Незримая паутина - Борис Прянишников

«На основании частных сведений, уход Е. К. — дело рук П. Н. Ш., что именно П. Н. настоял на выписке Ф. Ф. А., как лица, находящегося в близких с П. Н. отношениях, и что П. Н. Ш. делает это, дабы захватить в свои руки руководство РОВСом».

31 мая Закржевский писал одному из своих агентов:

«Ничего радостного или нового вам сообщить не могу, кроме разве полного отхода от всяких дел Лукомского и зачисления в распоряжение Арсеньева[53] его начальника канцелярии[54], вместо которого теперь подписывает Кусонский. К Хрущову[55] иду завтра и напишу вам непременно в субботу. Письмо Хрущова не могу прислать, т. к. не осталось ни одной копии — постараюсь взять у Хрущова тот же экземпляр, что дал ему для проверки. Тогда вышлю».

Так, «лояльные силы» осведомлялись копиями письма Шатилова от 18 мая. Конечно, о такой информации «наших сил» Миллер не знал. Передав временное председательствование Абрамову, Е. К. Миллер выехал из Парижа на отдых.

Воспользовавшись отъездом Миллера, Абрамов поспешил распустить контрразведывательный отдел бывшего жандармского генерала Н. И. Глобачева, основанный Миллером в 1930 году после похищения Кутепова. Этот отдел, находившийся под общим наблюдением генерала А. М. Драгомирова, обошелся РОВСу не в одну сотню тысяч франков. У Глобачева была широкая сеть агентуры во Франции и других странах, занятая поисками агентов ОГПУ в среде эмиграции. А разогнать аппарат Глобачева «линейным» генералам было крайне необходимо. Это от агентов Глобачева в Чехословакии дошли до Миллера сведения о проекте создания при РОВСе особого политического органа, независимого от главы РОВСа и возглавленного Шатиловым. Впрочем, решение о разгоне контрразведки Глобачева Абрамов принимал не один. В эти недели он был гостем Шатилова в его аньерской квартире.

Приезд генерала Абрамова в Париж не отвечал интересам французского министерства иностранных дел. В то время Франция стремилась к союзу с СССР, и оно считало «присутствие этого нового руководителя на нашей территории несовместимым с правилами гостеприимства в силу ориентации РОВСа». И в письме министерству внутренних дел оно рекомендовало посоветовать «этому иностранцу покинуть Францию без каких-либо объяснений».

Со своей стороны, и министерство внутренних дел, по каким-то соображениям, сочло нежелательным дальнейшее пребывание Шатилова во Франции. Было решено предложить обоим русским генералам добровольно уехать из Франции, а если они того не пожелают, то будет издано распоряжение об их высылке.

15 июня префектура полиции пригласила Шатилова и Абрамова в Управление общей информации, где им было сказано о принятом в их отношении решении. Оба были удивлены. Не имея возможности покинуть Францию немедленно, они просили об отсрочке с тем, чтобы выяснить вопрос в министерстве иностранных дел.

Извещенный о действиях французских властей, Е. К. Миллер был вынужден прервать отдых и вернуться в Париж. Как истый джентльмен, он заступился за своих ближайших помощников. 21 июня он был принят, вместе с Шатиловым и Абрамовым, шефом кабинета министра иностранных дел. Французские власти, всегда благожелательно относившиеся к хорошо известному им Миллеру, пошли ему навстречу, и высылка генералов была отложена до нового распоряжения.

В эти хлопотливые и неприятные дни Е. К. Миллер принял решение об отставке Шатилова. С одной стороны, давление французских властей не оставляло возможности сохранять Шатилова на его посту. С другой стороны, интриги Шатилова и его стремление захватить командные высоты в эмиграции вызывали вполне обоснованное беспокойство. Новая обстановка окончательно рассеяла сомнения главы РОВСа.

27 июня Шатилов подал Е. К. Миллеру рапорт с ходатайством об освобождении от занимаемой должности. В тот же день Шатилов известил префектуру полиции об уходе с поста начальника 1-го Отдела РОВСа.

Зачисляя официально Шатилова в свое распоряжение, Миллер позолотил пилюлю. В приказе от 29 июня он принес Павлу Николаевичу «глубокую благодарность» и выражал надежду, что и впредь он будет трудиться на пользу РОВСа. Одновременно Миллер назначил на место Шатилова генерала-от-кавалерии И. Е. Эрдели.

17 июля генерал Абрамов уехал в Софию. Отстраненному от дел РОВСа Шатилову власти разрешили остаться во Франции.

