Краткий экскурс не в свое дело - Валентина Андреева

– Провожал родственника на вокзал, – тихо ответил он. – Вернувшись, отвез меня домой. Мне уже позвонили ребята… О Михаиле. На работе оставаться не мог.

– Ну конечно, – легко согласилась я. – Следовало по-тихому разобраться с двумя пособницами убийцы. Не стоило делать такие вещи на глазах у сотрудников… – Пожалуй, зря я это сказала. Да еще в таком тоне. На Суворова нельзя было смотреть без жалости. Он как-то сразу сгорбился и закаменел. – Я не имела в виду ничего плохого.

– Она не имела в виду ничего плохого, – громко продублировала Наташка, а я от души улыбнулась сначала Суворову, потом Димке и продолжила:

– Очевидно, Дианка меня узнала сразу. Я ее – нет. Лицо видела мельком. Честно скажу, постанывая, она хваталась за ноги, и я невольно загляделась на ее чудесные туфельки, которые мне насильно сунул Дима. Подержать. Точно такие же я видела потом – под столом в кафе. Там у нас с Натальей Николаевной была намечена встреча с бывшим летчиком и бывшим бомжем Петром Василичем.

Раздавшийся смех подруга пресекла в корне:

– Встреча была назначена в кафе, а под стол Ирка случайно загремела.

– Ну да, – согласилась я. – Пока поднялась, туфли слиняли. Думаю, что это были туфли Дианы. Вероятно, Владимир Сергеич не соблюдал полную конспирацию, и часть его разговоров и поручений к летчику, которому он доверял, поскольку тот свалился ему на голову вместе со мной, стали достоянием ушей Миколаса. Сам Суворов удрал – искать убийц самостоятельно. Очевидно, для начала в летнюю резиденцию Петра Василича – в овраг, а позднее в одну из палат больницы Марка под чужим именем. Верно, ребята?

– Ве-е-ерно, – протянули оба, улыбаясь.

– Летчик оказался «под колпаком» у Дианы. Миколас благополучно затаился, и она осталась в одиночестве и при своих интересах. От него Дианка знала, что Суворов принял решение спешно вернуть дочь. Со дня на день следовало ждать ее возвращения. И с этой целью не спускать с летчика глаз, ибо он сразу же может увести ее к себе в Касимов. Она и не спускала. Забрезжила возможность перехватить дочь прямо в аэропорту. И помешать этому Суворов, будучи в бегах, не мог. Но на всякий случай она нанимает человека, тот снимает комнату у соседей Петра Василича и, не вылезая с мольбертом из крапивы, обеспечивает постоянное наблюдение за его домом. Интересно, чем это кончилось?…

– Крапиву вытоптал и умотал, – предположил сын.

– Его задержали, – буркнул Листратов. – Сегодня. Сегодня и отпустили – сослался на то, что выполнял просьбу незнакомой женщины, предложившей ему по телефону подработать за весьма приличную сумму. Какую – сначала не назвал.

– Не хотел платить налоги, – опять вмешался Славка.

– За весьма приличную! – Листратов почему-то разозлился. – Задержанный должен был отследить момент появления у соседей молодой девушки. Он заметил, что во вторник днем к соседям приехал какой-то мужчина, а ночью соседи спрятали кого-то в пристройке к дому… Ему и в голову не могло прийти, что это был норовистый козел.

– Ну вот, собственно говоря, и все, – скромно заявила я. – Мы с Натальей и детьми доставили Викторию в безопасное место, остальное вы знаете.

– Интересный рассказ, – серьезно заявил Листратов. – Кое-что требует пристального внимания и определенных поправок, но о них пока говорить рано. Да и поздновато уже. Главное, что меня радует во всей этой истории – вам лично фактически ничего не угрожало…

Диану все мы хоронили на четвертые сутки. Как гражданку Мошкину Екатерину Михайловну. Ибо исповедь Суворова в части событий, случившихся десять лет назад, не пошла дальше ушей Листратова – что совершенно недопустимо для работника прокуратуры и оправданно для хорошего человека. На следующий день после наших вечерних посиделок он спешно ушел в незапланированный отпуск по семейным обстоятельствам.

