Песнь молодости - Ян Мо

— Нет. — Дао-цзин вспомнила прошлое, и к ней вернулось чувство расположения к Бай Ли-пин; однако она уже не могла быть с ней такой же откровенной, как прежде.

Бай Ли-пин похлопала Дао-цзин по плечу и рассмеялась:

— Линь, ты странная женщина! Я вот, например, и дня не могу обойтись без мужчины!.. Хочешь, подыщу тебе хорошего мужа, заживешь на славу!

Дао-цзин улыбнулась и ничего не ответила. Допив шоколад, она поднялась, намереваясь уходить. Бай Ли-пин усадила ее:

— Глупышка, ведь мы столько не виделись, а через несколько дней я уезжаю в Шанхай. Пойдем ко мне, а завтра вместе сходим к Сюй Нину. Муж тебя не ждет, и некому беспокоиться о том, куда ты пошла.

— А где ты живешь? — спросила Дао-цзин.

— В гостинице. Я ведь приехала в Бэйпин одна. Пойдем ко мне. Скучать не будешь!

— Нет, у меня есть важное дело, я должна поскорее найти своих родственников. Я постараюсь снова увидеться с тобой. — Решительно отказавшись ехать к Бай Ли-пин, Дао-цзин взяла свой маленький саквояж и хотела уходить.

— Ну нет, так просто я тебя не отпущу!

Бай Ли-пин, не слушая никаких возражений, отобрала у нее багаж и, взяв ее за руку, направилась к выходу. Выйдя из ресторана, она подозвала двух рикш и, не торгуясь с ними, приказала Дао-цзин садиться.

Заметив, что Дао-цзин недовольно хмурится, садясь в коляску, Бай Ли-пин подождала, пока рикши тронутся с места, и лишь потом сказала:

— Дао-цзин, дружба проверяется в беде. Раньше мы с тобой были так близки… Разве сейчас ты мне не веришь? Ну, да ладно, едем со мной. Я ручаюсь, что ты в конце концов развеселишься.

Дао-цзин промолчала. Сначала она хотела даже спрыгнуть с рикши, но сдержала себя: ведь Бай Ли-пин когда-то была ее подругой, участвовала в студенческом движении, дружила со многими революционерами, да и сама была такой активной… Дао-цзин вспомнила об этом, и ее раздражение постепенно улеглось.

Бай Ли-пин жила в отдельном, хорошо обставленном номере на втором этаже. Дао-цзин села на роскошную кожаную софу и подумала: «Как во сне! Бежала из Динсяна и вот попала прямо в рай!»

Из ванной комнаты послышался голос Бай Ли-пин:

— Дао-цзин, иди сюда, умойся и приведи себя в порядок.

Поднявшись с софы, Дао-цзин ответила:

— Не хочу. Я сейчас тебя на некоторое время оставлю, а потом снова приду.

— Нет, так не пойдет! — запротестовала Бай Ли-пин и выскочила из ванной.

Она успела переодеться, нарядившись в красивое вечернее платье. Взяв Дао-цзин под руку, она усадила ее обратно на софу и, ласково потрепав по щеке, сказала:

— Ты просто глупышка, и я не позволю тебе уйти! — Внимательно разглядывая Дао-цзин, она добавила: — Какое красивое лицо! Да любой мужчина может потерять голову. Но, к сожалению, — я это вижу по твоим глазам, — ты все еще помешана на революции. Иначе ты бы не оставалась в одиночестве. Одной так трудно!..

— Не говори вздора, — торопливо заговорила Дао-цзин. — Я уже давно ничего не знаю о своих прежних друзьях. Сейчас я не думаю ни о чем, кроме того, как бы заработать себе на жизнь. Но я действительно спешу, у меня дела. — Дао-цзин поднялась.

Бай Ли-пин снова усадила ее подле себя и, пристально глядя ей в глаза, с легкой улыбкой сказала:

— Эх ты, глупая! Твои глаза меня не обманут. Ты что же, думаешь, что я ничего не понимаю, что я сама не прошла через это? Я ведь, как и ты, была полна энтузиазма и увлечена идеями пролетарской революции. Какой интеллигент — выходец из мелкой буржуазии — не питал революционных иллюзий! Но потом перед лицом действительности я постепенно поняла многое, освободилась от этих иллюзий. Конечно, революция дело хорошее, но ведь это дело далекого-далекого будущего. Сколько поколений пройдет, прежде чем наступит коммунизм! Когда еще революция победит?.. А тут еще надо сидеть в тюрьме, жертвовать жизнью, соблюдать какую-то железную дисциплину, безоговорочно подчиняться… Все это освободило меня от иллюзий. — Бай Ли-пин легко вздохнула и, помолчав, продолжала. — Вспомни, что человеческая жизнь коротка. Она проходит так же быстро, как облачко, гонимое ветром. Поэтому надо брать от жизни как можно больше. Вот я, например, сейчас ни над чем не задумываюсь, не мечтаю ни о чем героическом. Я просто наслаждаюсь молодостью. Пройдет несколько лет, и она останется позади. Дао-цзин, стоило мне тебя увидеть — твое платье, манеры, разговоры, — я сразу поняла, что ты все еще помешана на этом… Мне, мне просто жаль тебя…

Бай Ли-пин говорила с воодушевлением. Обняв Дао-цзин за плечи, она ласково шептала ей:

— Дао-цзин, я хотя и не революционерка, но и в лагерь реакции тоже не перешла. Я советую тебе ценить свою молодость, найти хорошего мужа, жить радостно и счастливо. Зачем выбиваться из последних сил? Ведь этим ты все равно ничего не добьешься. Ну как, ты поняла или пропускаешь все мимо ушей? Ну ничего, потом поймешь.

