Сага о Северных островах (СИ) - Бутырская Наталья

— Не люди, — вздохнул Кот. — Люди б железо забрали и монету тоже. Немудрено спрятали.

— И ткани б забрали, — согласился Вепрь.

Росомаха вернулся после осмотра берега и спросил:

— А лодок почему нет? Ни одной. Если не люди напали, значит, жители могли уйти на лодках.

— Может, и ушли, — пожал плечами Альрик. — Мы ж сюда не сразу добрались, и пока еще весть шла.

— И что теперь? Кто б то ни был, вряд ли он сюда вернется. Где искать-то?

— Если оно с гор пришло, значит, должен след остаться. Офейг, Вепрь, Свистун, гляньте-ка. Коршун, пробеги-ка еще раз всю деревню и берега, может, почуешь кого. Может, кто спасся.

Следы кое-какие были, но все обрывались в полутысяче шагов от деревни. Свистун предположил, что люди бежали в горы, но их догнали и убили. На берегу нашлись лишь обломки досок да кусок весла.

Альрик посмотрел на Стига, понял, что подмоги от того ждать не стоит.

— Тут уж ничего не поделать. Поищем соседей, может, кто из деревни добрался туда.

Жаль, что в хирде не было никого из этих мест, и мы не знали, где они, соседи, может, в соседнем заливчике, а может, в нескольких днях пути. Пришлось изрядно попетлять, время от времени высаживая Коршуна на берег. Ведь не все деревушки стоят возле моря, некоторые прячутся за горой или леском.

На второй день приметили растянутые на просушку сети и подплыли туда. Коршун помотал головой, мол, не чует рунных. Может, это лишь временное пристанище рыбаков? Альрик сказал обыскать окрестности, и вскоре мы наткнулись на еще одно селение из четырех домишек, укромно спрятавшееся в междугорье, но людей там тоже не было. Побуревшая от крови лавка, брошенная утварь, разметанные клока шерсти, приготовленной к вычесу. Простодушный поднял топор, замаранный черным.

— Тварь, — сказал он, понюхав лезвие.

— Она что, нарочно людей ищет? — удивился Эгиль.

Обычно ж тварям всё одно что есть: людей, скот, зверей каких. Случайно набрести на селение и вырезать его может любая тварь. Так было с огненным червем в Сторбаше. Вряд ли он знал, что на его пути стоит город, просто шел куда вздумается, добрался бы до моря, развернулся и пополз б в другую сторону. Морская тварь в Темном заливе тоже охотилась в тех краях, лишь потому что добыча была. Коли б закончилась, так она ушла бы в другое место.

А тут два селения подряд. От одного к другому посуху еще попробуй дойди, горы тут обрывистые да высокие, наверх не вскарабкаешься, вниз не спрыгнешь, а обходить вздумаешь, седмицу-другую искать проход будешь. Да и по морю не так просто. Мы лишь по сетям поняли, что тут могут быть люди.

Может, несколько тварей? Или совпало так? Или кто-то из первого селения добрался сюда, всполошил здешних жителей, и они попросту убежали? Нет, тогда откуда топор с твариной кровью.

Но твариная кровь меня порадовала. Знать, не так уж сильна эта тварь, если простой рыбак смог ее поранить. Будь тварь выше десятой руны, карл бы к ней не подобрался и шкуру пробить бы не смог.

Мы развели костер, накидали туда сосновых веток, чтобы дым шел погуще, и сели ждать. Если кто сумел выжить, так заметит дым издалека, сообразит, что люди пришли. И на следующий день кое-кто появился.

— Выходи уже, — внезапно крикнул Коршун, когда мы уже думали возвращаться к «Соколу».

Я посмотрел в ту сторону, куда глядел полусарап. Ничего.

— Выходи, я тебя отсюда чую. Две руны. Даже убежать не сможешь!

А потом вдруг сорвался с места, скрылся из виду и вскоре приволок замызганного парня в грубых шерстяных одежах.

— Я ж говорил, что не убежишь. Ну, рассказывай, кто таков, чего бежал.

Крепко схваченный за шиворот парень моих лет испуганно разевал рот, пучил глаза и мелко трясся. Потом неожиданно выхватил нож и воткнул в руку Коршуну, тот его отпустил, но догонять не стал. Незачем. Не успел двурунный сделать и пары шагов, как ему перегородил дорогу Альрик. Он метнулся в другую сторону, ко мне. Хлесть! Парень свалился от первой же оплеухи.

— Чего скачешь, как заяц? Видел же, что не уйдешь, — сказал я. — Кто таков? Здесь живешь? Где был?

