Кардинал Ришелье - Петр Черкасов

«Мантуанское дело»

Находясь в течение 13 месяцев у стен Ларошели, Ришелье внимательно следил и за развитием событий в Европе, где после короткого затишья 1623–1624 годов вновь разгорелось пламя войны. Франция продолжала оставаться в стороне от европейского конфликта, но по-прежнему поддерживала протестантскую коалицию, к которой в 1625 году присоединилась и Дания. Французская дипломатия прилагала настойчивые усилия по вовлечению в войну короля Швеции Густава II Адольфа, с тем чтобы осложнить положение габсбургского блока войной на два фронта против Дании на северо-западе и Швеции на северо-востоке.

В свою очередь, Испания спешила воспользоваться междоусобицей во Франции и вытеснить ее с завоеванных позиций в Северной Италии. С конца 1627 года франко-испанские противоречия обострились, что привело к новому конфликту в Северной Италии.

На этот раз речь шла о наследовании Мантуанского герцогства, которым еще в 1613 году при активном содействии Франции овладел кардинал Фердинанд Гонзаг. Процарствовав под именем Винсента II почти 15 лет, бездетный Гонзаг умер в декабре 1627 года, завещав престол мужу своей племянницы герцогу Карлу де Неверу, члену французской королевской семьи. Невер поспешил в январе 1628 года занять вакантный трон, для чего и прибыл в Мантую, но его права были оспорены недавним союзником Франции Карлом Эммануилом Савойским, заручившимся поддержкой Испании. Герцог Савойский договорился с Мадридом о разделе мантуанского наследства: все левобережье реки По он оставлял за собой, а территорию на правом берегу с крепостью Казале, которая контролировала пути, связывающие испанские владения в Италии с Австрией, Германией и Нидерландами, готов был уступить Филиппу IV.

Поскольку Манту я формально находилась в вассальной зависимости от Империи, герцог Невер обратился к Фердинанду II Габсбургу с просьбой поддержать его права, но ему категорически отказали. Более того, император потребовал от Невера неукоснительного подчинения всем распоряжениям испанского губернатора Милана. Воспользовавшись благоприятным моментом, герцог Савойский захватил Монферрат, входивший в состав Мантуанского герцогства. Невер, оказавшийся в сложном положении, взывал к папе, Венеции и, разумеется, к Людовику XIII. На помощь короля Франции он особенно рассчитывал.

Стоявший во главе Королевски о совета Ришелье не спешил помогать соотечественнику: во-первых, все силы королевской армии были сосредоточены у стен Ларошели; во-вторых, при дворе не забыли о той роли, которую Невер играл во «фронде принцев» в 1616–1617 годах; в-третьих, против помощи Неверу решительно высказалась Мария Медичи, которая питала глубокую антипатию к герцогу, в свое время настраивавшему против нее Людовика XIII. В результате Совет занял выжидательную позицию. Правда, король соизволил разрешить дворянам-волонтерам в частном порядке отправиться на помощь Неверу, но желающих нашлось немного.

Тем временем Карл Эммануил при содействии губернатора Милана захватил почти всю территорию Монферрата. Держалась только крепость Казале, за стенами которой укрылись сторонники герцога Невера. Французское правительство оказалось перед необходимостью определить свою позицию в «мантуанском деле». Ларошель к тому времени капитулировала, и, казалось бы. руки у короля были развязаны. Но Ришелье опасается открытой войны с Испанией, которую страна, не оправившаяся от последних военных тягот, по его убеждению, вести не в состоянии. В то же время, если Монферрат перейдет под контроль Испании, международные последствия для Франции могут быть самые непредсказуемые. Взвесив все «за» и «против», Ришелье советует королю поддержать герцога Мантуанского Карла де Невера.

10 декабря 1628 г. он передает Людовику XIII памятную записку: «Я не пророк, но считаю, что Ваше Величество должны осуществить это намерение (оказать помощь Неверу. — П. Ч.), снять осаду Казале и принести мир Италии…» Положение осложнялось тем, что на лето 1628 года Ришелье планировал военную операцию в Лангедоке, однако он считал возможным совместить обе военные акции. В это время кардинал впервые всерьез сталкивается со своей давнишней благодетельницей Марией Медичи и стоявшей за ее спиной папско-испанской партией, решительно возражавшей против французского вмешательства в «мантуанское дело». Давление этой партии было столь сильным, что король решил попытаться мирно договориться с Мадридом, куда со специальной миссией был отправлен один из ближайших помощников Ришелье граф де Ботрю.

Французского дипломата приняли при дворе Филиппа IV более чем прохладно. Его переговоры с герцогом Оливаресом о статусе Монферрата зашли в тупик. Глава испанского кабинета раздраженно высказал все претензии, которые у него накопились к французской политике. Особое недовольство в Мадриде вызывала откровенная поддержка Францией Соединенных провинций, находившихся с 1621 года в состоянии войны с Испанией. Если Людовик XIII прекратит помощь Голландии, Филипп IV готов будет вернуться к обсуждению статуса Монферрата, но до тех пор… Именно так поставил вопрос Оливарес перед французским послом. Граф де Ботрю парировал: «В таком случае верните нам Неаполь, Милан, Наварру и Артуа…» После подобного обмена любезностями переговоры утратили всякий смысл, о чем Ботрю и сообщил Ришелье.

В начале января 1629 года кардиналу удалось окончательно убедить Людовика XIII в необходимости военного выступления против герцога Савойского и поддерживавшего его губернатора Милана. В Монферрате, как до этого в Вальтелине, затронута честь Франции и ее короля — «защитника права и справедливости». Людовик XIII принял решение лично возглавить армию. Выступление он назначил на 15 января 1629 г.

За два дня до намеченного похода у короля состоялось совещание, на котором Ришелье изложил свои соображения в отношении внутренней и внешней политики Франции. По существу, это была развернутая программа действий на обозримое будущее.

Во внутриполитическом плане упор был сделан на укрепление единства и сплоченности государства. Король должен самым решительным образом подавлять все проявления непокорности со стороны своих подданных, его абсолютная власть должна распространяться на все, даже самые удаленные уголки государства. Во Франции не может быть никакой другой власти, кроме власти короля, осуществляемой через его представителей на местах. Пора положить конец практике купли-продажи и наследования должностей; все должности даруются королем и им же отнимаются. Срочные меры требуется осуществить по реорганизации финансового управления королевским доменом, что развяжет правительству руки в проведении последовательной экономической политики. Наконец, необходимо укрепить морально-нравственные устои общества, чему может способствовать назначение во главе епархий способных, энергичных людей.