Сдерживая себя, Дао-цзин терпеливо слушала Бай Ли-пин и думала: «Я уже где-то слышала все это, но где, от кого?» Вдруг она вспомнила: то же самое советовала ей Чэнь Вэй-жу — ее первая школьная подруга. Но Чэнь Вэй-жу никогда не принимала участия в революции и превратилась в барыньку, а Бай Ли-пин? «Эта ведь была нашей… И вот тоже барыней стала… Может быть, для китайской женщины иного пути и нет?» — с усмешкой подумала Дао-цзин.

Она заставила себя успокоиться и серьезно сказала:

— Ли-пин, твоя забота трогает меня, но, по-моему, я не смогла бы наслаждаться счастьем, которое создал бы для меня муж. Может ли материальное благополучие восполнить душевную пустоту? Мне бы хотелось видеть тебя человеком, который, не довольствуясь тем, что дает ей муж, стремится к самостоятельности в жизни. Ты могла бы сниматься в глубоких, содержательных кинофильмах и тем самым приносить пользу обществу.

Проведя параллель между Бай Ли-пин и Чэнь Вэй-жу, она многое поняла и постаралась спокойно, мягко и откровенно поговорить с подругой, попробовать переубедить ее.

Но Бай Ли-пин была умной и находчивой женщиной. Разгадав намерение Дао-цзин, она поспешно переменила тему разговора:

— Да, ты права. Сейчас китайским фильмам, как и фильмам Голливуда, присуща сексуальная тематика, пессимизм… Я часто мечтаю сняться в прогрессивном фильме, сыграть какую-нибудь интересную роль, но хороших сценариев почти нет. — Она сокрушенно вздохнула.

Обе замолчали.

Дао-цзин, понимая, что ей не удастся быстро отделаться от Бай Ли-пин, решила расспросить ее о Сюй Нине. Она ничего о нем не слыхала со дня отъезда в Динсянь.

— Сюй Нин, — начала Бай Ли-пин, ласково поглаживая руку Дао-цзин, — этот мальчик, к сожалению, так же, как и ты, не послушался меня. Я ходила к нему, специально для него надела новое платье, но как с ним говорить? Он так изменился! Да в этом и нет ничего удивительного. Он расспрашивал о тебе. По-моему, вы оба могли бы… — Бай Ли-пин ласково посмотрела на Дао-цзин и умолкла.

Дао-цзин рассмеялась.

— Не говори глупостей, специалист по любовным делам! Ты только об этом и думаешь.

Дверь неожиданно открылась, и один за другим в номер вошли четверо: молодая женщина и трое мужчин в европейских костюмах. Бай Ли-пин за руку подняла Дао-цзин с софы и представила ее вошедшим:

— Это моя младшая сестра. Посмотрите: мы похожи или нет?

Гости смеялись и оживленно разговаривали между собой. Дао-цзин ничего не слышала. В ее мозгу промелькнула мысль: «Что, если бы сейчас в комнате вот также появился Ху Мэн-ань?..»

Дао-цзин заставила себя приветливо кивнуть гостям. Она взяла саквояж и вышла в ванную. Она очень устала; ей хотелось помыться с дороги, сменить платье и подумать о том, как бы ускользнуть отсюда.

Но когда она приняла ванну и, сидя в спальне, приводила себя в порядок, вошла Бай Ли-пин и потащила ее к гостям:

— Линь, пойдем! Мы все поедем а одно прелестное местечко!

— Я не могу. Я должна идти.

— Нет, нет! Ты намереваешься улизнуть, но из этого ничего не выйдет! Человек должен успеть взять от жизни как можно больше! — Хохоча, Бай Ли-пин настойчиво тащила Дао-цзин к двери и говорила: — Скажу тебе еще: революционер должен иметь широкое представление об обществе. Ты борешься против буржуазии. Так вот, сегодня вечером увидишь, как живет буржуазия. Пойдем! Мы собираемся на танцы в гостиницу «Пекин».

Терпению Дао-цзин пришел конец. Нахмурившись, она сказала:

— Ли-пин, я не могу пойти с вами. Да я и танцевать не умею. Не тащи меня так!

— Ну и что? Посмотришь, как другие веселятся! Пошли! Ведь там мои друзья — директор банка с супругой, начальник канцелярии муниципалитета, главный редактор одной крупной газеты. А ты заставляешь этих уважаемых людей ждать. Пойдем повеселимся. Что хорошего в одиночестве?

Дао-цзин покраснела и гневно воскликнула:

— Бай Ли-пин, что ты делаешь в конце концов? Разве я не принадлежу сама себе?