— Ничего не скажу! — выкрикнул парень. — Хоть режьте!

Коршун встряхнул порезанной рукой, недовольно оглядел царапину и положил сверху растертые листья тысячелистника.

— Живодер, — вздохнув, позвал я.

— Не надо, — вмешался Простодушный. — Он попросту не понял, кто мы такие. Слышь, мы хирдманы, пришли, потому как услыхали о беде в соседней деревушке. Там, как и здесь, никого в живых не осталось. Ты знаешь, что случилось? Кто напал? Мы добро трогать не будем, нам бы поймать то, что жрет людей.

— А чем докажешь, что это не вы?

— А зачем? Ты глянь на нас и скажи, какая нам выгода с вашего хозяйства.

Парень чуток успокоился и поведал, что пас овец на дальнем пастбище и знать не знал ничего. Его должен был сменить брат, а не пришел, но пастушок все равно не бросал стадо и ждал-ждал, уже не знал, что и думать. Несколько раз хотел уйти, но у его отца рука тяжелая, и за брошенных овец он бы изрядно всыпал. А потом увидел дым, пришел, а тут мы.

Словом, толку с парня было немного. Ничего не видел, ничего не знает.

— А кто у вас был самым сильным? — вдруг спросил Стиг.

— Так отец. Шесть рун! У него и топор боевой есть, — с гордостью сказал пастух.

— Уж не этот ли?

И Херлиф показал топор, вымазанный в твариной крови.

— Он. Отец бы никогда его не бросил.

Кажись, только сейчас парень уразумел, что с его родными случилась беда. Его глаза делались все круглее и круглее, еще немного и разревется.

— Погодь! — рявкнул Альрик. — Где соседи живут, знаешь? Дорогу покажешь?

Хвала Фомриру, он знал, не раз ходил с отцом на лодке. Так что мы вернули ему отцов топор, самую дорогую вещь в этом селении, забрали с собой на корабль и пошли дальше.

— Медвежье не чета нашему, — объяснял парень. — Домов с десяток, людей почти с сотню будет. Они у нас мед брали и шерсть. У наших-то овец шерсть потолще будет. И живут недалече, а вот наши овцы лучше. А что нонеча с овцами нашими? Я ж их бросил там. А как волки придут?

Херлиф терпеливо возвращал его думы к соседям.

— Там старший тоже на шестой руне, бывший отцов приятель. Они вместе хирдманами ходили, только недолго, а потом решили вернуться на землю. Так запросто Медвежье не найдешь и не возьмешь. А еще там изгородь ого-го какая! Хускарл не перескочит.

Мы посмеивались, слушая его болтовню. Откуда ему знать, что может перескочить хускарл?

— Отец поначалу тоже в Медвежьем жил да разругался с Бурым, а как отделился, замирились.

Без поводыря мы б и впрямь не нашли это Медвежье. Встали в неприметной бухточке, поднялись по каменному склону и лишь там наткнулись на тропку, ведущую к селению.

Парень все болтал и болтал, словно старался не вспоминать, что семья померла. Будто его речи держали отца живым, и стоит замолчать, как его жизнь оборвется.

— Стой! — вдруг побелел лицом Коршун. — Тихо!

Как я понял, селение было недалече, лишь подняться по пригорку и пройти через лесок, но все равно далековато для дара полусарапа.

— Там что-то с силой сторхельта.

— Откуда? — удивился пастушок. — Я и хельта никогда не видывал.

И прикусил язык, отхватив от меня еще один подзатыльник.

Стиг тут же шагнул вперед.

— Стойте тут, я гляну. Если не по силам будет, так уйдем.

Вскоре вернулся, сосредоточенный и спокойный.

— Там одна тварь, быка напоминает, руне на пятнадцатой. У вас два хельта и хускарлов полно. Сладите?

— Сам как думаешь? — спросил Альрик.

— Должны сладить, если в ней нет хитрости какой. Коли что, так и я помогу. Сейчас она ломает ограду.

Если мы уйдем, то селение в сто жизней будет опустошено вчистую.

— Быка? — вдруг сказал Простодушный. — Но ведь она с моря нападает. Я думал, что это морская тварь. Есть же твари, которые могут из моря ненадолго на берег выходить.

— Сам увидишь.

Каждый раз, сходя с «Сокола», мы надевали всю сбрую полностью, хоть и не хотелось. Зато нынче нам не пришлось бежать к берегу, чтобы обрядиться. Потому мы двинулись к Медвежьему, а пастуха отослали обратно к кораблю. Там за ним приглядят Сварт и Булочка.