Если корпус-стакан выдержал, горящий натрий на этот горизонт не проникнет... А если нет? Что ж, тогда я пойду вслед за Семь тысяч сто восьмидесятым.