Краткий экскурс не в свое дело - Валентина Андреева

– Я никого не убивал! Владимир – тоже.

– Еще один козел! – раздался над столиком голос подруги. Мы и не заметили, как они со Славкой подъехали к нам на своих стульях. – Конспирация же снята. Явка провалена, – натужно улыбаясь, пояснила Наташка, глядя на вызванную своим вмешательством реакцию. – Здра-а-авствуйте, Марк! Я – Наташа… Николаевна. А рядом со мной Славик – сын Ирины Александровны. Замечание про козла, кстати, не в ваш огород. Просто некоторые господа прямо над душой стоят в поисках места посадки! – Наташка смерила уничтожающим взглядом тучную фигуру мужчины, спокойно застывшего с подносом в ожидании, когда молоденькая девчушка в форменной одежде уберет со стола последствия их посиделок с Вячеславом. – Точно на один стул не уместится. А свой я из принципа не освобожу.

Мужчина делал вид, что это выступление к нему не относится. С любовью устанавливал свой поднос на столике. Подруга возмущенно фыркнула и успокоилась. Славка машинально и с ленцой принялся за одинокий остывший чизбургер.

– Суворов выбросил белый флаг и добровольно сдался, – сообщила я подруге. – Без вины виноватый. Завтра Алена и Лешик будут дома. Вместе с Викой! – специально повысила голос и многозначительно взглянула на Марка. – Я знаю, кто убийца и где искать Диану.

Все смотрели на меня с интересом, ожидая продолжения.

Славка решительно протянул мне надкусанный чизбергер:

– Лучший кусок – тебе.

Я машинально взяла его и протянула Наташке. Подруга, не долго думая, шмякнула его на соседний столик, где с аппетитом обедал неприятель, точно угодив в гору бумажных отходов.

Очевидно, излишняя полнота притупила все остальные чувства, кроме эйфории от еды. Он даже не вздрогнул, зато возмутился Славка.

Наташка опомнилась, вскочила и со словами: «Дайте сюда-а-а! Это – наше!» умыкнула у добродушного толстяка дожидавшуюся своей очереди целую упаковку какого-то бутерброда и передала ее Вячеславу. Толстяк подавился и закашлялся.

Не сговариваясь, мы вскочили и под его кашель, и хохот окружающих полетели к выходу. По пути сын вернул несчастному награбленное…

Глава шестая

Надгробья с псевдонимами

На работу я вернулась к концу рабочего дня и то – наскоком. Лучше бы не возвращалась – только расстроилась. Пользуясь отсутствием руководства, часть административного персонала слиняла по своим делам. Почему-то всем срочно понадобилось в поликлинику. Только у начальника производственного цеха прорвало дома кран с холодной водой. У Макса такого бы массового бегства не случилось.

Клятвенно заверив два кабинетных телефонных аппарата в том, что с завтрашнего дня начну ночевать на рабочем месте, но не почувствовав в душе никакого облегчения, махнула рукой и посоветовала себе уволиться.

Звонок генерального застал меня на выходе. Над вопросом, где меня носит, не раздумывала. Решила поддержать одиночку – начальника производственного цеха и уныло буркнула, что дома прорвало кран с холодной водой. Наверное, следовало пойти путем большинства. Мне не поверили. В результате к машине я вернулась обремененная головной болью и еще мрачнее, чем из этой машины выходила.

Почти всю дорогу до дома обреченно молчала. Невольно молчали и Наталья с Вячеславом. Только Марк, настоявший на том, чтобы проводить нас до дома, увлеченно рассказывал о трепанациях черепа. Трижды я настоятельно убеждала его высадиться у станций метрополитена и отправиться домой, поскольку нам ничто не угрожает, трижды Наташка с готовностью перестраивалась в крайний правый ряд и притормаживала, пугая пешеходов, но он гордо отказывался. В итоге мы вынуждены были пригласить его в гости. Он обрадовался.

– Почему вы до сих пор не женаты, Марк? – с ехидцей спросила Наташка.

– Да некогда было. И кому я нужен? Доходы мизерные, загрузка – максимальная. Спасибо Владимиру – ссудил деньгами на квартиру. Боюсь, не скоро отдам.

– Вряд ли он потребует деньги назад, – засомневалась подруга.

– Он-то не потребует, но я их верну. Тогда и женюсь. Но, честно говоря, уже много лет жду, когда одна особа бросит своего упакованного…

– Не бросит, – уверенно заявила Наташка. – Но я вам другую найду.

Дома надрывался телефон. С порога кинулась к аппарату – решила, что это Листратов, и-и-и… получила по полной программе от мужа, заехавшего, как всегда, за мной на работу, чтобы вместе отправиться домой…

Возразить было нечего. Да он бы и не дал. Бесполезное дело – лезть с оправданиями и замечаниями в звездный час Димкиных нотаций. Просто покивала, соглашаясь со всем, что он говорил, и осторожно положила трубку на место, намереваясь больше к телефону не подходить.

Буквально через минуту раздался новый звонок, и Наташка, решительно кашлянув, чеканным шагом направилась отражать новый всплеск Димкиного возмущения.

