Звездное качество - Дженнифер Холл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом, когда они с Харрисоном лежали, расслабившись на руках друг у друга, Грейс решила спросить, что он думает о переписанном ею варианте «Опасных людей». Сценарий находился у Харрисона уже больше недели. И она умирала от нетерпения услышать его мнение.
— Ты просмотрел сценарий? — спросила она.
— Да, просмотрел.
— Ну, и как? — спросила Грейс, с надеждой ожидая ответа Харрисона, словно больной, собиравшийся выслушать диагноз врача.
— Он чудесен. Ты меня просто удивила. Грейс ликовала. Она посмотрела на Харрисона и лучезарно улыбнулась.
— Ты действительно так считаешь?
— Да, за исключением одной маленькой поправки, которую я могу сделать сам, — добавил Харрисон. — Он прекрасен.
— Что тебе не понравилось? — она озабоченно посмотрела на Харрисона. Очень длинная заключительная сцена? Или убийство у пруда? — она протянула руку. — Подожди, не говори мне. Ты сделаешь эту поправку. Я тебе доверяю.
— Ты проделала замечательную работу, Грейс. — Харрисон целовал ее по-собственнически… почти взбешенно. — Я горжусь тем, что мое имя будет на обложке сценария. Ты даже не представляешь, как много значит для меня проделанная тобой работа.
* * *Через час после ухода Грейс, Харрисон направился в свой рабочий кабинет, решив внести в сценарий обещанную поправку. Когда он сказал Грейс, что будет гордиться, когда его имя появится на обложке, он имел в виду именно это, в самом прямом смысле.
Вырвав титульный лист, где стояли имена его и Грейс как сценаристов, Харрисон заменил его новым листом, поставив только свое имя. Затем взял трубку и набрал номер своего агента, собираясь обсуждать дальнейшую судьбу своего нового остросюжетного сценария.
* * *Правильно ли она поступала?
Лаура прислушалась к доносившимся звукам из душевой, где находился Дрю. В руке она держала уже собранный чемодан.
Последняя неделя с Дрю оставила впечатление абсолютного блаженства. Никого прежде она не любила так, как любила его. Если бы ей когда-нибудь сказали, что она может уйти от человека, которого будет безумно любить, она бы в это никогда не поверила. Но сейчас она собиралась поступить именно так. И так же, как больно ей, будет больно и Дрю. Но у нее не было выбора. Она должна уехать, пока еще не поздно.
Час тому назад позвонила Келли. Дрю в это время находился на съемках. Слова Келли до сих пор звучали у нее в ушах.
— Человек по имени Нико Росси разыскивает тебя.
Узнав о том, что было известно Келли, Лаура заверила ее, что сама справится с этим, отклонив великодушное предложение Келли помочь ей. Чем меньше людей будут вовлечены в дело с Нико Росси, тем лучше. Никто не мог помочь ей… Никто, когда дело касалось Нико.
Она быстро упаковала свои вещи и ждала возвращения Дрю. Она не могла уйти, не увидев его в последний раз.
Когда он вернулся со съемок, она обняла его крепко-крепко. Дрю даже удивился:
— Что с тобой? Ты ведешь себя так, словно мы не виделись сто лет.
— Я скучала по тебе, — она продолжала крепко прижимать его к себе. Давай будем любить друг друга, — прошептала она дрожащим голосом ему на ухо. Покажи мне, как тебе это приятно. Мне это необходимо, пожалуйста. Мне это так необходимо.
— Лаура, что-нибудь произошло?
— Произошло? — она засмеялась нервным смехом. — Почему ты думаешь, что что-то произошло?
— Ты странно ведешь себя. Что случилось в мое отсутствие?
— О, Дрю, ничего не случилось. Я только хочу быть рядом с тобой. Я не права, что хочу этого?
— Да, конечно, права, — ответил он.
Медленно он стягивал с нее одежду, стараясь доставить ей как можно больше удовольствия, не думая о себе, а только о ней, словно знал, как много эта близость будет значить для нее.
Лаура крепко прижалась к Дрю снова, не желая его отпускать, не желая расставаться с тем, что он дал ей за эти недели, понимая, что когда уйдет, то никогда не испытает этого снова.
Он нашел ее губы, и они поцеловались, приоткрыв рот и лаская друг друга языком. Руки Лауры ласкали его спину под рабочей рубашкой, затем скользнули вниз, к животу, расстегивая его джинсы.
Она освободила его сильно возбужденный член и медленно впустила его в себя, наслаждаясь этой близостью.
— Дрю, — стонала она, задыхаясь от страсти, встречая его толчки и отвечая на них с лихорадочной дрожью; прижимая свои набухшие соски к его груди; лаская его шею, губы, охваченная потоком сладострастия; чувствуя, как быстро приближается вершина блаженства.
Все внутри у нее жаждало облегчения. Но она не хотела этого. Нет. При достижении оргазма она получит удовлетворение… но ее любовный акт с Дрю будет закончен, и никогда, никогда больше не испытает она такого.
Она старалась оттянуть пик удовольствия, не доходить до высшего наслаждения, но с каждым усилием Дрю ее тело становилось все более и более безудержным, и она закричала от невозможности больше сдерживать себя.
С перехваченным дыханием, позволяя себе наконец-то отдаться всепоглощающему желанию, Лаура отдалась.
— Я люблю тебя, — прошептала она, глядя в глаза Дрю и крепко целуя его в последний раз. — Всегда помни — я люблю тебя.
…Лаура с задумчивой печалью смотрела на закрытую дверь ванной комнаты. Она совершила ошибку, сойдясь с Дрю, с самого начала зная, что все закончится именно так. Ей так не хотелось принимать неизбежное. Как и Дрю, ей не хотелось больше оставаться одной. И то, что такой чудесный человек, как Дрю, хотел, чтобы она вошла в его жизнь, делало их отношения еще более привлекательными. Но ее мечты о совместной жизни с Дрю — призрачный мираж. Она тогда забыла, почему так долго была одна.
Нико. Он поклялся найти ее и отомстить, поклялся разрушить ее счастье и уничтожить тех, кто хоть что-то значил в ее жизни. Так же, как он разделался с ее ребенком.
Если бы Нико узнал о Дрю, он уничтожил бы и его.
Лаура еще не знала, куда поедет, но точно знала, что нужно поскорее это сделать.
— Почему ты с чемоданом? Куда ты собралась?
Углубившись в свои печальные мысли, она и не заметила, как в ванной перестала шуметь вода. Дрю, завернутый в полотенце, с недоумением смотрел на нее.
— Лаура, ты уезжаешь?
В его голосе вместе с недоверием безошибочно угадывалась боль, остро отозвавшаяся у нее в сердце.
— Да, уезжаю, — прошептала она, едва шевеля губами.
— Даже не попрощавшись? — каким-то образом он почувствовал, что она уходит навсегда. Что она не вернется. — Почему, Лаура? Почему ты уезжаешь? Что я сделал?
И снова он почувствовал себя маленьким мальчиком, которого передавали из одного приемного дома в другой. И снова он был никому не нужен, снова никому не доверял… переставал любить, потому что эти чувства не ценились в его мире. Но теперь, когда он научился пользоваться открывшимися ему чувствами в полной мере, он не хотел их терять снова. Ему нестерпимо больно было именно теперь обнаружить, что они не имеют ценности.