В воскресенье 2 июля Е. К. Миллер и его жена были в отъезде. Их слуга Дмитрий отправился в церковь. В половине одиннадцатого остававшийся в квартире ротмистр А. М. Изюмов был вызван по телефону француженкой, приглашавшей его от имени генерала О. на свидание в церковь. Изюмов поехал, но в церкви генерала О. не обнаружил. Никто из прихожан не видел генерала в этот день. Изюмов недоумевал. Тем временем слуга вернулся домой. Входная дверь в квартиру была взломана, засов валялся на полу передней. Кто-то интересовался бумагами генерала Миллера. Таинственные налетчики унесли пачку семейных документов и кое-какие бумаги из официальной переписки генерала.

30 сентября вечером на площадке второго этажа в доме № 29 на рю дю Колизе взорвалась бомба, начиненная черным порохом. Взрывом сорвало входную дверь канцелярии РОВСа. На полу были найдены два письма, отпечатанные на русской пишущей машинке. В письмах содержались угрозы генералу Миллеру и его сотрудникам — генералу Эрдели, адмиралу Кедрову и другим. Анонимные авторы, укрывшиеся подписью «Доброволец Единого Фронта», угрожали дальнейшими действиями в случае, если генерал Миллер и другие укрыватели преступлений Шатилова не отойдут добровольно от возглавления РОВСа.

Анонимы провокационно связали воедино «Союз Добровольцев», состоявший из сторонников генерала А. И. Деникина, и газету «Единый Фронт» лейтенанта А Н. Павлова. Редакция газеты начисто отрицала причастность «Единого Фронта» к взрыву. Тем более — добровольцы Деникина. Виновников покушения французская полиция найти не смогла.

Генерал Эрдели и «организация»

Иван Егорович Эрдели, родившийся в 1870 году, был однокашником Е. К. Миллера по Николаевскому кадетскому корпусу и Николаевскому кавалерийскому училищу. Выпущенный в лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк в 1890 году, он стал и однополчанином Миллера.

В 1897 году он окончил Николаевскую академию Генерального штаба и начал блестящую карьеру. С 1905 по 1907 год он состоял в Комитете государственной обороны, в 1910–1912 годах командовал лейб-гвардии Драгунским полком, в 1911 году был зачислен в свиту Его Величества. Первую мировую войну начал в должности генерал-квартирмейстера 9-й армии генерала Лечицкого, командовал на фронте 14-й кавалерийской и 64-й пехотной дивизиями, 18-м армейским корпусом. В 1917 году был командующим 11-й и Особой армий. В августе поддержал «мятеж» генерала Корнилова и был заключен Временным правительством Керенского в Быховскую тюрьму. В ноябре 1917 года бежал на Дон и присоединился к Добровольческой армии Корнилова, проделал с нею первый и второй кубанские походы. В 1918–1919 годах был Главноначальствующим на Северном Кавказе.

Элегантный гвардеец, с отличными манерами светского человека, Эрдели вместе с тем был скромным, обаятельным, честным и прямым человеком, не терпевшим ссор, подсиживаний и интриг. В военной среде он пользовался всеобщим уважением.

Приняв должность, в течение трех недель, с 9 по 30 сентября, Эрдели объезжал группы РОВСа во Франции. На собраниях знакомился с офицерами и начальниками групп, выслушивал их доклады, делился новостями.

После собрания в Лионе Рончевский в краткой беседе наедине предупредил Эрдели о наличии в РОВСе подозрительной тайной «Вн. линии».

Перед своим отъездом в провинцию Эрдели заблаговременно списывался с начальниками местных групп РОВСа. Списываясь, он не указывал адресов, где предполагал остановиться, ибо в большинстве случаев он был гостем начальников групп или кого-нибудь из давних сослуживцев. Лишь для Марселя и Лиона он дал свой адрес. В обоих городах то были отели, расположенные около вокзалов и носившие одно и то же название «Терминюс».

В обоих отелях он получил одинаковые анонимные письма, напечатанные на русской машинке, с угрозами из одного и того же источника:

«Ваше высокопревосходительство, вы что-то очень ретиво принялись за объединение офицерства. Остерегитесь. Как бы вам не было худо».

В Марселе письмо было доставлено обычной почтой. В Лионе письмо принес неизвестный посланец, вручивший его администрации отеля.

Генерал Эрдели прочел эти подметные письма и никакого значения им не придал. Уничтожив их, вернулся в Париж и даже не доложил о них генералу Миллеру.

Тотчас после назначения Эрдели Закржевский приступил к перестройке и приспособлению «Организации» к невыгодно обернувшейся обстановке. Враждебность к Миллеру была сразу же распространена и на Эрдели.