– Ирина в полуобморочном состоянии готовит для тебя, любимого, ужин! – отрезала подруга и смолкла, удивленно поглядывая то на меня, то на остальных. – Это Виктор Василич, – улучив секунду, прошептала она. – Гадости говорит. Будешь слушать?

Я моментально подскочила, выхватила из рук подруги трубку, но сказать ничего не успела.

– …Пробка на Варшавке! – вот и все, что мне удалось услышать. Кроме коротких гудков.

– Он не один, – взглянув на меня с жалостью, поведала Наташка. – С сюрпризом.

– Съедим! – успокоил всех сын. Правда, лично я этот торт терпеть не могу.

– Не-а, не съедим, – после некоторого раздумья заявила подруга. – Подавимся. Сюрприз – это Суворов Владимир Сергеич и… очная ставка с Дмитрием Николаичем! Бли-и-ин!.. Ир, да не расстраивайся ты так! – Она осторожно отобрала у меня маленький топорик для отбивания мяса и пачку макарон.

Можно подумать, это известие меня с ног сбило! Ну растерялась немного, с кем не бывает? Однако с кухни меня выпроводили. Якобы в целях производственной безопасности.

Приняв таблетку от головной боли и завернувшись в плед, я скорчилась в большой комнате на диване, стараясь ни о чем не думать и тем не менее думая, что предстоящий скандальный вечер – достойное завершение безумного дня. Очень было жалко себя. Потом я начала жалеть всех по очереди, начиная с Алены. Димку умышленно обошла стороной. Зачем его жалеть заранее. Вот сейчас пожалею, а через пару минут он прикатит – и пожалею о том, что пожалела… Было бы лучше, если бы сначала заявился Листратов. А еще лучше – без Суворова…

Они заявились все вместе. Виктор по дороге созвонился с Димкой, и троица встретилась у подъезда.

Услышав мужское разноголосье, я удивилась и, крепко зажмурив глаза, настороженно прислушалась, пытаясь предугадать развитие событий. Потом раздались возмущенный голос Наташки и не очень веселый мужской смех. Мне удалось различить, как подруга отстаивала мое право на головную боль и кратковременный отдых. Я даже приподнялась с дивана.

В этом положении меня и застала открывшаяся дверь. В ней торчали половина Наташки и половина Димки, соревнующиеся в попытке предстать в целом виде.

– Ирочка, как ты? – Я сразу поняла, что чувствую себя неплохо: Димкин голос был кроток и заботлив.

– Плоха она, разве не видишь? – прошипела Наташка, выталкивая моего мужа из комнаты. – Иди на кухню, не мешай восстановлению Иркиной нервной системы. Сейчас оклемается и придет.

– Да ладно, пусть отлеживается! – раздался из коридора голос Листратова. – Ее присутствие не очень-то и важно…

– Виктор! – отчаянно заорала я, срываясь с дивана и падая на пол. Сколько раз путалась в этом пледе, ученая уже, так нет, опять его подхватила!

Поднимало меня сразу три человека – муж, Наталья и Листратов. Славка опоздал, а Марк и Владимир, застрявшие в дверях, просто не решились мешаться.

Уже вернувшись в исходное положение, я разгадала хитрый листратовский ход. Вышибить меня из моего пришибленного состояния на диване можно было только его словами. Чинно усевшись, я тщательно разгладила складки на пледе и пожелала всем доброго вечера, потом подумала и сказала Суворову:

– Привет! Давно не виделись. – Еще поразмыслив, решила, что Димка может почувствовать себя обделенным вниманием и, на всякий случай скорбно потупив глаза, сказала, что ужасно скучала без него весь день…

Наташка захохотала. Постепенно к ней присоединились остальные. И чтобы прекратить этот обидный, режущий слух хохот, я отчаянно крикнула Листратову:

– Удалось арестовать жениха Майи?

Хохот разом оборвался. И если улыбки у всех гасли постепенно, как у светильника с регулятором, то помощник прокурора посерьезнел сразу:

– Нет. Не удалось. Он взял, да и умер полгода назад. Представляешь?

Такой растерянности я, пожалуй, еще не испытывала… Вероятно, так должны чувствовать себя люди, которых облили ледяной водой. Три ведра разом – не меньше! Я не верила собственным ушам:

– То есть как умер?… И похоронили?… – Листратов с усмешкой качнул головой, давая понять, что сообразительностью не отличаюсь. Это меня сразу разозлило, я отстраненно подумала, что в настоящий момент являю собой классическую модель (это слово в переводе с французского означает «образец», но «модель» звучит как-то благороднее) дуры редкостной. Вся моя тщательно продуманная версия благополучно рассыпалась. Ах, как некстати умер этот жених! Нужно было время на раздумье, но его не было. И с этим пришлось смириться. – Ну что ж, – устало проронила я, – надеюсь, теперь они с Майей соединились. Может быть, пойдем ужинать? – Два человека смотрели на меня с жалостью – мой муж и Владимир. Марк смотрел на Наташку, нежно-розовые щеки которой стали пунцовыми, а глаза метали молнии на Листратова. Из-за его спины, пытаясь что-то сказать, корчил мне рожи Славка. Умный мальчик! Я сразу ожила и как можно равнодушнее добавила: – А брата, или кем он там доводился жениху, задержали?