Тело Дианы действительно обнаружили в опечатанной квартире покойного Михаила Милашкина. Через несколько часов после ее смерти. Причина – отравление бытовым газом. Забили тревогу соседи, почувствовавшие его запах на лестничной клетке. Екатерина Михайловна Мошкина, приняв изрядную дозу снотворного, уснула перед работающим телевизором, забыв снять с огня закипевший кофейник… Вот только Миколас не подумал о том, что человек, принявший снотворное, едва ли будет следом вкушать бодрящий напиток. Тем более что в квартире Михаила был только растворимый кофе…

Следствие установило личность молодой женщины, выдававшей себя за Майю Новицкую. Ею оказалась хорошая знакомая Майи – Марите Даукантайте. Девушка скромная, но совершенно безвольная. У Марите, жившей вместе с не ладившими между собой родителями в пригороде Каунаса, была мечта – стать профессиональной художницей. Отец категорически возражал: перед глазами пример жены – натуры артистичной, творческой, но почти спившейся и не желавшей работать на ферме, как лошадь. Русской по происхождению. Майя, жалевшая девушку всей душой, утащила Марите с собой в Москву в надежде показать ее работы столичным светилам и, по возможности, устроить ей обучение в столице. Официально Марите на несколько дней поехала к тетке в Клайпеду…

Почему-то мне не хочется думать о меркантильности в действиях Марите. Возможно, когда вернулось сознание, память еще спала. Что стоило, например, медсестре громко объявить, что Новицкая пришла в себя?… Со временем Марите все вспомнила, но побоялась сказать правду. Маленькая ложь рождает большую. Ей так и пришлось жить «с оглядкой». Думаю, что к гостям Суворова она не выходила только по одной причине – боялась случайной встречи со знакомыми Новицких.

Владимир очень быстро свернул свои дела в России и улетел вместе с Викторией в Англию. На ПМЖ. Намерения вернуться не выказал. Простились мы с ним по телефону. Со взаимными фальшивыми заверениями в том, что даст бог – когда-нибудь обязательно свидимся. Обоих тяготили обстоятельства, сопровождавшие нашу последнюю встречу. Только Вика искренне надеется, что все мы в один прекрасный день соберемся вместе. Как и мои дети. Ну что ж. Иногда мечты сбываются. Хорошо, что девочка так и не узнала правды…

Я выполнила обещание. Мы вместе с Викой побывали и в церкви, и на могилах ее бабушки, дедушки, «Майи» и «мамы». Особо задержались на могиле Мошкиной Екатерины Михайловны. На недоуменный вопрос Вики, почему мы здесь остановились, я постаралась ответить как можно безразличнее: «Так… Краткий экскурс…»

Вместе с Суворовыми улетела и мать Марка – Лидия Федоровна. Сам Марк по-прежнему работает в своей больнице и частенько навещает нас и Петра Васильевича. Перед отъездом Суворов оформил договор дарения своего дома в поселке на летчика. Марк от коттеджа категорически отказался.

Летчик Минаев прожил в нем с семьей ровно полгода. Больше терпения не хватило, и дом на выгодных условиях был продан. Сейчас семья Минаевых живет в трехкомнатной квартире в Мытищах. Там же и работают. Но, как нам известно, жена Петра скучает по Касимову…

Наталья силовым методом устроила бурное примирение отца и сына Науменко, а затем и воссоединение семей. Несколько раз мы ездили в гости к бывшему садовнику, каждый раз пополняя объем знаний по садово-огородной тематике и количество редких растений на собственных дачах.

Поиски Миколаса продолжались долго. Выяснилось, что «братки» – это не только наше национальное приобретение. «Братки» – они и в Литве «братки». Пусть и сменившие бандитский прикид на одежду преуспевающих бизнесменов. Опередив официальные розыскные мероприятия, Миколаса нашла пуля меткого снайпера из противоборствующей группировки…

На работу я теперь добираюсь исключительно вместе с Димкой. А если возникает необходимость выехать позднее – как, например, в тот злополучный день, с которого все, собственно, и началось в этой истории, – за мной присылают машину. И еще: муж подарил мне новый зонт. Я все время забываю его дома.

Недавно поймала себя на мысли, что отвыкла от спокойной жизни. Каждый день жду каких-нибудь приключений на свою голову. Больше из суеверия. Почему-то кажется, что они сваливаются, неизвестно откуда, именно в тот момент, когда их не ждешь. Вот и нахожусь в постоянном ожидании, но с уверенностью, что все как-нибудь обойдется!